Искатели приключений на… - Гурангов Вадим Алексеевич

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75

На задержках после практик, посвященных Кундалини персонально, энергия разыгралась не на шутку!

Разгоряченные клоуны уселись на коврик. Мимо них, от пляжа к проходу в облепиховых зарослях, прошли трое молодых киргизов. Парни шли молча, не глядя по сторонам, переставляя ноги машинально. Они производили впечатление ходячих автоматов с программным управлением. Даже лица их были неподвижны, будто мертвые. Вовка с Серегой присмотрелись и остолбенели: на лицах юношей были маски… Театральные маски, точь-в-точь как их рисуют на картинках! Боковые контуры лица и граница между лбом и волосами образовывали четко видимую маску, будто сделанную из твердого пластика. Сквозь прорези виднелись глаза, пустые и тоже какие-то неживые.

Когда парни скрылись, Тараканов произнес:

– Биороботы какие-то! Маски-шоу в миноре…

– Ага! Жутковатое ощущение… – обронил Серега.

Вдруг Вовка хлопнул себя по лбу и воскликнул:

– Слушай! Это фантомы. Помнишь, как дон Хенаро рассказывал Карлосу о своем путешествии в Икстлан? Возвращаясь домой после встречи с союзником, он встречал в горах индейцев, но все они оказывались фантомами, призраками. Мы сейчас видели таких фантомов.

– Так, значит, это не метафора? – спросил Серега.

– Да это уже не важно! То ли мы увидели людей как биороботов, то ли это были существа из иных измерений. Главное, что мы на дороге в Икстлан…

Впечатленный встречей с фантомами, Тараканов запел на мотив популярной песенки группы «Дюна» про коммунальную квартиру:

– Это говорящие,

Говорящие ходилки,

Это говорящие,

Говорящие мозги…

Сергей тоже стал напевать «песенку веселого биоробота». Он подобрал короткую веточку тополя и, воткнув ее в желтый песок, стал медленно вращать ею. Палочка оставляла в песке круговые бороздки, по склонам которых лавиной ссыпались песчинки, наполовину засыпая бороздки. В ярких солнечных лучах блестели многочисленные слюдяные пластинки, переливаясь всеми цветами радуги, искрясь и создавая изменчивую мозаику. Красота необыкновенная!

– Какое тотальное созерцание! – восхитился Серега. – Вов, попробуй песочек палочкой покрутить. Ничего на свете лучше не-е-ту, чем крутить песок на пляже э-э-том…

Вовка присоединился к медитативному занятию друга. Эта процедура поглотила его целиком, оторваться было невозможно. Вселенная превратилась в струящийся песочный орнамент. Тараканов стал крутить песочек по спирали, любуясь тем, как спираль из золотистого песка то разворачивается из одной-единственной точки, то опять сворачивается в центре. «Улитка» напомнила ему рисунок из учебника астрономии, на котором было изображено расширение Вселенной после Большого Взрыва.

Вовка подумал: «Вот так же и Шива балуется, рисуя галактики – сидит себе в глубокой задумчивости и крутит трезубцем космический песочек». Наконец, наигравшись с волшебной палочкой, он взялся за новую игрушку: зачерпнул песок ладошкой, полюбовался золотым сиянием песчаных кристалликов и слегка растопырил пальцы. Искрящиеся ручейки потекли между пальцами.

Следующая игрушка – засыпать песком босую ступню, а потом, приподняв ее, созерцать, как со всех сторон ступни быстро несутся песчаные лавинки, создавая восхитительный светящийся ковер. Но завораживающая песочная «реальность» слишком мимолетна, и, чтобы насладиться игрой, ее Создателю приходится снова и снова погружать ногу в песок, до бесконечности…

– А просто разглядывать свою стопу после того, как весь песок осыплется? Пробовал? – советовал Вовка Сереге. – К чуть вспотевшей коже прилипают чешуйки слюды, и нога покрывается сверкающей пыльцой. Ты когда-нибудь видел свою собственную золотую ногу?!

– А пересыпать песочек из ладони в ладонь?

– А лепить из песка разные фигурки?

– Да мало ли сколько волшебных игр можно придумать с этой живой субстанцией, из которой легко творить любые миры – прекрасные, но зыбкие и тут же рассыпающиеся…

Друзья замолчали.

– Тараканов, тебе сколько лет сейчас? – неожиданный вопрос Сереги вывел Вовку из глубочайшей медитации.

