Слабость плоти (СИ) - "Мастер_Угвей"

Примарх заговорил с маленьким мальчиком, когда искал его хозяина в оружейной его корабля. В тот день арсенал был полон рабов, работающих над оружием и доспехами, а мать и отец ребёнка учили его уходу за снаряжением их хозяина.

Это был самый близкий из всех мигов, когда Кеншей видел Ангела, и он был уверен, что никогда, даже спустя десятки лет, если выживет, он не забудет этот момент. Сангвиний поблагодарил его родителей, объяснившихся ситуацию и указавших путь к нужному человеку, за что Величайший улыбнулся и сказал, что они отлично поработали над снаряжением Легиогна. Эти слова будто бы зажгли что-то в их сердцах и заставило трудиться на благо их господина с ещё большей самоотверженностью.

Но тогда Кеншей обращал внимание не на родителей, а на Ангела, что повернулся ко ребёнку, когда-то тот коснулся одного из его крыльев. Сангвиний улыбнулся, присел и посмотрел в глаза мальчика, интересовавшегося чем-то более белым и чистым, чем что-либо, виденное им в его жизни. А ведь у Ангела даже глаза были особенными — такие, что заставляют тебя чувствовать себя в полной безопасности, даже если бы ты находился посреди бури. Рядом с Ангелом, Кеншею казалось, будто он больше не был рабом, а становился кем-то большим. Кем-то значимым, и у кого был выбор.

Сангвиний спросил его имя, вот только мальчик не смог произнести ни слова. Его родители попытались заговорить, но Великий Ангел остановил их, медленно подняв ладонь и произнёс одну фразу, от которой сердце ребёнка замерло. Смотря прямо в глаза мальчика, он назвал его по имени, а затем упомянул и самих родителей ребёнка, будто бы они были не последними рабами, а самыми важными господами во всей вселенной.

После этого Ангел улыбнулся самой блистательной улыбкой в мире, после чего с лёгкостью ответил, что он знает каждую душу на корабле и каждую душу в его Легионе. Он сказал Кеншею, что когда однажды весь Легион будет гордиться им. Он сказал маленькому мальчику, что искренни рад познакомиться с ним.

Их разговор продлился всего несколько минут, однако каждая из них будто бы заняла целые года в сознании ребёнка, отчего момент, когда Ангел покинул их, они все ещё долго смотрели в сторону выхода. Примарх ушёл, но незримая частичка Его, будто бы навсегда осталась с ними.

Даже спустя года Кеншей продолжал ощущать этот свет, что помогал ему справляться с самой тяжёлой работой и невзгодами, которые могли свалиться на него. Одна встреча не позволила ему сломаться, когда его мать спустя два года погибла от чахотки из-за слишком частой работы в шахтах. И каждый раз, как его плетьми наказывали за задумчивость и его кровь окрапляла грязные полы небольшого трюма их корабля, он вспоминал Владыку Ваала, и боль уходила, оставляя потомка Ваала в покое.

. . .

Сангвиний с печальной улыбкой смотрел на планету под своими ногами. Прямо сейчас Примарх находился на самом верхнем этаже гигантского замка, построенного местным королём ещё века назад, что сейчас перестраивали в настоящую базу сил Империума. Ветер игрался меж его крыльев, но у него не было настроения летать. Сейчас он как никогда раньше желал ощутить под собой твёрдую поверхность.

Ангел видел бескрайние зелёные просторы планеты, где когда-то жили миллионы людей, не знавших об угрозах из космоса, и за его пределами. Они поклонялись своим примитивным духам природы, хранили традиции своих предков, чтобы затем передать их потомкам, и чтили древний порядок. Простая жизнь, но сейчас Девятый бы многое отдать и за неё.

Ведь теперь ничего этого нет. Осталось лишь влияние Империума, которое пусть и приведёт в итоге к большему числу спасённых людских душ, что познают все блага их продвинутой медицины, выращенной еды и мирной жизни, дарованной его кровью и кровью его сыновей, но в итоге всё равно не идеальное. Нет ничего идеального, как теперь был уверен Ангел, как бы они не пытались…

— …Рад видеть тебя, брат, однако не уверен, что ты рад видеть меня. Судя по твоему лицу, ты в последнее время вообще редко испытываешь нечто положительное.

