Наши отношения претерпели некоторые изменения. Не плохие — точно нет! — скорее закономерные. Кто-то мог назвать это “похолоданием”, но для нас начался период стабильных отношений двух взрослых людей в браке.
Мы развивались. Альянс развивался. Дела шли как нельзя лучше.
Казалось бы, у меня было всё: жена, семья, слава, репутация, сила, здоровье, власть и богатство на уровне двадцати самых влиятельных семей страны!
И всё равно, недавно я осознал, что вновь наткнулся на мягкий, но не пропускающий меня дальше потолок. Точнее, не допускающий развитие таким же темпом, как и ранее — не без прямой конфронтации с теми, кто стоит на пути этого самого “развития”. Без выхода против социума магов, какой уже сложил новый “статус кво” в послевоенной эпохе. Эпохе Мира.
Все направления “бизнеса” поделены. Конкуренция в одних и тех же областях тоже обрела стабильность, что не признает вторженца. Как маг я рос… да, рос.
Становился по крупице сильнее. В тренировках со всем возможным инструментарием добывал очередную крупицу контроля. По крупице собирал новые знания…
Ожидал возвращения Фрирен, чтобы серьезно начать важнейшие исследования. Исследования всей моей жизни — на тему долголетия и бессмертия. Лира терпеливо ожидала первых результатов, хотя я и ощущал, что ближе к 24 или 25 годам её жизни начнёт уже… справедливо давить, требуя исполнения супружеского долга не только в чувственном аспекте.
Планов ещё было невероятное количество. Хотелок — и того больше. Но мир не позволял развернуть свои крылья, грозясь срезать те вопреки высоте того пьедестала, на который я себя поднял.
Мне… банально оставалось продолжать рутину в надежде на то, что вскоре подвернётся случай, который даст сделать ещё один ощутимый шаг вперёд. А потом ещё один. И ещё. И так по циклу, бесконечно или до обрыва, оставленного судьбой лично для меня — там, куда мои ручки просто не дотянулись!
* Насчёт увеличенного производства пчёлами мёда — это, кстати, правда.
Интересно, что пчёлы могут "подстраиваться" под условия пасеки. Например, некоторые пчеловоды отмечают, что при регулярном отборе мёда семьи начинают работать интенсивнее, как бы "понимая", что излишки будут забираться. Это не осознанный выбор, а результат инстинктивного реагирования на внешние условия, но всё же!
Дикие пчёлы, живущие в дуплах деревьев, обычно производят ровно столько мёда, сколько нужно для выживания семьи, так как у них нет "гарантий" безопасности. Однако при переселении в улей с защитой от погодных условий и хищников их продуктивность часто возрастает
В общем, пчёлы, чувствуя безопасность и стабильность, могут увеличивать продуктивность. Например, на пасеках, где пчёл не подкармливают сахаром и создают естественные условия, они всё равно производят избыток мёда, если вокруг много медоносов. Это своего рода "договорённость": пчёлы получают защиту и оптимальную среду, а человек — мёд.
Мораль очевидна: пчёлы — крутые!
Глава 29 — Дела северные
Отрывок из “Армейские анекдоты, истории, высказывания и маразмы Великой Войны” за авторством Хейста “Тень Севера” Скайранда.
Одной из самых смешных историй, что повезло мне услышать на войне, было это…
Итак, в какой-то момент Войны на тылах Севера организовали небольшой тренировочный лагерь. И был там на обучении парень с Южных земель.
Разведчик хороший, воевал с нами последние четыре года Войны, причём делал это очень даже хорошо, но запомнился нам именно этой историей. Называть имена не буду, ибо участники истории пожелали остаться анонимными.
В общем, любил он — что на тренировочной базе, что на фронте — говорить, как сильно скучает по свежим фруктам. Особенно по сладким, коих на севере, как известно, водится мало. И вот, в один день, когда их тренировочная группа зашла на ужин, — он увидел свои любимые тёмно-красные, приторно сладкие фрукты в столовой.
Этот здоровый великан — ростом около 190 см, совсем не по-южному крупный — как мне потом рассказывали его сослуживцы, не мог сдержать восторженного смеха, сорвавшись с места.
К несчастью для него, один из их инструкторов услышал его, мигом оказался рядом и спросил, цитируя: “ЧТО ТАКОГО СМЕШНОГО, БОЕЦ?!”
Тут стоит сказать, что на тренировочной базе царила жёсткая дисциплина…
В общем, наш герой смог выдавить из себя только следующие слова: “Фрукты, сержант-инструктор”.
Инструктор, широко улыбнувшись, подвёл его к раздающей стороне и сказал: “Ну что ж, фруктовый ты наш, останешься здесь и будешь смеяться над фруктами каждый раз, когда кто-нибудь будет их брать”.
Хотя никто из их отряда не хотел брать фрукты, когда в столовую подходило всё больше людей, они понятия не имели, почему этот солдат стоит за столом с фруктами. После того, как первый человек попросил себе сладкий плод — и получил его у раздающего, здоровяк указал на тарелку, сказал: “Ха-ха, фрукты, ха-ха!” и снова принял положение смирно. Конечно, после этого фрукты получали всё больше и больше людей, поэтому будущие разведчики, пока уплетали еду, продолжали слышать громогласное “ха-ха, ананасы, ха-ха!”
До сих пор мне даже не удалось узнать, смог ли бедняга полакомиться фруктами, но это определенно была одна из самых примечательных историй, что я записал.
***
1423 год от основания Империи. Конец осени. Пустое поле недалеко от Столицы.
Хейст, 23 года.
Ветер приятно холодил покрытую испариной кожу, охлаждая тело. Холодное солнце уходящей осени едва грело, а вскоре и вовсе грозилось спрятаться за надвигающимся на нашу сторону тяжёлым, видно, грозовым фронтом.
У нас была очередная тренировка. И в этом учебном бою два на одного пропотел далеко не только я. Но, вижу, шанс у нас всё же есть. Особенно если я начну применять стимуляторы… но до этого было решено, всё же, не доводить для равновесия сторон. Всё же я с ними и я без них — два разных Хейста.
Мы трое зависли в сотне метрах над землёй, в едином порыве, без слов решив, что следующая стычка будет последней на сегодня. Никому не хотелось мокнуть под внезапно оказавшейся столь близкой к нам стеной грязно-серых облаков.
Переглянувшись с Вейл, при растрёпанных волосах и боевой, укороченной мантии, одновременно кинули взгляд на не менее усталого, но всё столь же готового к дальнейшему бою Вебера.
Кивнув ему, наконец, вытянул руку с посохом, отметив про себя блеск пота на предплечье.
Маны около половины от резерва, никакого стимулятора в крови. Только средней мощи Стабилизация и помогает держать темп Вейл и сопротивляться напору Бернара.
И бой возобновился.
Вебер сразу же полетел задом наперёд, готовя что-то масштабное. Мы с Вейл, не договариваясь, вновь разделились, срезая дистанцию с разных сторон.
