Где сокрыта библиотека (ЛП) - Ибаньез Изабель

Пола не было — только вершины арок, образующие узкие мостики шириной не более тридцати сантиметров, по которым можно было пройти.

Мои пальцы невольно зачесались — мне до боли захотелось зарисовать это место. Я никогда прежде не видела ничего подобного.

— Куда? — спросил папа.

Мистер Грейвс поднял фонарь и указал налево.

— Сюда. Остальные уже ждут нас. Пройдём этот участок, и там будет импровизированная деревянная платформа, ведущая, куда нам нужно.

— На каком уровне они находятся? — спросил папа, осторожно шагая вперёд.

— На самом нижнем, прямо над рекой, — ответил Грейвс. — Придётся спуститься по верёвке.

Я заглянула за край платформы. Свет фонарей позволял различить колонны, уходящие вниз. Дальше — непроглядная тьма.

Жаль, что недавно я обнаружила в себе страх высоты.

Меня затрясло. Я с трудом отступила назад на подгибающихся коленях.

Папа ступил на узкий мостик и ловко пересёк первую секцию. По обе стороны — открытое пространство. Следующая квадратная площадка начиналась с вершины арки, уходящей вниз. Добравшись до колонны напротив, он аккуратно обогнул её основание, направляясь к следующему отрезку. Всё это было похоже на опасный танец — один неверный шаг, и гравитация протянет свою смертоносную руку, утащив на три этажа ниже.

Мистер Грейвс жестом показал, что нужно следовать за ним. Я поняла: на узкой дорожке моя юбка станет обузой. К чёрту приличия. Я не собиралась падать в канализацию.

Я начала расстёгивать пуговицы на длинной юбке, но Грейвс резко предостерег меня:

— Не смейте. Вашему отцу не понравится, если вы окажетесь одеты неподобающим образом.

— Я могу упасть.

— Поднимите подол повыше и шагайте осторожно. Живо.

Я прерывисто вздохнула и снова подобрала юбку. Страх копошился под кожей, сердце забилось чаще. Шум воды заглушал всё остальное — ревущим потоком в ушах. Я сглотнула и сделала первый шаг на узкую дорожку, не сводя глаз с отца, чья фигура двигалась вперёд, утопая в полутьме.

Мы шли молча. Я сжимала подол так крепко, что ладони стали влажными от пота. Воздух был затхлым и влажным, постоянно шумел скрытый от глаз Нил. Время от времени мы проходили мимо массивных труб, из которых с гулом вырывались струи воды, впадая в потоки внизу — мрачные водопады, прячущиеся в полумраке.

— Поразительно, — отозвался папа. — Раньше это был городской водопровод, еще со времен основания города. Конечно, сейчас вода непригодна для питья — годы запустения. Только представь: возможно, Юлий Цезарь лично ходил этим путем?

Я подняла взгляд на обломанные капители наверху. Слева от меня не хватало нескольких колонн, нарушая симметрию и порядок.

— Эти конструкции безопасны?

— Сомневаюсь, — ответил папа. — На твоём месте я бы был осторожен.

Я злобно уставилась ему в спину, потом снова опустила взгляд на мостик. Ошибки недопустимы. Меня охватил ледяной ужас, когда я продолжила движение вперёд — шаг за шагом.

— Пошевеливайтесь, — проворчал мистер Грейвс. — Осталось совсем немного.

Спустя ещё минут десять папа добрался до участка, где на камне была закреплена длинная верёвка, намотанная петлёй. Он опустил фонарь, чтобы разглядеть её получше. Система блоков обеспечивала дополнительную поддержку и облегчала спуск. До этого момента он казался бесстрашным, ведя нас всё глубже под землю. Но теперь остановился, нахмурился и обернулся к мистеру Грейвсу, который ждал позади меня.

— Неужели нет способа получше? — прошипел он тихо.

— Нет, — так же приглушённо ответил Грейвс своим хриплым голосом. — Потянете за верёвку — появится дополнительная петля, вроде сиденья. Это лучшее, что мы успели организовать за отведенное время.

