– Счастливого Нового года, – прошептала я, ничего не соображая; и закрыла глаза, пока его смех эхом отдавался по комнате.
Я попыталась улыбнуться в ответ, но онемела от ощущения пробежавшей по спине молнии. Эдвард в панике кричал, пока я вновь погружалась в бессознательность.
Я не знала, как определить, сколько прошло времени, пока я отсутствовала – возможно, часы или дни, или даже месяцы, но в одном я была уверена – я никогда не оставалась одна. Я слышала смутно знакомые голоса, иногда ощущала их присутствие, когда выныривала на поверхность, но все ускользало от меня так же быстро, как и приходило. Я снова начала думать, правда ли я видела Эдварда, я спрашивала себя, не был ли он плодом моего воображения. У меня было несколько галлюцинаций, забытые воспоминания появлялись и смешивались в нереальные композиции, которые просто не могли быть настоящими. Я вела в уме разговоры с людьми, которые погибли, чувство дежа вю накрыло меня, когда я переживала отрывки из своего детства. Я боялась, что и он тоже был просто сном, что он не приходил за мной, я боялась того, что увижу, наконец, открыв глаза… если я когда-нибудь их открою.
Медленно ко мне начал возвращаться здравый рассудок; эти моменты просветления, похоже, были реальными – из-за боли. Обычно я ничего не чувствовала, кроме странного покалывания в конечностях, но иногда тело пронзала сильная боль, вырывающая меня из снов. Такое случалось все чаще, и, несмотря на свои мучения, я ждала этого. Я все еще была жива, и это радовало. Каким-то образом мне удалось продержаться.
Однажды мою дрему пробил странно знакомый шум, который отвлек от боли, я начала бороться с тьмой. Когда мне, наконец, удалось открыть глаза, я тут же поняла, что нахожусь в комнате без света. Очевидно, была ночь, и мне не удавалось разглядеть ничего, кроме силуэта в нескольких шагах от меня. Я поняла, что это и есть источник звуков, и я попыталась узнать этого человека, но тут же застыла от удивления, когда она повернулась ко мне лицом.
– Клара! – недоверчиво прошептала я, думая, что это лишь иллюзия, потому что ее не может быть тут.
Она последняя, кого я ожидала увидеть, и я задумалась, а жива ли я еще.
– Изабелла! – выдохнула она, подбегая ко мне.
Я уставилась на нее, считая ее очередной галлюцинацией. Что теперь реально? Я попыталась сесть, но вскрикнула от усилившейся боли.
– Больно, – прошептала я, когда слезы брызнули из глаз.
– Я знаю, – тихо ответила она. – Доктор сказал, что будет больно, когда ты очнешься. Тебя не было очень долго, солнышко.
– Доктор? – спросила я, никогда не думая, что услышу такое от нее.
Сколько же меня не было?
– Чарльз не разрешает нам встречаться с докторами, Клара.
– Чарльз? – спросила она в ответ, нахмурившись и качая головой. – Где, по-твоему, ты, Изабелла?
– У Свонов. Где еще мне быть? – ответила я.
Я была дезориентирована и истощена, слова путались. Мне отчаянно хотелось вновь закрыть глаза, но я боялась, что уже никогда их не открою.
– Где моя мама?
Ее глаза расширились, когда я пристально посмотрела на нее.
– Твоя мама? – нерешительно спросила она.
Я попыталась кивнуть, и вновь застонала от острой боли, в шее.
– Она, э-э… подожди, хорошо? – она развернулась и выскользнула из комнаты, а я, наконец, позволила себе прикрыть веки.
Я попыталась заблокировать все постороннее и разобраться в происходящем. Где я?
– Давай, открой глазки, – я услышала голос из ниоткуда, он поразил меня.
Я через силу открыла глаза и увидела знакомого мужчину, на его лице застыло переживание.
– Спасибо, dolcezza. Я волновался, что ты вновь ушла.
– Доктор Каллен? – нерешительно прошептала я, ничего не понимая.
– Да, это я, – ответил он, доставая стетоскоп и прижимая его к моей груди.
Я подскочила, ощутив холодный металл, от движения мне стало больно.
– Постарайся не двигаться.
– Больно, – промямлила я, вновь плача.
– Я знаю, – сказал он, положив руку мне на лоб.
