— Мне кажется, наш доктор явно симпатизирует рабочему движения, — спокойно сказал Фредерик…
— А что мне теперь делать с гипсом? — растерянно спросил у Фредерика Чарли.
— Носить, — ответил Фредерик, — и понимать, что тебя только что пытались запугать, — добавил он.
Чарли покраснел и Гарольд впервые за много лет увидел в глазах брата слёзы.
Фредерик глянул на старшего сына.
— И не дай Бог я ещё раз увижу тебя на демонстрации с братьями…
— Их там не было! — попытался крикнуть в ответ Чарли.
— Нас там не было, папочка, — честными глазами посмотрел на отца Уилл, а Гарольд отвернулся.
— Зато я там был, — тихо сказал Фредерик.
— Братская солидарность это конечно хорошо, — добавил он, — но никогда больше меня не обманывайте. Хотя бы ради того, чтобы мы одинаково могли соврать полицейским…
…Утром на заводе было непривычно тихо. Рабочие собрались во дворе и гул был больше похож на непонятный шёпот, чем на голоса людей. В цеха не пускали солдаты.
Чарли протиснулся вперёд и увидел, что солдаты вооружены и на самом входе уложен бруствер из мешков, сквозь которые сморел ствол пулемёта. «Если сейчас начнётся будут стрелять», — понял Чарли и поспешил к Галлахеру.
— У них пулемёты, — шепнул мальчик.
— Да, мы видели, — кивнул ему Галлахер, — сейчас будем разговаривать с владельцами завода. Будем требовать выплаты компенсации для раненных и семей убитых.
— Холли убит! Убит Холли! — раздался чей-то крик.
Люди взволновались и расступились.
К Галлахеру бежал немолодой рабочий, тяжело дыша и схватившись за сердце.
— Товарищи! Они убили Теда Холли! Его нашли полчаса назад за городом, повешенным! — закричал он.
Гул перерос в шум.
— Сохраняйте спокойствие, товарищи! — крикнул Галлахер и вскочил на стоявший неподалёку ящик.
— Спокойствие! Они хотят нас лишить последней надежды! — ещё раз прокричал он и махнул рабочему, принесшему эту весть, рукой.
— Иди сюда, расскажи всем что случилось!
Рабочий вскочил на ящик рядом с Галлахером и прокашлялся.
— Убили Теда Холли, братцы! Мы с Джеком Робертсоном и Фрэнком Льюисом пошли к нему сегодня утром, как договаривались с вечера. А там бобби на карауле. Мы начали спрашивать что и как, и в начале не поверили. В общем нет его. Тело в морг увезли.
Рабочие снова заволновались.
— Тихо! — поднял вверх руку Галлахер, — я пойду разговаривать с ними! И если они не выплатят компенсации семьям убитых и раненным, если не выполнят наши требования, то мы свяжемся с угольщиками, и ни одна котельная в Англии не получит ни фунта угля! Посмотрим, что они смогут сделать когда мы едины! Когда мы едины — мы непобедимы, товарищи!
ПРИГОРОД ЛОНДОНА; ФУЛЕМ; 2 АПРЕЛЯ 1912 ГОДА
Это всё произошло мгновенно, не дав Гарольду опомниться. Будто вспышка молнии перед глазами. Провал. Полёт в никуда и сильный удар о тротуар. Спиной. Головой. Стон — и чьи-то руки поднимают его, пытаются поставить на ноги. Но ноги не слушаются. Они словно ватные, подкашиваются, а он судорожно что-то ищет руками перед собой и медленно открывает глаза.
— Гарри! Гарри, что с тобой? — слышит он мальчишеский голос и понимает, что зовут не его, хотя эти слова адресованы ему.
Свет ударил в глаза и мальчик осмотрелся. Улица. Дом. Вроде из снов. Знакомые и далёкие от его памяти. Он их помнит и не помнит. Крик девочки, стоящей на той стороне улицы и лицо держащего его за плечи мальчика. Круглые от удивления глаза и испуганные, не понимающие что могло случиться и… мальчик, почему-то выше его ростом и крепче. А он маленький, худенький. Мальчишка. Он мальчишка лет десяти. И мальчик, знакомый, но с трудом возвращающийся в память. Словно из далёкого прошлого. Как и девочка, бегущая к ним и называющая громко его имя.
— Гарри! — кричит мальчик, — что с тобой? Ты упал! Ты потерял сознание прямо тут!!! Ты меня слышишь?
— Уилл? — отзывается ему Гарольд и безразлично смотрит в глаза.
— С тобой всё в порядке? — спросил Уилл и ещё раз потормошил Гарольда.
— Да… — ответил он, — где я?
— Ты на улице, Гарри, — ответил Уильям и отпустил его плечи.
— Гарольд! Гарольд упал! — подбежала испуганная девочка.