Подошедший к Сангвинию Кёрз не грустил. В последнее время он невероятно редко показывал хоть что-то кроме чистой радости с приподнятым настроением, которое уже стало причиной множества мрачных мифов и кошмаров, пытавших целые сектора. Бодрый улыбающийся Конрад пугал куда больше, чем мрачный и грустный Повелитель ночи. Методы Ночного охотника не стали гуманнее, но теперь абсолютно никто не мог предсказать его действия, что пугало куда сильнее.

— Как ни странно, но я действительно рад видеть тебя, Конрад. Среди всех братьев, ты и Магнус — единственные, кто сможете меня понять. В последнее время, после атаки одних ксеносов, от которых меня спас Ангрон, меня всё мучают видения пыток, а также картины мрачного будущего, где нет света, и царствует лишь вечный хаос. Наш Алый король пытался помочь мне с ними, но и он оказался бессилен — их натура была более дикой и непознаваемой, чем что-либо, с чем он имел дело. Эти видения слишком нестабильны для любого, чтобы совладать с ними… И когда я осознал это, я вспомнил тебя. Единственного, кто может меня по-настоящему понять.

Конрад долго слушал своего брата, изливавшего свои проблемы. Про бесконечные кошмары, что стали пытать его во снах. Про демона, принявшего лик их отца, чтобы годами пытаться сломить волю Девятого. Про то, как он смеялся, пока Сангвиний держался несмотря ни на что, и про то, как Ангрон в последний момент смог спасти брата и вызволить его из оков мучительных иллюзий. Однако Сангвиний так и чувствовал, что нечто очень важное, часть его рассудка, так и осталась в этих пытках.

Сангвиний, по негласному мнению всех братьев, был лучшим из них. Сильнейший мечник, лучший пророк, харизматичнейший лидер уровня Хоруса, и при этом ещё одарённый даром летать среди самих небес. Конрад также поддерживал это мнение, а потому не произносил ни слова, пока его брат рассказывал ему про муки, через которые тот прошёл, и про те, что явно ожидают впереди.

Среди всех, он как никто другой понимал все проблемы видений, которые мучают сознание вечными попытками направить его на тёмный путь и сломить силу духа. А потому и слова сформировались в нём ещё в самый нужный момент. Как только Сангвиний закончил свою речь, он произнёс то, что теперь понимал куда лучше прежнего:

— Ты устал сражаться. Физически и ментально. Никто не может вечно продолжать свою охоту, и как бы ты не пытался победить демонов внутри своей головы, но поддаваясь их попыткам заставить тебя сражаться, ты уже проигрываешь битву на истощение. Я проигрывал её ранее, и лишь недавно встал на выигрышную сторону. Знаешь, что может решить твою проблему? — в спокойном голосе Ночного охотника проскальзывали нотки холода и угрозы, пока он вспоминал собственные кошмары, прикрыв глаза. — Выполнение той цели, ради чего ты был создан нашим отцом. Без ограничений, наложенных обществом и мнением остальных, ты восстановишь силы к борьбе, и насытишь Зверя внутри. Лоргар мне показал, как можно это делать, не приводя мир к плохому сценарию и очищая галактику от худших из худших, а потому, уверен, он сможет и тебя направить на правильный путь. Он сейчас какие-то свои очередные книжки пишет, засев за них с головой, однако уверен, что для тебя он сделает исключение и устроит очередную чистку планеты от еретиков. Поверь мне, их всегда можно найти, стоит только хорошенько поискать.

Сангвиний в сомнениях посмотрел на мир под его ногами. Когда-то чистый и являвшийся оплотом нетронутой природы, сейчас он постепенно проигрывал войну с человеком, строившем всё новые города и заводы, уходившие далеко за горизонт. Смог медленно распространялся по этому миру, уничтожая любой оплот священной природы, которой когда-то поклонялись местные. С этой высоты он видел крошечных людей, занимавшихся своими, без сомнений, важными делами, а потому не мог звучать уверенно: