Она застонала.
– Sempre, – выдохнула она.
Я чувствовал, как она дрожит, и мог сказать, что она близка к кульминации, ее тело вырвалось из-под контроля, и она начала извиваться еще сильнее. Я приподнялся над ней и, просунув руку между нами, кончиками пальцев едва прикоснулся к ее клитору. Она громко вскрикнула, а я крепко надавил пальцами, выводя круги.
– Sempre, – повторил я. – Навсегда, Изабелла. Я, нахрен, умру без тебя. Я не переживу, если ты уйдешь от меня.
В течение нескольких секунд она достигла наивысшей точки напряжения, которое почти парализовало ее тело, и громко закричала, выгибая спину, в то время как оргазм овладел ей. Ее киска взяла мой член в тиски, крепко сжимая, это было почти болезненно. Волна неописуемого удовольствия накрыла меня, настолько интенсивного, как я никогда даже не мог представить, я не мог сосредоточиться ни на чем, кроме этого ощущения.
– Черт, – прошипел я. – Черт, детка… Так охренительно хорошо…
Я продолжал двигаться внутри нее, глубоко проникая и почти полностью выходя, делая это снова и снова, в то время как мои пальцы потирали ее клитор.
Ее напряжение спало через некоторое время, и тело снова расслабилось. Я убрал руку, зная, что она была крайне чувствительной, и схватил ее за другую руку, вновь сомкнув пальцы. Поместив наши руки на кровать над ее головой, я прижался к ней. Развел ее колени в стороны, открывая ее еще больше, и быстрее задвигал бедрами. Ощущения, вызванные трением наших тел друг о друга и хлюпающими звуками, которые возникали, когда я проникал в нее, были настолько мощными, что почти казались агонией. Музыка, звучащая на заднем плане, служила фоном, и в один момент привлекла мое внимание, я понял, что это была песня Blue October, которую я играл для нее ранее, та, которая была нашей долбаной песней.
Когда я занимался с ней любовью, все тело покалывало, а звуки от наших синхронных движений, ее возгласы и эта песня накрывали меня с головой. Я понял, что напряжение во мне приближается к кульминации, эмоции вышли из-под контроля. Я почувствовал, как мои глаза наполняются слезами, и попытался справиться с этим дерьмом, зажмурившись. Я зарылся лицом ей в шею. Я лизал ее, пробуя на вкус чуть соленый пот и тепло ее кожи, обожая каждую ее клеточку. Ощутив пик напряжения, я вскрикнул и зарычал в ее шею, когда кончил. Оргазм завладел моим телом, почти парализовав меня, и я, на несколько мгновений потеряв контроль над собой, вошел в нее глубже, чем позволял себе до этого. Она пронзительно закричала, и ее киска сжалась вокруг меня, когда она достигла кульминации, от удовольствия ее тело задрожало в конвульсиях. Я совершил еще несколько фрикций, изливая в нее семя и сопровождая ее в ее оргазме.
Спустя несколько секунд ее тело обмякло, и я тоже расслабился, ложась на нее, но стараясь не придавить своим весом. Я отпустил ее руку, и она обняла меня, крепко сжав в объятиях. С минуту мы просто лежали неподвижно, никто ничего не говорил, мы оба прерывисто дышали. Через некоторое время я переместился, зашипев, когда пришлось выйти из нее. Она всхлипнула, и я приподнялся, заглядывая ей в лицо и замерев, когда заметил, что из глаз ее текли слезы.
– У тебя все хорошо? – неуверенно спросил я, чертовски боясь того, что она скажет, что я причинил ей боль.
Она посмотрела на меня, и ее губы поползли вверх – она улыбнулась, но по щекам катились слезы. Я потянулся и стер их, когда она кивнула.
– Идеально, – едва слышно прошептала она срывающимся голосом.
Я улыбнулся и наклонился, припечатав целомудренным поцелуем ее губы.
Я перевернулся на спину и притянул ее к себе. Она положила голову мне на плечо, снова прижимаясь, и положила руку на грудь, туда, где билось мое сердце. Мы оба были безмолвны, просто лежали вместе, совершенно голые, со спутанными ногами, смакуя это гребаное опустошение, настигающее после соития. Я хотел спросить, чувствовала ли она биение моего сердца, но промолчал, предпочитая просто наслаждаться тишиной. Нам не нужны были слова, на самом деле ничего не надо было говорить, потому что она уже подвела итог своим единственным словом.
