Слабость плоти (СИ) - "Мастер_Угвей"

— Ангрон, чего ты хочешь от меня? Ты видишь в каком я состоянии, а потому прошу уйти, и дать мне хотя бы мгновение отдыха с тишиной. Если тебя интересует момент моей слабости и ты желаешь использовать его для какой-то политической интриги с выбором Воителя, то прошу — уйди. Перед своим отправлением в неизведанные регионы, я уже сообщил, за кого отдал свой голос…

— Меня интересуешь именно ты, Корвус. А также то, чем ты можешь мне помочь в нашем общем деле, которое, уверен, заинтересует тебя. Ибо оно связано с угрозой нам обоим, а также самой концепции свободы, что медленно задыхалась последние пару веков, — голос Двенадцатого сейчас был тих, однако всё равно полон силы и томящегося внутри гнева. — Я предлагаю тебе стать частью сил, что отомстят за каждого убитого ребёнка, сожжённого за веру в богов, или за каждое государство, боровшееся за свою свободу против диктата нашего отца. За тысячи миров, народы которые были стёрты в пыль из-за страхов одного чародея, и за каждую душу, что надела рабский ошейник из-за страха перед ним.

Корвус с удивлением посмотрел на своего брата расширившимися глазами. Пусть его разум и страдал от бесконечных тёмных видений и шепотов, но он всё ещё не становился идиотом, способным пропустить столь опасные слова.

— Если ты желаешь сделать меня частью какого-то заговора, направленного против нашего отца, то сразу скажу нет. И если это какая-то попытка проверить мою верность, то ты уже должен знать мой ответ, — аккуратно произнёс Ворон, будто бы давая шанс своему брату объясниться. — Я был создан как инструмент нашего отца, и моя клятва лишь закрепила место, что занимаю. Такова судьба каждого из нас, и такова цена наших удивительных возможностей — мы скованные боги, что вынуждены проводить остаток вечности занимаясь тем, с чем не справятся другие…

Ангрон не стал что-либо говорить, и вместо этого просто положил руку на плечо брата, при этом начав поглощать всю его ментальную усталость и боль, что копились годами жизни в противоречиях. Гвозди Мясника начали пытку своего владельца, чьё эмоциональное состояние сошло с мёртвой точки, однако Красный Ангел прекрасно справлялся с безумной болью.

Его сознание разрывалось от мучений, но каждый из Примархов мог похвастаться невероятной волей и устойчивостью к пыткам. Хотя в этом плане Ангрону и не было равных, сейчас его также поддерживала мотивация заполучить в руки один из последних необходимых элементов для реализации его плана для мести отцу.

Пусть Двенадцатый и не обладал харизмой Хоруса или Сангвиния, отчего не мог заполучить контроль над даже половиной своих братьев, однако у него также не было их тщеславия с гордыней и кодексом чести, которые не позволили бы ему использовать все грязные трюки против отца. У него был свой Учитель, что показывал ему путь к победе, и оставалось не так много вещей, которые требовались для его триумфа.

Ангрону нужны всего несколько братьев с правильными способностями, чтобы отравить Империум, сломить его хребет, а затем медленно пить его кровь до самого конца диктатуры Императора. Ему не нужна власть - он жаждет анархии и истинной свободы. И один из самых важных ресурсов, что мог реализовать это, стоял сейчас перед ним. Главный мастер скрытности среди них всех, возможности которого позволят им уничтожить ложную империю всего за один день.

— Спасибо, брат, — мягко улыбнувшись, ответил Коракс, с лица которого сразу же спала тень усталости и изнеможённости. — Прости, что был груб к тебе, и показал собственную слабость с неуважением, заподозрив тебя в чём-то плохом. Расскажи, что происходит, и я постараюсь помочь тебе всеми своими силами. Уверен, что просто неправильно понял тебя…

— Нет, всё верно, — смотря в тёмные глаза Корвуса, жестко ответил Ангрон. — Без лжи, увиливания и всяких интриг, я предлагаю тебе стать частью сил, что сокрушат нашего отца, и дадут галактике второй шанс на мир. Дать народам, что мы покорили, шанс вновь вкусить свободу, разрушив их оковы. Это будет невероятно сложно, однако без «Освободителя» на своей стороне, я даже не буду пытаться. Потому как никто другой не сможет выполнить работу, по спасению человечества от его вечного диктата, чем ты.

