Вопросы врачебной деонтологии - Телешевская Мария Эмильевна

А.А.Бодалев отмечает, что у каждого человека формируются общие нравственно-эстетические требования к другим людям и создаются более или менее конкретные эталоны, пользуясь которыми, он оцени­вает окружающих людей.

В.А.Ташлыков (1972) изучал экспериментально-психологическими методами 65 больных неврозами (женщин и мужчин разного возраста), которые характеризовали «эталон» врача в аспекте психотерапевтического контакта с ним. Женщины стремились к «сопереживающему» типу врача, подчеркивая его отзывчивость, чуткость (чаще больные истерией). Для мужчин был более характерен эмоционально-нейтральный тон обращения: серьезность, внимательность, чувство долга (чаще больные неврастенией). Для больных неврозом навязчивых состояний более характерно требование волевых качеств у врача.

Замечательный писатель-врач В. В. Вересаев писал об авторитете врача: «Веру в себя недостаточно завоевать один раз. Приходится все время завоевывать ее, непрерывно зорко следить за душевным состоянием больного и его окружающих». Он же утверждал, что «врач может обладать замечательным распознавательным талантом, уметь улавливать самые тонкие детали своих назначений — и все это останется бесплодным, если у него нет способности покорять и подчинять себе душу больного» (Вересаев В.В. Записки врача. Сочинения, т.1, М. 1948 с.583). О том же пишет и французский писатель Андре Моруа: «В медицине нет двух миров: мира лаборатории и мира клиник, мира духа и мира тела. Есть один-единственный мир, в котором происходят бесконечные сложные явления. Сознавая единство человеческого организма, настоящий врач одновременно врачует и отчаянье, и органические нарушения, которые оно порождает».

Образ мудрого врача описан Антуаном де Сент Экзюпери: «Я верю, настанет день, когда неизвестно чем больной человек отдастся в руки физиков. Не спрашивая его ни о чем, эти физики возьмут у него кровь, выведут какие-то постоянные, перемножат их одна на другую. Затем, сверивши с таблицей логарифмов, они вылечат одной единственной пилюлей. И все же, если я заболею, то обращусь к какому-нибудь старику - деревенскому врачу. Он взглянет на меня уголком глаза, пощупает пульс и живот, послушает. Затем кашлянет, раскурив трубку, потрет подбородок и улыбнется мне, чтобы лучше утолить боль. Разумеется, я восхищаюсь наукой, но я восхищаюсь и мудростью».

Вот такими и другими качествами должен, с точки зрения большинства больных, обладать врач, которому человек доверяет самое ценное из всего того, что у него есть — свое здоровье.

Вера в знание и опыт именно данного врача создает уже необходимую положительную психологическую установку у больного, укрепляет его надежду на то, что именно здесь он найдет избавление от страданий.

Вот почему довольно часто можно слышать просьбы больных о направлении их только к определенному врачу-терапевту, или только к определенному хирургу стремится лечь на операционный стол больной: его знанию, опыту, «умным» рукам он полностью может доверить свое здоровье и жизнь.

Положительная эмоционально-психологическая установка и вера больного в мастерство врача — это уже само по себе значительная помощь врачу самого больного для успешного лечения. В этом отношении важные советы врачам давал М.Я.Мудров. Вот выразительные цитаты из его «Слова о способе учить и учиться медицине»: «Теперь ты испытал болезнь и знаешь больного, но ведай, что и больной тебя испытал и знает, каков ты. Из сего ты заключить можешь, какое нужно терпение, благоразумие и напряжение ума при постели больного, чтобы выиграть всю его доверенность и любовь к себе, а сие для врача всего важнее».

Привязанность к врачу особенно свойственна некоторым больным неврозами и соматическим больным, страдающим невротическими осложнениями. После выздоровления они продолжают с «профилактической» целью посещать «своего доктора» хотя бы для того, чтобы только повидать его, услышать его голос и «получить заряд бодрости» на длительное время.

Бывшая больная Н., адвокат, страдавшая различными мучительными сомнениями в правильности совершаемых ею поступков, нерешительностью и навязчивыми мыслями, после законченного курса психотерапевтического лечения, принесшего ей практическое выздоровление и устойчивую работоспособность, рассказывала своему врачу: «Иногда у меня вновь на короткое время, эпизодически, возникали сомнения и появлялись различные колебания при разрешении простых для меня вопросов. Я тогда шла в поликлинику, и мне достаточно было только увидеть вас, хотя бы издали, чтобы все стало вновь на свое место. Я получала опять уверенность в своих силах, в возможность самостоятельно и правильно решить все самой. К вам на прием я не заходила, зная вашу занятость, да уже в этом не было необходимости».