Губы папы сжались в тонкую линию, но он наклонился и дернул за верёвку, пока не появилась дополнительная петля. Звук был громким и гулким, словно раскат грома в тишине. Теперь он стал спускаться осторожнее, плавно. Папа уселся на импровизированное сиденье, неловко отодвигая свой поддельный живот, чтобы освободить пространство. Хотя он уже не был молод, годы, проведённые в Египте, сохранили его ловкость и силу.

Папа отпрыгнул с уступа, и я невольно вздохнула, едва сдерживая испуг. Но верёвка выдержала — он качнулся в воздухе, удерживаемый блоком. Медленно, переставляя руки, он натягивал канат и плавно опускался вниз. Я стояла на узкой дорожке, напрягая мышцы ног, чтобы не потерять равновесие — икры уже ныли от напряжения.

— Ваша очередь, — сухо произнёс мистер Грейвс.

— Можно мне фонарь? — спросила я.

— Не стоит, — ответил он. — Вот сиденье. Вперёд, двигайтесь.

Я сдержала надвигающийся к горлу всхлип и осторожно шагнула вперёд, перебравшись к верёвке. Просунула голову и плечи в петлю, и потянула её вниз, пока она крепко не обхватила меня за бёдра. Я укоротила петлю, чувствуя, как она туго облегает тело. Это был самый страшный момент в моей жизни. Я была в этом уверена.

— Прыгайте, мисс Оливера, — приказал мистер Грейвс тоном, не терпящим возражений.

Моё тело задрожало, когда я медленно подошла к краю. Я стояла достаточно далеко от мистера Грейвса, единственного источника света, и, глядя вниз, видела лишь бесконечную чёрную бездну. Я собиралась шагнуть в пустоту — повиснуть в воздухе доверившись тоненькой веревке.

— Сделайте это, — голос прозвучал жёстко, он взвел курок. — Без единого звука.

В моём сознании мелькнуло лицо Уита. Я представила, что он ждёт меня внизу. Я вспомнила его теплый голос, когда он однажды привёл меня в гробницу, чтобы показать загадочную картину, скрытую веками. Это был мой новогодний подарок. Он тогда крепко держал верёвку, и я представила, что он держит ее сейчас.

Воображение меня не подвело.

Я сделала шаг и прыгнула в темноту.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ

Я прикусила губу, чтобы не закричать. Верёвка натянулась, хлестнув по арке. Я вцепилась в петлю обеими руками, словно каталась на качелях. Наклонилась вперёд, балансируя, и потянулась к другой верёвке, едва различимой в свете фонаря. Затем начала спускаться, подражая движениям отца — рука за рукой, медленно, всё ниже и ниже. С каждым метром свет становился тусклее.

К тому моменту, как я добралась до второго уровня, я уже ничего не видела. Нырнув под дорожку, которая находилась ровно под той, с которой только что спрыгнула, я продолжила спуск. Руки вспотели, верёвка жгла ладони, но я не смела отпустить.

Больше всего на свете я хотела, чтобы внизу меня ждал Уит — на случай, если я сорвусь, и меня нужно будет поймать.

Я заставила себя двигаться дальше. Дышать сквозь страх. Я хотела, чтобы этот кошмар скорее закончился — и чтобы больше никогда в жизни мне не пришлось делать ничего подобного.

Рука за рукой.

Метр за метром.

— Все почти закончилось, — тихо позвал папа снизу. — Иди на мой голос. Осталось совсем немного.

Наконец, мои ботинки коснулись пола. В уголках глаз заблестели слезы, и я глубоко вдохнула, содрогаясь от облегчения и усталости. Когда я, наконец, выбралась из петли и с силой отшвырнула её прочь, будто это была свернувшаяся змея, всё моё тело отказалось держаться на ногах. Папа подошёл, обнял меня за талию и уберег от падения.

— Не упади в воду, — настоятельно сказал он. — Прислонись к стене, если нужно. Я должен отправить верёвку обратно для мистера Грейвса.

Он отпустил меня, передал фонарь, и я привалилась к каменной кладке. В трёх шагах от меня дорожка резко обрывалась, и я увидела, как мимо стремительно несется поток воды. Мы подождали, пока к нам присоединится мистер Грейвс, и наше шествие продолжилось: папа снова возглавил путь, а противный мистер Грейвс замыкал строй. Времени любоваться искусной отделкой пространства не было — темп был быстрый, и я едва поспевала.