«Идеально».
Да я, мать вашу, счастливец. Никаких стихийных бедствий, ни шатаний каких-нибудь мудаков возле нас, ни нападений насекомых, практически не было дождя, и это в ублюдочном Вашингтоне, а это о многом говорит. Ни дорожно-транспортных происшествий, ни пожаров. Ей даже понравилась моя дурацкая корзина. И это все того стоило, каждый мой потраченный нерв определенно того стоил.
Я даже заставил ее плакать слезами радости, и чуть было не разрыдался сам, и после долгих лет, полных гребаной боли, это было что-то вроде благословенного времени, которое мы оба выстрадали. Потому что после всего, что пережили, мы заслужили это дерьмо.
И сейчас еще более, чем когда-либо раньше, я знал, что это была долбаная судьба. Мы должны были быть вместе. Я не знаю, какая сила свела бы нас вместе, если бы моя мать приложила к этому руку, или даже мой отец, но мы все равно нашли бы дорогу друг к другу, где бы ни были. И это было правильно. Так чертовски правильно.
Валяться здесь, обнимая ее после занятия любовью и открыв для себя, что это, нахрен, означает, я понял, что уже никогда не может быть по-другому. И без тени сомнения я знал, что если кто-нибудь когда-нибудь попробует встать между нами или забрать ее у меня, я, блядь, убью его.
Глава 47. Наступают перемены.
«В этом году мы иные, нежели в предыдущем; и иные те, кого мы любим.
Это удача, если мы, изменившись, продолжаем любить изменившегося человека»
– Уильям Сомерсет Моэм –
Изабелла Свон
– А… Эй? – сконфуженно сказала я, глядя на Элис сквозь дверной проем в спальне Эдварда. На ее лице сияла огромная улыбка, и она практически подпрыгивала на месте от возбуждения. Вид у нее был такой, словно она чего-то страстно ждала. Меня это нервировало – она смотрела на меня с предвкушением. Как будто ожидала, что я буду с ней чем-то заниматься, а после поездки в спа-салон несколько дней назад, когда мне делали восковую эпиляцию интимных зон, я не была уверена, что наше понимание приятного времяпрепровождения совпадает.
Она ничего не ответила и просто продолжила смотреть на меня, поэтому я обвела взглядом комнату, чтобы удостовериться, что мы одни. Громкий стук, который вырвал меня из глубокого сна, как оказалось, издавала Элис – она стучала в дверь, и я до сих пор была слегка дезориентирована из-за сонливости. Эдварда уже не было, когда я проснулась, его половина кровати была пуста и холодна, поэтому я поняла, что со времени его ухода прошло время. Я глянула на стол и заметила, что многих принадлежностей не хватает, за исключением его часов, они лежали на месте, что смутило меня. Сначала я подумала, что проспала – если его ключи и кошелек исчезли, значит, очевидно, он ушел, но вряд ли он ушел в школу, если Элис стоит напротив меня. Обычно они ездят в школу вместе. Я посмотрела на часы, пытаясь разобраться, и увидела, что сейчас как раз то время, когда мы с Эдвардом встаем каждое утро.
– Тебе что-то нужно? – через минуту спросила я, оборачиваясь к Элис.
Она кивнула.
– Мне нужно одеть тебя, чтобы мы могли ехать, – ответила она.
Я нахмурилась от непонимания.
– Куда мы идем? – нерешительно спросила я.
– Проведем день вместе, – радостно сообщила она. – Мы позавтракаем, а потом пойдем по магазинам. Кроме того, попозже днем у нас есть несколько дел и спа…
Как только это слово слетело с ее губ, я слегка напряглась, мои глаза распахнулись.
– Спа?! – резко выдохнула я, от мысли, что надо снова вернуться в то место меня охватила паника. Она замолчала и уставилась на меня.
– Это спа-процедуры для рук и ног, маникюр и педикюр. Мы просто поухаживаем за ногтями и стопами, – сказала она.
Я подозрительно смотрела на нее в ответ.
– Правда? – спросила я.