Существует немало примеров такого благотворного для бывших больных многолетнего продолжающегося контакта с врачом. В своих теплых письмах, заполненных благодарственными словами в адрес врача, избавившего их от страданий, они делятся своими «секретами», семейными делами, просят советов. В случаях сложных вопросов жизни многие из них отмечают, что благодаря беседе с врачом они научились видеть и понимать все, что им дано и чего раньше они почему-то не замечали и не умели оценить.

Глубокое истинно человеческое общение больного и врача, рожденное в беде и закрепляемое в борьбе с болезнью и порой в трудных победах, — это тот прекрасный союз людей, который приносит дружбу, преданность, уважение и любовь.

В последние годы все большее признание и осуществление получают идеи социально-трудовой реадаптации или реабилитации больных. Это тесно связано с выдвигающейся в наше время задачей возвращения максимально возможного числа больных к полноценной Жизни в обществе. Особенно благоприятные условия для этого имеются и социалистических странах. Как указывается в резолюции IX Совещания министров здравоохранения и социального обеспечения социалистических стран, «реабилитация в социалистических странах есть система государственных, социально-экономических, медицинских, профессиональных, педагогических, психологических и других мероприятий, направленных на предупреждение развития патологических процессов, приводящих к временной или стойкой утрате трудоспособности, на эффективное и раннее возвращение больных и инвалидов (детей и взрослых) в общество и к общественно полезному труду» (Резолюция IX совещания министров здравоохранения и социального обеспечения социалистических стран по вопросу реабилитации. Прага, 21-24 ноября 1967).

Существенной стороной этого определения является подчеркивание важности не просто приспособления больных к Жизни после внесенных болезнью нарушений, но, что важнее, — предупреждение расстройств, которые препятствуют их социально-трудовому восстановлению.

Как показывает опыт, такие препятствия создаются не только остаточными патологическими изменениями, которые могут быть мало выраженными или даже отсутствовать, но в большей мере изменениями в личности больных, обусловленными их реакциями на заболевание, порождающими ипохондризацию. Но особенно неблагоприятным является длительное пребывание больных в стационаре, в обстановке вынужденной бездеятельности, недостаточных контактов с внешним миром, монотонности больничной атмосферы. В подобных обстоятельствах могут развиваться у больных явления так называемого госпитализма, выражающегося в безынициативности, апатии, обеднении интересов, утрате перспектив. Такие явления особенно усиливаются при чрезмерно авторитарной позиции врачей и среднего медицинского персонала, ограничивающих свою задачу лишь назначениями лечебных мероприятий и режимов и требованиями их выполнения, не заботящихся в то же время об активном участии больных в лечебном процессе и не интересующихся их досугом вне этих мероприятий в больнице. Современные программы реабилитации больных требуют не одного только биологического их лечения, но и психосоциальных воздействий, направленных на предупреждение социальной изоляции больных, на их активацию, тренировку их в общении и в осуществлении функций, необходимых для социально-трудового восстановления. Восстановительные мероприятия начинаются в стационаре и в необходимых случаях после выписки завершаются в специальных реабилитационных учреждениях стационарного, полустационарного или амбулаторного типа. Осуществление такой системы требует обращения не только к организму, но и к личности больных, их активного участия в лечебно-восстановительном процессе. Наиболее полно теоретические положения реабилитации больных освещены у нас в работах М.М.Кабанова, подчеркивающего: «Реабилитация — это не только профилактика, лечение или восстановление трудоспособности; это прежде всего новый подход к больному человеку», реабилитация представляет собой «динамическую систему взаимосвязанных компонентов», направленных не только на самого больного (как на биологические, так и на психосоциальные механизмы его функционирования), но и на окружающую его среду (семью, производственную сферу и пр.). Таким образом, реабилитация является смешанной биопсихосоциальной системой мероприятий и воздействий, конечная цель которой есть возвращение больного или инвалида к жизни в обществе и в большей или меньшей мере к общественно полезному труду. Эта система опирается на четыре основных принципа.