Где сокрыта библиотека (ЛП) - Ибаньез Изабель

— На вкус будет просто ужасно. Залей их в дыру на моем животе.

— А если от этого станет только хуже?

— Имей хоть немного веры в магию, Оливера, — сказал он с придыханием. — Ты не можешь сделать хуже.

— Это неправда, — сказала я, осторожно открывая бутылочку. Уит приподнял край рубашки, демонстрируя загорелую подтянутую кожу. На правом боку была перевязь, закрывающая рану. Он приподнял ее, морщась от боли и напрягая мышцы живота.

— Не шевелись, — сказала я. — Может немного жечь.

— Помни, всего капля…

Я вылилась всю жидкость прямо на воспаленную, травмированную кожу. Серьезность его раны пугала меня, и я не думала, что маленькое количество чернил справится с задачей.

— … Чертвозьми! — прошипел Уит сквозь стиснутые зубы.

Я поставила бутылочку на тумбочку.

— Хочешь, чтобы я попробовала тебя отвлечь?

— Я не ребенок, — сказал он, тяжело дыша. Но затем его губы скривились. — Да, пожалуйста.

Один вопрос не выходил у меня из головы. Пока я смотрела на него всю ночь, одно слово раз за разом всплывало в моем сознании.

— Почему?

Осознание промелькнуло в его исхудавших чертах. Он понял, что я спрашивала.

— Из всех вопросов, которые ты могла мне задать, ты выбрала именно этот? — спросил Уит усталым голосом. — Я действительно должен на это отвечать?

Я задумалась.

— Да.

Уит пристально посмотрел на меня. Он снова облизал свои пересохшие, потрескавшиеся губы и спросил:

— Я уже говорил об этом раньше. Ты поверишь мне, если я повторю еще раз?

— Повтори, — сказала я, боясь надеяться, боясь снова открыть ему дверь. Он оставил меня ни с чем. Отнял всякое желание строить с ним семью. Мне было страшно довериться ему, но я отчаянно этого хотела.

— Инез, — прошептал он. — Ты хочешь знать, почему я спас тебе жизнь? Я не могу придумать лучшего способа показать, как сильно я тебя люблю. Этот мир был бы другим без тебя, и я никогда не хочу узнать, каково это. Если мне придется последовать за тобой в пустыню, я сделаю это. Если мне придется прыгнуть в Нил, снова и снова, я сделаю это. Если мне придется броситься под тысячу пуль, я сделаю это. — Он закрыл глаза, прерывисто дыша. — Я всегда буду любить тебя.

— Ты любишь меня, — повторила я.

На его бледные щеки вернулся цвет. Глубокий румянец здоровья и жизненной силы. Он медленно открыл глаза, и они преодолели плоть и кости, мгновенно добравшись до моего сердца. Они все еще были красными и уставшими. Но они не отрывались от меня.

— Да, — сказал он. — Я твой.

Я с трудом сглотнула, страх овладел мной. Я хотела ему доверять, но была ли способна?

— Я стал твоим уже давно, — мягко добавил Уит.

Он очень медленно потянулся через постель, чтобы найти мои пальцы. Он перевернул запястье, раскрыв ладонь. Я уставилась на грубые мозоли. На его шершавые руки, способные убивать и спасать. Руки, которые держали меня, которые вели в танце, удерживали над водой, утешали в темноте гробницы.

Именно в этот момент я поддалась тому, что хотела сделать с тех пор, как увидела его лежащим в постели, охваченного лихорадкой. Я наклонилась вперед и поцеловала его в щеку, убирая волосы с его лба. Когда я выпрямилась, его глаза снова были закрыты, а на лице играла едва заметная улыбка.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДВА

Утренний свет проник в комнату и я лениво заморгала, отгоняя дрему. Я зевнула, вытянула ноги и обнаружила, что Уит бодрствует. Он лежал, свернувшись калачиком на боку, его рука служила мне импровизированной подушкой. Он перебирал мои волосы, заправляя пряди за ухо.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.

— Посмотри, — Уит приподнял край своей рубашки. Рана затянулась, и зловеще выступающие наружу вены исчезли. Шрам останется на всю оставшуюся жизнь, но он справился и выжил. Я недоверчиво засмеялась и тут же разрыдалась.

— Ты, должно быть, ужасно проголодался, — сказала я, вытирая глаза.

