Меч Королей (ЛП) - Корнуэлл Бернард

Теперь он узнал, кто я, и боялся.

— Все люди там, — я обвёл рукой и Скэпедж и побережье, — под моей защитой, а я Утредэрв! Ну, кто я?

— Утред Беббанбургский, господин, — испуганно сказал он.

— Я Утредэрв, и мои враги умирают. Ступай!

В гавань мы вернулись только к полудню, а прежде чем двинулись по дороге на юг, прошёл ещё час. Наша скудная трапеза состояла из рыбной похлебки и чёрствого хлеба, мы почистили оружие и кольчуги и надели красные плащи, как у людей Этельхельма. Мы захватили у них двадцать четыре щита с намалёванным прыгающим оленем, я раздал их своим людям. Остальным придётся идти в Фэфрешам без щитов. Язычники, как и я, спрятали свои молоты-амулеты. Мне следовало бы послать пару человек на разведку в город, но исследовать улицы и переулки, оставаясь невидимыми, труднее, чем лес или фермы, и я побоялся, что моих людей схватят. Допрос может быть жестоким, и наше присутствие обнаружат. Поэтому я предпочёл войти в Фэфрешам всем вместе, хотя наши силы вполовину меньше, чем у врагов. Разведать окраины города я послал Эадрика, самого ловкого из моих разведчиков, но приказал ему оставаться незамеченным.

— Смотри, чтобы тебя не схватили!

— Ублюдки даже запаха моего не учуют, господин.

Пока мы двигались на юг, небо прояснилось. Ветер стихал и лишь изредка трепал позаимствованные нами плащи. Пригревало солнце, сверкающее на залитых водой лугах. Мы повстречали маленькую девочку лет восьми-девяти, она гнала на север трёх коров. Девочка испуганно сжалась у края дороги, когда мы прошли мимо.

— Погода сегодня получше! — приветливо крикнул ей Беорнот, но она только вздрогнула, так и не подняв глаз.

Мы шли мимо садов, в которых буря повалила деревья, а один толстый ствол раскололся и обгорел от удара молнии. Я вздрогнул, увидев мёртвого лебедя, лежавшего со сломанной шеей в залитой водой канаве. Это было плохое предзнаменование, и я поднял взгляд в надежде узреть лучший знак, но увидел лишь остатки рваных грозовых облаков. Женщина копалась в саду перед хибарой с тростниковой крышей, но, завидев нас, сразу бросилась в дом, я услышал лязг засова. Интересно, подумал я, как вели себя люди, увидев приближение римского войска? Или данов? Фэфрешам был напуган — этот маленький городок опять оказался на перекрёстке амбиций сильных мира сего.

Я и сам испытывал беспокойство. Если Вигхельм не соврал, воины Этельхельма превосходят числом моих. Если они настороже и ждут нападения, нас мигом разобьют. Я хотел воспользоваться захваченными щитами и плащами, чтобы беспрепятственно войти в город, но Эадрик вернулся и доложил, что дорогу охраняет дюжина копейщиков.

— И мерзавцы не ленятся, — сказал он, — бдят.

— Их всего двенадцать?

— Там полно других, готовых выступить на подмогу, господин, — мрачно ответил Эадрик.

Мы сошли с дороги, чтобы спрятаться за изгородью из терновника на пропитанном дождём пастбище. Если Эадрик прав, нападение на дюжину дозорных приведёт к тому, что им на подмогу сбежится куча врагов. Мы ввяжемся в жестокую схватку вдали от безопасности Спирхафока.

— Ты можешь войти в город? — спросил я Эадрика.

Он кивнул.

— Переулков там множество, господин.

По лесистой местности этот сакс средних лет умел двигаться словно призрак, но он был уверен, что сможет миновать часовых Этельхельма и с помощью хитрости оставаться незамеченным в городе.

— Я же стар, господин, — сказал он, — а на стариков не смотрят так внимательно, как на юных.

Он отбросил оружие, снял кольчугу, и, став похожим на обычного крестьянина, выскользнул в просвет укрывшей нас изгороди из терновника. Мы ждали. Последние облака истончились, ласково пригревал солнечный свет. Дым от кухонных очагов Фэфрешама поднимался вверх, а не уносился в сторону ветром. Эадрик долго не возвращался, и я начал бояться, что его схватили. Финан опасался того же. Он ёрзал, сидя рядом со мной, но внезапно застыл — на востоке появилась группа всадников в красных плащах. Их было не менее двадцати, я подумал — может, они ищут нас, и уже стал вынимать из ножен Вздох змея, но тут всадники повернули обратно к городу.

