Камнерождённый (СИ) - "Mstislavsky"

Да, прибежавшие люди сообщили, что видели среди кораблей и наши. Но вот вопрос: а точно ли они ещё принадлежат мне и не захвачены пиратами? Ведь если это так, то вся наша затея — одна большая профанация. Зачем удерживать ворота, если вместо союзника к нам плывёт враг? Вот, враг тогда над нами посмеётся, даже думать не хочу, какими идиотами мы будем выглядеть, если всё так и есть.

Ещё одной проблемой было время. В порту всё ещё висел густой предрассветный туман, который, несмотря на постепенно поднимающееся солнце, не спешил рассеиваться. Это сильно ограничивало обзор наблюдателей. В особенности, если учитывать наше преимущество в виде высоты главной башни донжона. Благодаря ей мы смогли заметить приближающиеся корабли раньше противника. Однако при этом я никак не мог избавиться от мысли, что враг, возможно, аналогично нам уже знает об их приближении. А если это так, то они наверняка уже успели предупредить тех наёмников, что остались в лагере. И значило ли это, что мы сейчас двигались прямо на верную смерть, в пасть ко львам?

От этих мыслей, если честно, у меня поджилки тряслись. Мне оставалось лишь мысленно надеяться на госпожу удачу, которая в последнее время нас как-то не жаловала. В то же время на публике я должен был отыгрывать роль уверенного в себе лидера, человека, который знает, что делает. Каждое моё слово, каждый жест должны были вселять в окружающих веру в успех. Но внутри я понимал: если хоть один винтик нашего плана слетит с резьбы, вся конструкция рухнет. И тогда я, и все, кто сегодня пошёл за мной, к концу дня превратимся в холодные трупы.

Мы двинулись по узким улочкам спящего города. Они были тихи и пустынны, но совсем скоро должны были обагриться кровью... невинной кровью. Что сделают северяне с мирными жителями, было и так понятно. Если мы сегодня победим, весь город ждёт судьба любого другого побеждённого — огонь и смерть. Разъярённые, почуявшие кровь воины будут грабить, насиловать и убивать местных жителей.

Жалел ли я их? С одной стороны, да, я чувствовал некую ответственность за их жизни. Но с другой — разве не всё равно? Большинство жителей этого города — те ещё отбросы, так стоит ли их жалеть?..

Вскоре мы, почти никем не замеченные, добрались до ворот, которые, к нашему счастью, всё ещё были закрыты. Нам повезло, а значит, нельзя было терять ни минуты. Сходу, ворвавшись в сторожевую, мы быстро расправились с полусонными привратниками, которые даже не успели понять, что происходит, как лишились своих жизней. В предвратной башне в тот момент никого больше не оказалось, поэтому, опустив решётку, перекрывающую вход, мы начали готовиться к скорому натиску противника, а то, что он точно будет, можно было точно не сомневаться, при условии, конечно, если в порт сейчас заходили корабли наши, а не пиратов. Однако об этом я старался в лишний раз не думать, чтоб ненароком не сглазить…

Впрочем, всегда нужно исходить из худшего. Вот я и начал готовиться именно к такому сценарию.

Провёл небольшую ревизию и обнаружил при этом много чего интересного. Вообще, сама башня представляла собой обычную квадратную четырёхэтажную каменную конструкцию. В стенах — многочисленные окна-бойницы. Вместо двух первых этажей была пустота и сквозной проход, перекрытый массивными деревянными створками. На крыше, на самом верху, — зубчатый парапет.

Самое интересное обнаружилось на третьем этаже: многочисленные запасы стрел и арбалетных болтов, различные крючья и рогатины для сброски лестниц, а также большой массивный котёл для нагрева кипящего масла — и причём не пустой. То ли пираты не доверяли своим новым союзникам, то ли он остался ещё с тех времён, когда под городом стояло войско Старка, — но нам это было только на руку. Понятное дело, такой находкой грех было не воспользоваться, поэтому я сразу приказал его затопить. Будет чем встречать орды наёмников.

Также, от нечего делать, мы решили прошвырнуться до двух ближайших башен, где тоже без особых проблем установили свой контроль. Ну, а дальше началось моё самое нелюбимое — томительное ожидание.

