Крысолюд 4 (СИ) - "Ludvig Normaien"

Поле боя представляло собой жуткое зрелище. Сотни тел, искаженных агонией, лежали грудами. Оторванные конечности валялись рядом. Грязь, перемешанная с кровью, покрывала все вокруг, создавая скользкую и липкую поверхность. Воздух был пропитан тяжелым, непереносимым смрадом разложения, который вызывал тошноту и головокружение. Тишина, нарушаемая лишь редким стоном раненого, висела над этим мрачным пейзажем, подчеркивая ужас произошедшего.

Уже вскоре из-за туч показалось солнце. Оно, словно издеваясь над страданиями, безжалостно опалило лучами это кровавое пиршество. Вороны, кружа над полем боя, каркали, словно предвкушая грядущий пир. Ветер, до этого неподвижный, вдруг пронесся над поляной, поднимая облака пыли и неся с собой смрад разложения.

Скронк Резак бегал по лагерю, оттаптывая хвосты:

— А всё ведь хорошо, да! Мы вырезали много-много крепких короткозубых в крепком железе! Эй, почему пушки замолчали? Огонь! Пали по городу! Жги его! Пусть не спят — пусть тушат пожары и разбирают завалы! Зуберы! Следите, чтобы дохлые не восстали!

Шли дни, люди порой устраивали штурмы башни, которые заканчивались кровавыми для обеих сторон побоищами, но сдаваться арандцы и не думали. (Хотя им не раз и предлагали)

Умывшись кровью, Резак, опасаясь того, что еще пара таких штурмов и войска не останется, после такого щелчка по носу решил действовать хитрее.

Зачем пробиваться через злых людей, пытаясь их всех убить, когда достаточно лишь взять под контроль один участок? И горожане сами пойдут в исступленные атаки на пули и клинки Клыков, на силы Проректора, пока все не закончатся.

Он начал готовить новый штурм. К счастью, я успел узнать об этом и приказал не стачивать силы о стены, а вести планомерную осаду, а также вести подкопы. Это конечно, было тяжело, пока не была взята гавань, с помощью которой город снабжался припасами по морю.

— Из бани начнем подкоп, — додкладывал глава одного ордо — Земля вокруг размокла от постоянногоо притока воды. Внутри станем копать, а землю выносить через задние двери. Со стен не видно будет.

Резак одобрил предложение …., и работа началась. Десятки полуголых людей работали и днем и ночью, сменяя друг друга по четыре раза в сутки. Землю раскидывали по ночам, и арандские дозорные ничего не подозревали. Доски и бревна для крепления подкопа подносили тоже по ночам и прятали в здании бани.

Помимо подкопа, войско вело еще три подкопа к городу: один поменьше — под укрепления, что не давали подступа к стенам; два других, на которые осаждающие возлагали все надежды, — под городские стены на двух удаленных друг от друга участках.

До моего прибытия основными занятиями было прокладываниее подземных ходов.

На подкопах, часто сменяясь, работали пару тысяч крыс, тогда как основная масса Белых Быков их охраняла и высматривала опасность снаружи. Струх Шип и другие зуберы по нескольку раз в сутки спускались в подземные ходы, проверяя направление при помощи всевозможных инструментов.

Туннели нужны были для разных вариантов событий, и не все из них были связаны с прямым нападением. Минимум один предусматривал уничтожение продовольственных складов. Крысолюды прорыли туннели, но первая попытка была неудачная, так как попали прям под резервуар с водой. Несколько десятков воинов утонуло, а туннель потерян. Как и многие запасы пресной воды у горожан, что радовало.

Меня не было чуть более недели. С частью войск я решал дела на северо-западе, и когда прибыл к Аранду, то увидел следующую картину:

Стены испещрены трещинами и выбоинами. Кирпич, осыпавшийся от многочисленных ударов орудий и заклинаний, в некоторых местах превратился груды щебня у подножия. Башни, лишенные зубцов, стояли, как сломанные зубы у старика.

Над городом клубился дым от костров и пожаров, которые то и дело вспыхивали в различных кварталах. Лазутчики докладывали, что многие дома, пробиты ядрами (захваченные гномьи мортиры очень эффективны), а улицы пустынны. Что дети, испуганные грохотом сражений, прячутся по углам домов. Что от насыщенных потоков энергии смерти зашевелились даже на освященном кладбище похороненные там жители. В воздухе ветер не сдувает запах гари, крови.

