Стада носорогов в глухом Заонежьи,
Бизоний телок в ярославском хлеву…
Я вижу деревни седые, медвежьи,
Где Скрябин расставил силки на молву.
Бесценна добыча: лебяжьи отлеты,
Мереж осетровых звенящая рябь.
Зурна с тамбурином вселились в ворота,
Чтоб множились плеск и воздушная хлябь.
Удойны коровы, в кокосовых кринках
Живет Парсифаля молочная бель.
К Пришествию Льва василек и коринка
Осыпали цвет — луговую постель.
У пудожской печи хлопочет феллашка,
И в красном углу медноликий Будда.
Люба австралийцу московка-фуражка:
То близится Лев — голубая звезда.
В желтухе Царь-град, в огневице Калуга,
Покинули Кремль Гермоген и Филипп,
Чтоб тигровым солнцам лопарского юга
Сердца врачевать и молебственный хрип.
К Кронштадтскому молу причалили струги, —
То Разин бурунный с персидской красой…
Отмерили год циферблатные круги,
Как Лев обручился с родимой землей.
Сегодня крестины. — Приплод солнцеглавый
У мамки-Истории спит на руках.
Спеваются горы для ленинской славы,
И грохот обвала роится в стихах.
Нора лебединого отлета,
Киноварно-брусничные дни,
В краснолесьи рысья охота,
И у лыж обнова — ремни.
В чуме гарь, сладимость морошки,
Смоляной канатной пеньки,
На гусином сале лепешки
Из оленьей костной муки.
Сны о шхуне, песне матросов
Про «последний решительный бой»,
У пингвинных, лысых утесов
Собирались певцы гурьбой.
Океану махали флагом,
(По-лопарски флаг — «юйнаши»)
Косолапым пингвинам и гагам
Примерещился Нил, камыши.
От Великого Сфинкса к тундре
Докатилась волна лучей,
И на полюсе сосны Умбрий
Приютили красных грачей.
От Печоры слоновье стадо
Потянулось на водопой…
В очаге допели цикады,
Обернулася сказка мглой.
Дымен чум и пустынны дюны,
Только, знак брусничной поры —
На скале задремали руны:
Люди с Естью, Наш, Иже, Еры.
Октябрь — месяц просини, листопада,
Тресковой солки и рябиновых бус.
Беломорское, Камское сердце-громада —
Всенародная руга — малиновый кус.
Кус принесен тебе, ягелей володыка,
Ледовитой зари краснозубый телок;
Над тобой кашалот чертит ластами Ни-Ка,
За ресницей моржи вскипятили белок.
Ты последыш медвежий, росток китобойца,
(Есть в сутулости плеч недолет гарпуна,
За жилетной морщинкой просветы оконца,
Где стада оленят сторожит Глубина).
Ленин — тундровой Руси горячая печень,
Золотые молоки, жестокий крестец,
Будь трикраты здоров и трикраты же вечен,
Как сомовья уха, как песцовый выжлец!
Эскимосскую кличку запомнит гагара;
На заре океан плещет «Ленин» скалам,
Лебединая матка, драчлива и яра,
Очарована плеском, гогочет: «он-сам».
Жизни ухо подслушало «Люди» и «Енин».
В этот миг я сохатую матку доил, —
Вижу кровь в молоке, и подойник мой пенен, —
Так рождается Слово — биение жил.
Так рождается Слово. И пуля в лопатке —
Двоеточье в строке, вестовые Конца…
Осыпайся, Октябрь, и в тресковые кадки
Брызни кровью стиха — голубого песца.
IX. ВОЗДУШНЫЙ КОРАБЛЬ
Я построил воздушный корабль,
Где на парусе Огненный лик.
Слышу гомон отлетных цапль, [2]
Лебединый хрустальный крик.
По кошачьи белый медведь,
Слюня лапу, моет скулу…
Стихотворная, трубная медь
Оглашает журнальную мглу.
Я под Смольным стихами трубил,
Но рубиново-красный солдат
Белой нежности чайку убил
Пулеметно-суровым «назад».
Половецкий привратный костер,
Как в степи, озарял часовых.
Здесь презрен ягелевый узор,
Глубь строки и капель запятых.
С книжной выручки Бедный Демьян
Подавился кумачным хи-хи…
Уплывает в родимый туман
Мой корабль — буревые стихи.
Только с паруса Ленина лик
С укоризной на Смольный глядит,
Где брошюрное море на миг
Потревожил поэзии кит.
X. ПОСОЛ ОТ МЕДВЕДЯ
Я — посол от медведя
К пурпурно-горящему Льву;
Малиновой китежской медью
Скупаю родную молву.
Китеж, Тайна, Финифтяный рай,
И меж них ураганное слово:
Ленин — кедрово-таежный май,
Где и солнце, как воин, сурово.
Это слово кровями купить,
Чтоб оно обернулось павлином…
Я — посол от медведя, он хочет любить,
Стать со Львом песнозвучьем единым.
