Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки) - "Kharizzmatik"

Нет, они не пугали меня. Но, если бизнес перешел в дом, это не сулило ничего хорошего. Не каждый из borgata был таким же спокойным как мой отец. Некоторые из них были конченными негодяями, и меня трясло от мысли, что они сейчас находятся в одном доме с девочкой, которую я люблю. Не известно, как они воспримут ее. Конечно, мой отец никогда не позволит тронуть ее, но они могут обидеть словом. А это принесет ей ничуть не меньшую боль, чем физические травмы.

Я вышел из автомобиля и направился к дому. Едва зайдя, я услышал голоса, доносящиеся из гостиной. Я тут же узнал один – Аро. Он был боссом, Доном, крестным отцом всей организации.

Я сразу же прошел на кухню. Изабелла была там и готовила обед. Она посмотрела на меня. Я улыбнулся ей. Она вернула мне небольшую улыбку, но вот счастливой она не выглядела. Спустя мгновение она отвернулась и сосредоточилась на приготовлении пищи. Вздохнув, я провел рукой по своим волосам и, развернувшись, вышел в гостиную.

Все тут же посмотрели на меня. Аро улыбнулся. Впрочем, как и его напарник. Он был Caporegime, один из управляющих. Девиз его и моего отца – не трогай меня, я не трону тебя. Двоих других парней я не знал. Но они точно не были в команде приближенных. Скорее всего это просто партнеры. Но я сомневаюсь, что мой отец привел бы их в дом, если бы они не дали клятву Omerta.

– Ah, principe della mafia! Крестник! – Аро был счастлив.

Улыбнувшись, я подошел к нему и кратко обнял.

– Как дела? – спросил он.

– Рад видеть тебя, Аро. Все хорошо, – ухмыльнувшись, сказал я.

Я так же пожал руку его напарнику – Ройсу. Я посмотрел на двоих парней. Одного из них, он был темнокожий, с множеством коротких косичек, Аро представил мне как Лоранa. А второго, высокого, долговязого, со светлыми волосами, заплетенными в конский хвост, звали Джеймс. Его имя всколыхнуло во мне воспоминания. Последнюю женщину папа купил как раз у нового парня, которого звали точно так же.

Папа кашлянул. Я посмотрел на него. Он встал и сказал парням, что вернется через несколько минут, а затем повернулся и впился в меня взглядом. Я почувствовал, что от его пристального взгляда я начинаю краснеть. Он вышел из гостиной, я последовал за ним. Я не знал, была ли это параноя, но, совершенно точно, что-то происходило. Что-то было не так. Было видно, что отец на грани срыва.

Он остановился возле кухни. На мгновение он заглянул внутрь и посмотрел на Изабеллу. По выражению его лица я не смог понять, знает ли он все или дело в другом. Я остановился рядом с ним, он посмотрел на меня.

– Иди к моему кабинету. Я буду через несколько минут. Нам нужно поговорить.

-

Глава 27. Скрытые мотивы

«Во всем есть своя мораль, нужно только уметь ее найти»

Льюис Кэрролл

Изабелла Свон

Все это было невозможно, такого просто не могло быть. Невероятно, что это на самом деле происходило со мной, со всеми этими людьми. Может быть, спустя годы, в течение которых я подавляла свои надежды и мечты о будущем, хранила и держала их глубоко внутри себя, они наконец-то взяли верх, и я сошла с ума. Или, может, я только что заснула, и это сон унес меня в мир этой весьма искусной фантазии. А, может быть, я умерла и это была странная, неожиданная вариация Рая. Но если Бог на самом деле существовал, я не думаю, что он был бы настолько жесток, чтобы сделать меня чей-то собственностью и после окончания моей жизни. Я вытерпела достаточно на земле, и мне хотелось верить, что после смерти я наконец-то буду свободна. Значит, нет, я определенно не была мертва… по крайней мере, сейчас. И вся эта ситуация казалось мне слишком реальной, чтобы быть сном. Я ущипнула себя за предплечье просто так, на всякий случай, и громко взвизгнула от острой боли. Я застонала и стала тереть руку, наблюдая, как появляется маленькое красное пятно – будущий синяк. Да, я действительно бодрствовала.

Значит, в таком случае я сошла с ума. Мне стало интересно, убьет ли меня доктор Каллен и прекратит ли мои мучения, или он будет сострадательным и отправит меня в психиатрическое отделение. Я склонялась к первому, принимая во внимание, что знала слишком много, чтобы позволить мне оказаться в чужих руках, пока я была эмоционально нестабильна. Невозможно было угадать, что я скажу в таком состоянии. Я могла лишь надеяться, что он сделает все быстро и безболезненно, оборвав мою жизнь, и не заставит меня страдать еще сильнее.