– Лет пять, не больше, – буркнул тот, чуть обиженный тем, что его отвлекли от такой чарующей игры.

– Я постарше, на годик, – гордо сообщил Сережка. – Я только сейчас врубился, почему дети так любят играть с песком. Куличики всякие лепят, строят песочные замки. Это же крутейшая медитация! Самая увлекательная игра. «Говорящие ходилки» замирают и замолкают.

– Умный ты какой. Сразу видно, что старше, – съехидничал Тараканов. – В школу скоро пойдешь. Я еще и слов-то таких не знаю – «медитация».

Вовка и вправду чувствовал себя мальчишкой в песочнице. Он вспомнил, как однажды во двор его дома прикатил самосвал «ЗИЛок» и высыпал огромную кучу желтого-прежелтого песка на площадку между старыми узловатыми яблонями и стройными пирамидальными тополями. Детвора тут же оккупировала эту роскошную кучу. Девчонки с куклами пытались «забить блатное место», но мгновенно были изгнаны из рая. Вован и другие пацаны притащили свои игрушечные машинки, разровняли рыхлый, влажный песок и построили из него целый город – гаражи, дороги, мосты, дома, дачи.

Когда гонять на машинах мужикам наскучило, кто-то подбросил идею «секретиков». К игре в секретики были допущены даже некоторые представительницы женского пола, отличившиеся в «казаках-разбойниках» боевым нравом и потому внушавшие доверие.

В песок закапывались цветные стеклышки, камешки, всякие ценные железочки небольшого размера. Главную ценность представляли металлические крышки от пивных бутылок, пепси (жуткий дефицит!) и особенно – от нарзана. На зеленоватых крышках от нарзана было выдавлено стилизованное изображение орла с высоко поднятыми крыльями [54]. Цель игры – отыскать секретики, спрятанные в большой песочнице. Причем искать следовало осторожно, разгребая песок тонким слоем, чтобы не коснуться рукой секретика и не подорваться на мине (считалось, что секретики заминированы). Когда стекляшка или крышка проступали среди песка, надо было палочкой аккуратно расчистить песок вокруг секретика.

Вовка понял, что в этой игре его больше всего привлекала тайна, неизвестность. А также риск (правда, «игрушечный») взорваться и выйти из игры. С той поры ничего не изменилось: сейчас Вовка так же сидел посреди песка, его опять манила тайна – в этот раз Тайна мироздания – и риск исчезнуть как личность или понести наказание за нарушение запрета не касаться «секретика». Риск тоже игрушечный и, скорее всего, придуманный кем-то из игроков.

Еще Тараканов вспомнил, как однажды они с другом Серегой шли из школы по улице Мира, и рассуждали о том, откуда взялась Вселенная, и что означает ее бесконечность. Как это можно постичь – бесконечность? Вовка с Серегой мечтали, что когда-нибудь разгадают тайну этой бесконечности, узнают, что же дальше – за обозримыми пределами, которые можно зафиксировать приборами.

Коль уж речь зашла о детских тайнах и мечтах, то нельзя не поведать читателям о Вовкиной Кладовке. Эта была настоящая сокровищница, пещера Али-Бабы, полная сюрпризов и кладов. Волшебное место. Место Силы, безусловно!

Там стоял старенький горбатый диванчик с выпирающими пружинами, а справа и слева над ним (если сидеть лицом к двери) – сколоченные из широких прочных досок полки, антресоли. И чего на них только не было: книги; банки с компотами, вареньями и соленьями; сушеные грибы в белых полотняных мешочках; изюм и курага; старые «польты» и зимняя одежда; зимние шапки; драный махровый халат, украшенный причудливым орнаментом сине-бежевого цвета с поясом (Вовка почему-то считал халат турецким); отцовские химреактивы, колбы, склянки и электроды; установка для печати фотографий; ванночки для проявителя и закрепителя; всяческие инструменты; электрические штуковины; коробочки с радиодеталями и напаянные платы старшего брательника; стопки газет и журналов; громоздкие старомодные чемоданы с металлическими уголками; набор медицинских банок (что ставят на спину); Вовкины настольные игры; мотки лески и рыбацкие прибамбасы отца в жестяной коробке и его военной планшетке (из коих особую ценность представляли крупные свинцовые грузила для закидушек, которые потихоньку экспроприировались и переплавлялись в разные формочки и слитки); деревянная коробочка с лобзиком; прибор для выжигания по дереву; паяльник, припой и канифоль.