Вокруг стен кружат стаи вопящих птиц, питающихся падалью.

В нашем же лагере царил суровая дисциплина — десятки голов зубастых дезертиров украшали частокол осадного лагеря.

Дело копания подвигалось успешно; крысы спешно крепили стенки и кровлю подкопов.

Не желая более ждать, отдал команду на штурм, координируя штурмующие отряды.

Грохот падающей земли раздался по моей команде, едва рассвело. Все вздрогнули, когда огромной темной массой на улицы хлынул поток грязных и пыльных чудовищ, завывая, визжа и размахивая всеми видами холодного оружия. В короткое время стены были взяты, казармы блокированы, дежурящие у пушек либо убиты, либо взяты в плен.

Всего заложили порох в трех местах — под башней (в которой любили проводить время пара колдунов, что так резво била по штурмующим силам Протектора), под небольшой площадью и под участком стены.

Когда пришло время, башня вздрогнула, словно от удара исполина. Земля содрогнулась, воздух наполнился оглушительным громом. Каменные глыбы взлетели в небо, смертоносным градом падая на ближайших дежурных. Кусок башни накренился и вывалился наружу, засыпав обломками ров. Защитники, застигнутые врасплох, не успели и вскрикнуть. Их тела, изувеченные, исковерканные, разлетелись в разные стороны. Маги, пытавшиеся спасти хотя бы нескольких воинов, погибли в объятиях взрыва.

Поднявшиеся клубы серой пыли, казалось, поглотили брызги крови и разорванную плоть.

От башни осталась лишь груда обломков.

— Овшиветь! Что за сила их так разметала?

— Фугасность!

То же произошло и со стеной — окружающих давили и калечили падающие камни. Некоторые из умирающих еще кричали, но их оставалось немного. Никто не успел убежать. Все произошло слишком быстро.

В нескольких местах шли серьезные бои — наёмники и пираты ещё надеялись на победу, либо собирались каким-то образом сбежать. В таких случаях воины падали в ров, заваливая его трупами.

Однако постепенно арандцы, атакуемые с разных сторон, стали подаваться. Ободренные успехом, силы Протектората теснили их дальше.

Многие защитники запирались в других башнях на стене, надеясь перегруппировать силы.

С такими расправлялись колдуны -зуберы. Пример показывал Струх Шип. Сжимая в ужасно обгорелых лапах гнилые камни, он исполнял свое любимое заклинание: и земляные шипы проросли в башне с набившимися людьми. Раздался и быстро затих душераздирающий крик, превратившийся в хрип и хруст. Из-под дверей потекла целая река тёмной крови.

Прорывы множились. Давнишняя наша ячейка тоже выбралась из подвалов и начала резать офицеров, просто командиров и солдат.

Не везде все шло гладко.

Многие попали в подлые ловушки, в которых от действия частных лиц, нейтральных магов, охотников погибло еще не менее двух сотен бойцов.

Самую большую бойню на выходе из подкопа, тот что на площади, устроил какой-то маг/колдун. Когда хвостатые воины вырывались подобны потоку грязной воды, неудержимо несущемуся на тыловые позиции арандцев, им встретился человек. Из его рук вырвались потоки пламени, обрушиваясь на хвостатых. Те, кто оказывался на пути огненных языков, вспыхивали, словно щепки. Первые ряды сразу оказались испепелены на месте. Оставшиеся дрогнули, и спасая свои жизни ринулись либо назад, либо стали разбегаться по городу, внося свою толику хаоса, от отчаяния грызя и рубя всё на своем пути.

— Хорошо-хорошо! — кричали окружающие меня прихвостни. Ближайшие к стенам городские кварталы пылали; пепел тучами носился в воздухе; бойцы в дыму плохо различали своих от врагов.

Люди, в помятых от ударов доспехах, чуть не валясь с ног от усталости, вырывались из свалки.

Лишь наступление темноты позволило остаткам десанта пиратов и малым остаткам прочих войск отступить на корабли. Кстати, некоторые наши стрелки говорили, что точно попадали по ним, но те не падали. Это подтверждали и зуберы.