Целых тридцать минут, проклятых полчаса, мы сидели как на иголках, ожидая внезапного удара со стороны города. Я даже расставил дозорных по ближайшим участкам, чтобы избежать любых неожиданностей. Но всё было тихо — и в городе, и за его пределами. Лагерь наёмников, который с городской стены, где я сейчас стоял, был как на ладони, казался спокойным: многочисленные палатки, тлеющие костры, вытоптанная трава и лишь пара чёрных точек, сновавших туда-сюда — явно дозорные. Ничто не указывало на то, что они знали о приближающихся судах. И это обнадёживало.

Но всё хорошее или плохое рано или поздно заканчивается, кончились и эти минуты затишья. Через некоторое время мне сообщили о двух всадниках, мчавшихся по дороге к воротам. Они скакали во весь опор, и уже по их доспехам не типичным для местных, я понял, что это были скорее всего наёмники. А это значило, что в порт уже вошли северяне, что не могло не радовать.

— Приголубьте их чем-нибудь, — бросил я, наблюдая, как всадники уже минуту барабанят по деревянной решётке за створками. И уже спустя пару секунд они рухнули на землю с простреленными головами. Времени, да и места, для какого-либо экспресс-допроса не было. Их крики могли поднять на ноги всю округу, так что действовать нужно было быстро и наверняка. Тела убрали, и это было верным решением. Ведь уже через пять минут появились ещё трое, которые нашими стараниями быстро отправились вслед за своими товарищами к праотцам.

Впоследствии было ещё несколько таких же небольших групп, пока противник, наконец, не насторожился, кажется, заметив некоторую странность, и отправил в нашу сторону уже более многочисленный отряд в два десятка воинов. Не знаю уж, что там сейчас в порту происходило с другого конца города не очень-то хорошо и видно, но вроде как корабли уже пристали и оттуда даже поднимался дым от нескольких небольших пожарищ. Но в любом случае как-то повлиять на исход разворачивающегося там сейчас сражения мы уже не можем.

Теоретически, конечно, я бы мог и сам изначально отправится в сторону порта, скинув ворота на Джори, но, на мой взгляд, это было бы неправильно. Так как последнее было, куда ни глянь, но было на порядок важнее, поэтому мои силы здесь будут нужнее.

Впрочем, что-то менять сейчас уже смысла никакого не было. Ведь противник, всё же видно что-то понял и решил взяться за нас всерьёз. Тот небольшой отряд из двадцати человек стал лишь первой ласточкой. Мы легко с ними справились, нашпиговав их болтами и стрелами, а остатки добили мои подчинённые, притаившиеся в тени соседних домов. Никому из них не удалось уйти.

Видимо, убедившись, что у ворот стоят враги, они больше не действовали опрометчиво и решили накопить силы перед следующим ударом. Я, видя это, вернул всех своих людей в надвратную башню и начал готовиться к предстоящему штурму. И он не заставил себя долго ждать.

Первую атаку мы отбили относительно легко. Все, абсолютно все — даже те, кто едва умел держать лук в руках, — вооружились стрелковым оружием и начали отстреливать наступающего противника. И, скажу вам, довольно успешно. Мы быстро обратили их в бегство. Пираты и прочее отребье — что с них взять? Ни грамма дисциплины, ни капли порядка. Но радовались мы недолго, ведь дальше стало лишь хуже.

К воротам вскоре подтянулись наёмники, и вот с ними так просто разобраться уже не вышло. Поднятые щиты и крепкая броня сводили на нет все наши усилия. И нам, волей-неволей, но пришлось выйти из-под спасительного укрытия, чтобы принять неравный бой лицом к лицу. Деревянная решётка, прикрывавшая ворота изнутри, попросту не продержалась бы долго под их напором, а пропустить их к воротам мы не могли. Это в прямом и переносном смысле означало бы наше поражение — орды наёмников сначала бы смели нас, а затем и всех высадившихся в городе.

Вот и придётся, видно, нам сегодня повторять знаменитый подвиг трёх сотен спартанцев при Фермопилах, стоять до последнего и пресекать любые попытки врага подтянуть подкрепление или просто попробовать покинуть город. Пятнадцать тысяч пиратов и наёмников против менее сотни отчаянных скагов. Чем не подвиг достойных новых баллад?