— Джесси..? — глянул он на девочку, а та бросилась к нему.
— Гарольд, я так испугалась за тебя! С тобой всё хорошо? — обняла, буквально схватила она Гарольда.
— Где я? — снова спросил Гарольд.
— На улице! На улице, возле своего дома! — чуть не вскрикнул Уильям.
— Какой сейчас… день?
— Ну, ты… тебе надо домой, отведи его, Джесси, — сказал Уилл, не сдвинувшись с места.
— Идём, братик, — сказала Джесси и повела Гарольда через дорогу. Он оглянулся на Уильяма. Тот провожал их взглядом, удивлённым и напуганным.
— Какое сейчас число? — спросил Гарольд у Джесси.
— Второе апреля, — ответила она.
— А год?
— Ты забыл год? Ты заболел? Тебе плохо? — заговорила Джесси, остановившись и посмотрев в лицо Гарольду.
— Год… — проговорил он.
— Одна тысяча девятьсот двенадцатый.
— Двенадцатый?
— Да…
— А где я?
— В Фулеме… На улице Вернон… Ты помнишь, как тебя зовут?
— Да, — прошептал он, — Гарольд… Гарольд Виктор Гудвин…
С порога Гарольд услышал запах печёных пирожков, а крик Джесси оглушил мальчика.
— Мамочка! Мамочка! Гарольд упал! Он ударился! Он всё забыл!
— Сыночек! Мальчик мой, Гарри! — Августа выбежала навстречу и схватила сына.
— Что случилось, Джесси?
— Он просто упал! Упал! Мы играли в мяч, когда он просто упал и ударился головой! — сквозь слёзы заговорила Джесси.
— О Боже! — вскрикнула Августа, пытаясь отыскать кровь на голове у Гарольда. Но крови не было. Августа успокоилась и прижала к себе мальчика. Лилли, старшая сестра, увидев такую картину, просто остановилась посреди кухни, пытаясь разобраться, почему Джесси плачет, а Гарольд, в недоумении, пытается успокоить маму и сестру…
— Да… всё нормально… — говорил Гарольд, — можно я пойду к себе? Мне надо полежать.
— Да угомонитесь вы! — наконец не выдержала Лилли, — дайте вы ему сказать, мама, Джесси! Прекратите истерику!
Те замолчали и наконец обратили внимание на самого Гарольда.
— Я пойду наверх, к себе, — махнул рукой Гарольд.
— Тебя провести, сынок? — взволнованно спросила Августа, но Гарольд качнул в ответ головой.
— Пусть Джесси проведёт.
— Хорошо, — вздохнула Августа, хватаясь за сердце, — только обещай, что ляжешь и будешь лежать. А я пошлю Лилли за доктором. Договорились?
— Угу, — кивнул Гарольд и посмотрел на Джесси, — отведи меня?
— Конечно, пошли братик, — заплакала девочка и взяла Гарольда под руку, будто он не мог ходить сам.
В детской Гарольд прилёг на кровать. Джесси стояла над ним и продолжала причитать, что Гарольда очень сильно раздражало. Он уже не понимал, почему у него болит голова. То ли сама от удара об тротуар, то ли от причитаний сестрёнки.
— Гарри! Гарри! Что же теперь будет? Ты теперь будешь больной. Не переживай, я буду ухаживать за тобой! — словно успокаивала его Джесси.
— Джесси, — схватился Гарольд за голову, — помолчи, прошу! Голова болит!
Джесси замолчала и удивлённо посмотрела на брата.
— Это кровать Чарли, он будет ругать тебя, — сказала девочка.
— Я знаю, — ответил Гарольд.
Джесси указала на верхний ярус кровати напротив.
— А ты должен лечь туда.
— Чарльз переживёт, закрыл глаза Гарольд, — доктор же не полезет наверх?
— Пусть будет так, — кивнула Джесси, — я ему не скажу, но только ты заправь, как было? Хорошо?
— Хорошо… — надул губы Гарольд.
Он встал, когда Джесси вышла. Подошёл к большому зеркалу у стены и посмотрелся в него. Стянул с себя куртку и свитер, аккуратно сложил их на стул и, сняв ботинки, прилёг на кровать и заплакал.
Гарольд попытался задремать, и почти заснул, но едва он проваливался в сон, как тысячи голосов из ниоткуда начинали ему что-то шептать, неразборчиво, хором, сразу и все, звали на помощь, вопили, кричали и это были предсмертные крики сотен людей. Мальчик испугался. Но успокоился, когда один из этих голосов он услышал ясно и понял, что это голос друга, который пришёл ему помочь. В начале этот голос произносил только одно слово, которое Гарольд ясно понимал: «Титаник»… Новый друг говорил что-то ещё. Сначала Гарольд не мог этих слов разобрать. Слова звучали глухо, медленно, протяжно, но вскоре мальчик понял их смысл…