— Я хочу, чтобы в этой комнате вдруг появился банкетный стол, — сказал он. — Я хочу, чтобы он был в длину полтора километра. Я хочу…

— Я поняла, — сказала я, снова рассмеявшись, и сразу поднялась на ноги, вышла из номера, изо всех сил стараясь держать свои расшатанные эмоции под контролем. Один из служащих отеля шел по коридору с чайным подносом в руках и я смущенно улыбнулась ему.

— Ему стало намного лучше, — сказала я, заметив внезапную тревогу на лице мужчины. Он, должно быть, решил, что мои опухшие глаза свидетельствуют о трагичном развитии событий. Если бы я не воспользовалась чернилами, возможно, так оно и было. — Могли бы вы принести нам горячей воды и свежих простыней? И он хотел бы позавтракать. Вареные яйца, лаваш и то восхитительное блюдо с тушеной фасолью. Возможно, немного риса? О, и еще он любит баклажаны, обжаренные на сковороде с большим количеством меда. Кстати, пожалуйста, принесите мед. И кофе!

Служащий кивнул и пошел в обратную сторону.

— Еду сейчас принесут, — сказала я, закрывая за собой дверь номера.

— Позволь мне кое-что у тебя спросить, — сказал Уит. — Кому в Египте может быть известно о водяных путях под Александрией?

Я заморгала от резкой смены темы. Я все еще была в состоянии Уит-едва-не-умер.

— Я вышла из комнаты всего на минуту.

— У меня нет карманных часов, так что поверю тебе на слово.

— Уит.

— Инез.

— Ты должен отдыхать.

— У нас нет времени ждать, когда я полностью поправлюсь, — возразил Уит. — Абдулла и Рикардо угасают в тюрьме, в то время как мистер Стерлинг следит за каждым нашим шагом. Лурдес на шаг впереди нас, возможно, она уже настолько близка, — он почти свел указательный и большой пальцы, оставив между ними крошечный промежуток. — К обнаружению алхимического трактата. А если твой отец жив, то его наверняка держат в какой-нибудь сырой лачуге.

— Подожди, — сказала я, качая головой. На маяке у меня возникло стойкое ощущение, что его больше нет. — Ты думаешь, есть шанс, что папа жив?

— Я не знаю, — тихо сказал Уит. — Но если он жив, то единственная причина, по которой он до сих пор с тобой не связался, заключается в том, что он физически не может этого сделать. Он может быть где-то заперт…

— Я тоже так думала, — выдохнула я, не смея надеяться.

— Я знаю, — сказал Уит. — Но я также хочу, чтобы ты хотя бы подумала, что, возможно, его уже нет, Инез.

— Ты все правильно сказал, — рассеяно отозвалась я, вспоминая его слова. Он любил меня, но ему, очевидно, все еще была нужна Хризопея, хотя я и не понимала почему. — Расскажи мне об алхимическом трактате, Уит.

Он моргнул.

— Сейчас?

— Сейчас. Пожалуйста.

Уит подвинулся и медленно сел. Его взгляд опустился на руки, крепко сжатые на коленях.

— У меня никогда не было выбора на ком жениться. Она должна была быть богатой наследницей, способной вытащить мою семью из ямы, которую вырыли для нас мои родители.

Я подошла и опустилась рядом с ним.

— Продолжай.

— После увольнения я гулял ночи напролет, — он покраснел. — Я не горжусь этим периодом своей жизни, но до меня дошел один любопытный слух. Об одном особенном трактате с инструкцией, как превращать свинец в золото, созданный много веков назад не кем иным, как алхимичкой Клеопатрой. — Он разжал кулаки и начал пальцами перебирать край простыни, и я потянулась вперед, чтобы взять его за руку. — Я стал одержим идеей выяснить, где он находится.

— Почему?

Он медленно поднял голову, и его глаза встретились с моими.

— Инез, изначально я хотел найти трактат, чтобы не позволить состояться браку, которого я не хотел. Сейчас больше всего на свете я хочу найти Хризопею, чтобы спасти брак, которого я отчаянно хочу.

— Деньги больше не имеют значения, — сказала я. — Дело было не в них…

Уит изогнул бровь.

— Не совсем в них, — исправилась я. — Мне было больно из-за твоей лжи и предательства. Я хотела создать с тобой семью, жить вместе, а ты разрушил все до того, как мы успели по-настоящему начать.