Я лежала как можно спокойнее, пытаясь игнорировать боль и держать глаза открытыми, а он тщательно меня осматривал. Клара выглядывала у него из-за плеча, нервно заламывая руки. Происходящее казалось невозможным.
– Вы настоящие? – спросила я через минуту, не в силах больше молчать.
Доктор Каллен замер и удивленно посмотрел на меня.
– Настоящий ли я? – спросил он.
– Вы действительно здесь? – пояснила я. – Или это очередной сон?
– О-о, я очень даже настоящий, – ответил он, коротко улыбнувшись. – По крайней мере, я так думаю.
Я попыталась выдавить улыбку в ответ, но была слишком слаба и по-прежнему ничего не понимала.
– Я сбита с толку, – пояснила я. – Я не понимаю. Я, э-э… не помню. Как вы оказались там? Где Эдвард? О Господи! Где Эдвард?
Я начала тяжело дышать, парализованная мыслью об Эдварде. Я помню, как мы попали в аварию. Я начала хаотично оглядываться и попыталась сесть, но доктор Каллен пресек мое движение.
– Успокойся, – сказал он.
– Я не могу, – вскрикнула я, голос был хриплым и сломался от паники. – Где он?
– Он в порядке, Изабелла. Расслабься и сделай несколько глубоких вдохов. Если будешь на взводе, это нам не поможет, – заявил он, продолжая осматривать меня.
– Где он? – вновь повторила я. – Он в больнице? Почему его здесь нет?
– Он не в больнице. И, могу тебя заверить, он в норме. Есть просто кое-что, что ему нужно сделать сегодня вечером, – нерешительно ответил он.
Я подозрительно прищурилась, когда он отвел взгляд, фокусируясь на моей руке. Он поднял ее, и я закричала от боли, плечо по-прежнему дергало.
– О чем ему нужно позаботиться? – спросила я, зная, что Эдвард никогда бы не оставил меня, если бы только это не было крайне необходимо.
И это волновало меня. Доктор Каллен ничего не хотел объяснять.
– Сейчас это неважно, – с нажимом сказал он, его тон ошеломил меня. – Тебе нужно сфокусироваться на себе, Изабелла. Эдвард скоро вернется, и будет в восторге, когда узнает, что ты очнулась. Он не оставлял тебя ни на минуту, пока был здесь, за исключением этого вечера. И ему было довольно тяжело уйти, но ничего не поделаешь.
– Я, э-э… – начала я, не уверенная, куда меня заведет мысль.
Смысла не было.
– Я все еще не понимаю. Я в тупике.
– Могу представить. Тебя не было какое-то время, и помутнение рассудка естественно. Около двух недель, пока тебя, э-э, не было, тебя накачивали препаратами, – нерешительно произнес он, встревожено глянув на меня. – Когда мы тебя нашли, ты была в не очень хорошем состоянии.
– Накачанная препаратами, – повторила я, ко мне возвращались отрывки воспоминаний.
Перед глазами встало лицо мужчины, который несколько раз колол меня, его голос был незнакомым. Все казалось таким смутным, галлюцинации перемешали все в голове.
– Да, накачанная препаратами. Ты была, фактически, в медикаментозно вызванной коме. Похоже, так они держали тебя под контролем. Сейчас ты мало что вспомнишь, и лучше тебе не напрягаться, пытаясь. Память вернется, когда настанет время, – жестко сказал он. – Они передозировали лекарства, которые вводили тебе, поэтому, когда ты начала приходить в себе, у тебя был своего рода синдром похмелья. Мне пришлось снова ввести тебе кое-какие вещества, чтобы постепенно вернуть к жизни, и это заняло время. Ты не сразу начнешь ощущать себя нормально. Было бы лучше, если бы ты попала в госпиталь, но мы просто никак не могли объяснить твое состояние, вызванное приемом пентобарбитала(1).
1. Барбитурат. Препарат оказывает снотворное, а в высоких дозах – наркотическое действие.
ДН. Глава 71. Часть 2:
– Хорошо, – начала я, но тут же застыла и напряглась, когда он достал шприц с прозрачной жидкостью.
– Это просто морфин от боли. Тебе нужно отдохнуть, – объяснил он, заметив мою реакцию и нежно сжимая руку.
Я посмотрела вниз и удивленно нахмурилась, когда увидела, что у меня в руке уже была игла. Доктор Каллен ввел препарат в вену, на его губах играла мягкая улыбка.