Корвус не знал, что сказать, отчего просто стоял и смотрел на своего брата. Все тёмные мысли, пытавшие его сознание ранее, сейчас исчезли, а потому он мог мыслить более-менее ясно. Внутри него бурлил океан эмоций и сомнений, а потому он просто застыл на месте и думал.

Коракс молчал, потому не знал, откуда в нём всё сильнее росло столь жгучее желание сказать одно слово, что раз и навсегда изменит его жизнь на до и после. Именно поэтому он попытался и дальше играть этот спектакль, произнося слова, заученные им очень давно:

— Отец обещал, что после установления мира, он начнёт давать людям больше свободы. К тому же я не хочу, чтобы ещё больше людей погибло из-за нашей войны…

— Ты и сам прекрасно знаешь, что первое является ложью. Наш отец никогда не отпустит человечество с поводка, и продолжит держать его в своём железном кулаке, до последнего опасаясь своих выдуманных угроз. Он — это бессмертный царь-чародей, подверженный собственным предрассудкам и страхам, что будут вечно держать его и весь род людской на одном месте, пока мы не падём от какой-то неожиданной угрозы со стороны. Пусть часть людей и погибнет — тут я врать не буду — но мы спасём куда больше, если вмешаемся сейчас, и предотвратим все будущие страдания, которые появятся из-за его попыток «спасти» нас всех. И если не веришь мне, то просто посмотри на любого из сервиторов, существование которых Он одобрил и поощрил.

Коракс с печальным выражением перевёл взгляд в сторону, чтобы посмотреть на одну из лун, прикрывавших их сейчас своей тенью. Он всеми силами старался держаться за свою клятву и за слова, данные много лет назад… Однако Корвус просто уже не видел человека, что дал их когда-то.

Освободитель давно погиб, и Клинок тирана занял его место. И единственный шанс вернуть былого Повелителя Воронов сейчас стоял перед ним, в лице одного из немногих его братьев, что также сражался за собственную свободу, но был закован в цепи их отцом. Их ждала верная смерть и очевидное поражение, но Корвус уже не считал эти варианты такими ужасными.

— Ты должен рассказать о том, что планируешь, и тогда я дам ответ, — прикрыв глаза, и сделав тяжёлый вздох, спустя несколько минут произнёс. — И если жертв окажется не так много… Сражаясь за свободу, я буду готов умереть рядом с тобой, брат.

Ангрон улыбнулся, пока внутри его собственного сознания всё громче разносился демонический смех.

. . .

Ультрамар, практически личная империя моего брата Робаута, была отличным показательным примером того, чего способен добиться сын Императора, сфокусировавшийся на одном небольшом куске космоса. Самый высокий показатель качества жизни населения был благом для миллиардов, населявших пять сотен миров, которые, фактически, являлись столицей всего Сегментума Ультима. Бескрайние просторы востока галактики, где и находилась цель нашей экспедиции.

Конечно, из-за того, что сверхскопление Чёрного камня было замечено на одной из планет моего брата, я заранее послал ему сообщение через мои ретрансляторы о моих действиях и предупредил обо всех возможных эксцессах. Прямо сейчас Гиллиман занимался дипломатическим присоединением какой-то космической цивилизации на другом конце галактики, поэтому нам не удалось встретиться заранее, но после моих объяснений, брат всё понял и дал добро на проведение операции. Робаут дорожил своей империей, и не желал оставлять потенциально опасный ксеноартефакт, способный в то же время сильно помочь нам самим.

К тому же Сота — это тихий аграрный мир, где выращивали еду для миллиардов душ, являлся чем-то примечательным лишь по одной причине. Горе, подходить к которой боялись даже самые смелые из местных жителей, потому как от неё исходили волны страха и чего-то нечеловеческого. Ранее Робаут просто собирался построить там крепость и приписать сынов следить за ней, при этом запретив к нему подходить всем остальным, но сейчас мы собирались разобраться с проблемой напрямую.