Потому что было просто невозможно, что это происходило на самом деле. Разве могла я провести почти весь вчерашний день с Эдвардом, а он – признаться в своих глубоких чувствах ко мне. Он был такой открытый и честный со мной, и у нас появились некие тайные романтические отношения. Я не имела ни малейшего понятия, какое определение можно дать тому, что я чувствовала к нему, но я точно знала, что эти чувства были глубокими и пугающими. Несмотря на страх, чувства казались мне абсолютно верными. Я ощущала, что хочу принадлежать Эдварду. Все мое существование я была собственностью другого человека, но впервые мне хотелось действительном принадлежать кому-то. Эдвард ошеломил меня, когда признался вчера, но этим утром я проснулась и поняла, что он имел в виду. Все это не подразумевало просто принадлежать ему – это означало быть частью его.

Я просто не могла это все осознать. Он так нежно со мной обращался, был таким бережным и заботливым, и понимающим. Он заверил меня, что он сделает все, что в его силах, чтобы защитить меня от бед, и просил верить ему. И как бы страшно это ни было, я действительно верила, что с ним я буду в безопасности. Он также заверил меня, что будет прикасаться ко мне и быть со мной только так, как я сама того захочу. Я не поняла всего до конца, я была так неопытна в отношениях с кем бы то ни было, и, откровенно говоря, то, что кто-то спрашивал мое мнение, беспокоило меня. Я не привыкла к этому, никогда раньше люди не беспокоились о том, что я чувствую и чего хочу, но только не Эдвард. Я запаниковала от мысли, что у нас с ним будет секс, когда мы затронули этот вопрос, не потому что я боялась, что он сделает мне больно, я верила, что он никогда не сможет причинить мне боль, а потому что точно не знала, что это такое – заниматься сексом. Эдвард сказал мне, что то, что происходило с моей матерью, было совсем не похоже на то, что будет у нас, поэтому я не имела совсем никакого представления. Он сказал, что это приятно, что, возможно, когда-то мне будет достаточно комфортно, чтобы получить с ним этот опыт. Я не была уверена, что мне обо всем этом думать, мой мозг был не в состоянии это «переварить». Я хотела верить ему, но меня это пугало, какая-то часть внутри меня боялась, поэтому я обрадовалась, что Эдвард не собирался давить на меня. Он предложил, чтобы я дотронулась до себя, изучила свое тело, и это шокировало меня. Разве я действительно могу такое делать? Я не была уверена. Только мысль об этом смущала меня.

И его поцелуи… вау, его поцелуи были удивительными. Они перехватывали мое дыхание, его вкус был теплым, и свежим, и опьяняющим. От ощущения его губ, прижатых к моим, кровь вскипала в моих венах. Ощущение его рук, обнимающих меня во сне, было приятным. Даже держать его за руку было удивительно. У него были большие и сильные руки, длинные пальцы, крепкая хватка. Его руки давали мне чувство защищенности. Это были не те руки, которые обычно причиняли мне боль. Это были руки, которые не давали мне ничего, кроме комфорта и стремления меня защищать. Не хочу, чтобы эти руки исчезали, не хочу, чтобы они покидали мою кожу.

Но все это не имело значения, все это ненастоящее. Я сошла с ума, и как только доктор Каллен вернется домой из Чикаго, я буду мертва. Он найдет меня, возможно, раскачивающейся в углу и бормочущей ерунду о любви с его сыном, и отведет меня в лес и там прекратит мои мучения. Мне стало интересно, что он сделает с моим телом после смерти. Я никогда не знала, что на самом деле делал Чарли с людьми, которых он убивал все эти годы, и я не знала точно, что он сделал с той девочкой-подростком. Может, он сожжет меня там, посреди деревьев? Или бросит мое тело в реку? Он оставит меня целой или расчленит меня? Я думала, что он, вероятно, кремирует меня и затем куда-нибудь денет мои останки, он сказал, что именно так он поступил с Джимми Хоффом. Я полагаю, это было логично – не оставлять за собой никаких улик. Все будет так, будто я никогда не существовала, и в некотором смысле так оно и было. У меня не было свидетельства о рождении или номера социальной страховки… и никто не будет скучать по тому, кого не было, ведь так?