— Просто не дают коням застояться, — облегчённо выдохнул я.

— А лошади у них хорошие, — заметил Финан. — Не какие-нибудь дешёвые деревенские клячи.

— Я уверен, что здесь хорошие лошади, — сказал я. — За болотами лежат отличные земли.

— Но ублюдки заявились на кораблях, — отметил Финан. — И никто не говорил, что они привезли с собой лошадей.

— Значит, отобрали их у горожан.

— Или к ним пришло подкрепление, — зловеще произнёс Финан. — Это скверно выглядит, господин. Нам следует отступить.

Финан не был трусом. Я устыдился самой этой мысли. Конечно, он не трус! Он один из самых храбрейших воинов, каких я когда-либо знал, его смертоносный меч разит со скоростью молнии, но в тот день он нутром чуял злой рок. Неопределённое опасение, ничего такого, что можно увидеть или услышать, но всё-таки несомненное. Финан утверждал, что ирландцы обладают знаниями, которые отрицают остальные, что могут чуять судьбу. Хотя Финан и христианин, он верил, что мир полон духов и эти невидимые создания с ним говорят. В ту ночь он пытался убедить меня вернуться на Спирхафок и двинуться назад, на север. Твердил, что нас слишком мало, а враги чересчур многочисленны.

— И я видел твою смерть, господин, — заключил он.

Я понимал, как горько ему было это произносить.

— Мою смерть? — переспросил я.

— Я видел тебя, господин, на ячменном поле. Голым и залитым кровью, — он помедлил, но я молчал. — Нужно возвращаться домой, господин.

Меня раздирали сомнения. И видение Финана меня почти убедило. Я коснулся своего молота.

— Мы уже далеко зашли, — сказал я, — и мне нужно хотя бы поговорить с Эдгивой.

— Бога ради, зачем?

Вчера мы сидели в таверне, на скамье возле очага. Все вокруг храпели. Ветер стучал оконными ставнями и трепал камышовую крышу, дождь еще падал через дыру для дыма и шипел в огне, но буря уже ушла в море, ночь тревожили только ее отголоски.

— А затем, что я шёл сюда ради этого, — упрямо произнёс я.

— И предполагалось, что она соберет в Кенте войско?

— Так сказал мне священник.

— И она собрала?

Я вздохнул.

— Ты же знаешь ответ, как и я.

— Значит, завтра отправляемся вглубь страны? — спросил он. — Лошадей у нас нет. А если нас отрежут от гавани?

В ответ мне хотелось сказать, что я должен выполнить клятву, но Финан, конечно, был прав. Имелись и другие способы исполнить обещание Этельстану. Я мог бы присоединиться к нему в Мерсии, но вместо этого предпочёл поверить священнику, надеялся, что поведу на Этельхельма отряд восставших воинов Кента прямо из Уэссекса.

— Значит, я глупец, — заключил я вместо Финана. — Но завтра мы ищем Эдгиву.

Он услышал решимость в моих словах и принял ее.

— Удивительно, что способна сделать с мужчиной пара сладко пахнущих сисек, — сказал он. — Тебе нужно поспать.

Так что я поспал, а теперь стоял на окраине Фэфрешама, Эадрик пропал, а мой лучший друг чувствовал обречённость.

— Подождем до сумерек, — сказал я. — Если Эадрик не вернется, возвращаемся на Спирхафок.

— Слава Богу, — произнёс Финан. Не успел он перекреститься, как из-за изгороди появился Эадрик.

Он принёс каравай хлеба и ломоть сыра.

— Ты должен мне шиллинг, господин.

— Ты ходил в город?

— И он просто кишит мерзавцами, господин. Паршивые новости. Вчера прямо перед бурей подошли ещё шестьдесят человек. Все из Лундена, в дурацких красных плащах. И верхом. — Я выругался, а Финан перекрестился. — Леди Эдгива всё ещё в монастыре, господин, — продолжал Эдрик. — И они пока не пытались её вытащить. Понимаешь, вестей о смерти короля ещё нет. Шиллинг, господин.

Я дал ему два.

— Как ты всё это выяснил?

— Увидел священника! Отца Рэдвульфа, доброго человека. Знаешь, он меня благословил.

— Кем ты назвался?

— Ну конечно же, я сказал ему правду! Сказал, мы пытались спасти госпожу.