— Поищу пару вариантов. В церкви или по библиотекам… должны найтись, — предложил он, пролистывая страницы. — Но, честно говоря, Лир, ты справляешься лучше, чем я ожидал.
Церковь и так давала большинству детей страны начальное обучение грамоте и счёту, так что попробовать это направление точно стоило. Хейст же и так сейчас вёл переговоры с Хайтером, священником, что был в команде Героя, на тему углубленных уроков веры от служителей или даже послушников Церкви Богини.
“Несмотря на то, что я знаю… в насколько бесполезную и даже вредную степь это может пойти: всё равно, если сделать всё правильно — то оно может быть полезным”, — как он тогда сказал.
И Лира была согласна с таким мышлением. Дети… ну, они были детьми. А подростки уже понимают немного больше — они будут способны лучше осознать что имеют в виду служители, когда говорят о положительных качествах человека. Особенно о верности своему слову и принципам, разумеется.
Она бросила на мужа, быстро читающего наработанную ею базу для проекта, очередной взгляд, вновь поймав себя на короткой мысли: “милый”. Когда вот так вот сосредоточенно вникал в какое-то дело или просто расслабленно раздумывал. Ну, пока не начинал применять свои… вызывающие, признаваясь честно, опаску техники.
Тогда его присутствие начинало создавать… довольно угрожающую атмосферу. Не для неё или их ближнего круга, но всё равно — она боялась, что когда-нибудь Хейст зайдёт слишком далеко. Один раз он чуть не перешёл грань — и Лира стояла рядом с ним, пытаясь удержать от ухода за линию невозврата, за что до сих пор тихо радовалась — что сделала правильный выбор, попытавшись помочь, а не отошла в сторону, не решившись вносить некоторое напряжение в их отношения неодобрением методов развития мужа.
— Что бы мы без тебя делали, милая? — наконец, завершив просмотр чернового варианта проекта, Хейст мягко опустился на край стула, который занимала и она, закинув руку на её плечо, чтобы удержать стабильность.
— Кто-то же должен был довести этот проект до старта, пока ты и Вейл гоняетесь по собраниям и собеседованиям… — она приняла объятия мужа, сама ответив ему, — Своим делам, в общем.
— А я думал, что ты просто хотела поддержать нас, — усмехнулся он.
Лира улыбнулась краем губ. На самом деле, в этом была доля правды: у Хейста хватало работы и без её проекта, а отвлекать его на бесконечные списки закупок и графики было глупо. Она брала на себя основу, но знала, что, когда придёт время запускать дома, он будет рядом, чтобы обеспечить защиту и политическое прикрытие.
Вместе с сестрой и отрядами охраны, что та ныне собирает.
— Я уже выбрала несколько зданий, — сказала она, возвращаясь к делу, — Бывшая усадьба у разорившегося торговца в районе имени короля Фернинда, а на севере города — казармы, что мы выкупили через посредника. Оба места в хорошем состоянии, нужен только косметический ремонт. Сейчас ещё жду ответа от владельца приглянувшегося здания в южном районе.
— Моя умница-красавица! — проворковал он, прижимаясь ещё ближе, — Ещё и работящая..! Если всё так и пойдёт, то к началу лета у нас будет первый дом, готовый принять детей.
Лира позволила себе чуть сильнее прижаться к нему, ощутив привычное, надёжное тепло его руки на плече. Тело расслабилось — за последние дни это был, пожалуй, первый момент, когда она позволила себе просто быть рядом с мужем, не гоня поток мыслей по спискам и диаграммам. Всё, что она могла закрыть сама, она закроет. Нет смысла грузить его тем, что не требует его личного вмешательства.
Её взгляд скользнул по бокалу с яблочным соком на краю стола, по свету, что мягко ложился на деревянную поверхность от неё, и вдруг вспомнилось совсем другое освещение — мерцающий отблеск свечей на стенах спальни, почти неделю назад. Тогда они вновь решили поиграть с лёгкой безуминкой, сладкой дерзостью, открыв флакон "Жаждущей Розы". В тот вечер эмоции чуть ли не разрывали её изнутри: горячее дыхание, полуосознанные слова, и этот неотвратимый, пьянящий захват, когда невозможно ни оттолкнуть, ни вырваться… да и не хотелось…
“А потом и не смогла бы…” — она чуть покраснела, а на руках вновь появилось ощущение прочных узлов мягких верёвок, что, сдерживая руки за её спиной, сделали суматошную ночь в свои финальные часы ещё более… острой. Горячей и острой — именно такой, какой та и должна была быть для сброса всего накопленного стресса.
Она чуть улыбнулась своим мыслям — тёплым, смелым, и в то же время опасным в своей близости к чему-то первобытному — прекрасно понимая, что Хейст уловил смену её настроения. Хотя бы по покрасневшим от прилива крови ушам, начавшим чувствовать ритмичный стук.
Тогда они не говорили о последствиях. Не строили планов, а просто жили моментом.
Но сейчас, сидя рядом и ощущая, как он медленно и с какой-то тихой нежностью поглаживает её плечо, Лира вдруг почувствовала желание, что не имело отношения к неожиданно нахлынувшим воспоминаниям о "Жаждущей Розе", хотя и сильно было вдохновлено ими. Что-то тёплое и серьёзное одновременно. Они же… ну, уже женаты, не так ли?
— Хейст, — тихо сказала она, чуть поворачивая голову, чтобы поймать его взгляд.
Он вскинул бровь в своём обычном "да?". Рука, играющая с её волосами, опустилась ниже, приобнимая за талию. Хейст явно тоже проникся её настроением… и восстановился после прошлого раза.
Она выдержала паузу, прислушиваясь к себе. Приходят стабильные времена, не так ли? Относительно свободные, где хотя бы лет так десять не ожидается войн — не осталось в мире страны, что не устала от неё. Пару лет не найдётся боёв для их семьи — она искренне надеялась на это — поэтому, найдя в себе смелость, наконец спросила давно терзающий её душу вопрос:
— Не хочешь… ребёнка?
Хейст моргнул, чуть отстранившись, словно не сразу осознал, что именно она сказала. Взгляд его на мгновение потерял ту мягкость, что была секунду назад, — сменился чем-то удивлённо-пустым, как если бы он просчитывал варианты ответа и последствия слов одновременно.
Почти мгновенно — слишком быстро для естественной реакции — на лице вновь проявилось спокойствие. Лира тихо вздохнула про себя, узнав в этом прикосновение Стабилизации. Он убрал эмоции, смял острые углы внутренней реакции, оставив ровную поверхность. Она не стала это комментировать — как не делала этого и ранее, хотя и считала, что в таких разговорах затишье эмоций больше мешает, нежели помогает…
Он молчал почти пять секунд, не отводя взгляда, и только потом, мягко, но со всей решимостью заявил:
— Нет… пока нет.
Рука на её талии сжалась чуть сильнее, словно он хотел этим смягчить слова.
— Думаю… нет, знаю, что я могу признать тебе это, — он вновь коротко замолчал, явно делая важное решение, — Лира, я хочу сначала добиться… если не бессмертия, то хотя бы долголетия. Чтобы жизнь была полной, настоящей — без таймера до смерти от старости в голове. Лишь тогда я смогу думать о детях. Сейчас… — он чуть выдохнул, — Я не готов завести ребёнка, если не смогу дать ему того же. Прости, если это нарушает твои желания, но я просто… ну, ты поняла.
Она слушала его, но где-то в глубине сознания сравнивала этот образ — ровный, холодно-рассудительный, почти отстранённый — с тем Хейстом, что уверенно командовал их отрядом в Демонических Горах, что сосредоточенно решал проблемы бюрократии в столице, что, совсем недавно, спокойно готовился к дуэли или тем, что в их спальне… Кхм…
