– Как я уже сказал, ты была в плохой форме, когда мы тебя нашли. У тебя было жесткое обезвоживание, плечо вывихнуто, не считая всего прочего, поэтому какие-то последствия еще будут.
– Сколько времени прошло? – прошептала я, пытаясь разобраться в его словах.
– Сегодня двадцать девятое октября, – нерешительно ответил он, внимательно глядя на меня. – Ты исчезла тридцатого сентября.
– Месяц, – шокировано сказала я.
Прошел целый месяц, а в моей памяти сохранились лишь короткие вспышки, некоторые из которых, похоже, даже не были реальными. Понятное дело, что я не могу прийти в себя.
– Да. Ты восстанавливаешься уже около двух недель, – сказал он.
– Где он? – срывающимся голосом спросила я, по мере того, как чувство онемения распространялось по телу, истощение брало верх. – Клара… я видела ее и подумала…
– Я знаю, – прервал он меня. – Сейчас ты в Чикаго, в доме моей сестры, но как только ты окрепнешь, мы вернемся в Вашингтон.
– Чикаго, – пробормотала я, веки отяжелели и начали закрываться.
Я смутно припомнила, как мужчина уже говорил мне это. Короткие фразы из нашего разговора проносились в голове, и я резко выдохнула, от ужаса распахивая глаза.
– Джеймс! – выкрикнула я, слова получились еще более невнятными, чем раньше. – И мужчина, он…
– Что я сказал, Изабелла? – с нажимом спросил доктор Каллен, обрывая меня прежде, чем я закончу. – Для этого еще будет полно времени. Ты должна отдохнуть. Это подождет.
Я неуверенно кивнула, у меня не было сил спорить, и я уже забыла, что хотела сказать. Я позволила глазам снова закрыться. Я слышала, как он направился к двери, а потом погрузилась в сон.
Я проснулась намного позже, было светло; я сощурилась от ослепительно яркого света, пробивающегося через окно. Тело ныло, каждый дюйм его мучился от боли. В голове проносились разные мысли. Я застонала, когда попыталась отвернуться от солнца, застывая, стоило мне увидеть человека, лежащего рядом со мной. Мои глаза расширились от шока, когда я рассмотрела Эдварда. Он повернулся лицом ко мне, его глаза были закрыты, а грудь поднималась и опускалась в такт дыханию. Он спал. Я быстро осмотрела его, от его присутствия сердце бешено забилось. Я заметила на его правой руке от пальцев до локтя коричневую повязку. Даже во сне он казался встревоженным, я увидела шрамы, которых раньше не было.
Мне пришлось стиснуть челюсть, чтобы справиться с рыданием – меня пронзила острая боль, когда я перевернулась к нему лицом, игла в руке приносила дискомфорт. Поколебавшись, я поднесла ладонь к его лицу. Я не хотела тревожить его сон, но потом все же провела кончиками пальцев по носу. Там появилась маленькая неровность, которой прежде не было, и я знала, что это от перелома – у меня было так же.
Через миг я продолжила ласкать его лицо, его волосы, заново изучая черты его лица. Все казалось нереальным, даже боль и истощение не были в силах меня отвлечь. Наконец, он поморщился и нахмурился, а потом медленно открыл глаза. Он глянул на меня и подскочил, едва не слетая с кровати, а я быстро отдернула руку.
– Иисусе, ты очнулась! – сказал он хриплым после сна голосом. – Клянусь, однажды ты доведешь меня до гребаного сердечного приступа, tesoro.
Я не смогла сдержаться и широко улыбнулась звуку его голоса, в глазах появились слезы.
– Эдвард, – прошептала я, голос надломился, пока я пыталась справиться с нахлынувшими эмоциями.
По щекам покатились слезы, и он уставился на меня, поднимая руку, чтобы стереть их.
– Дерьмо, ты в порядке? – с паникой в голосе спросил он. – Тебе больно? Постой, что, б…ь, я несу? Конечно, тебе больно! Иисусе, я гребаный идиот! Что я могу сделать?
– Я в порядке, – прошептала я.
– Нет, не в порядке, – парировал он, качая головой. – Тебе, на хер больно, tesoro. Иисусе, ты хоть знаешь, как охеренно напугала меня? Я думал, что потерял тебя! Когда я очнулся в той чертовой машине и увидел, что тебя нет, мне показалось, что жизнь кончена. Но я поклялся, что никогда, черт подери, не сдамся, и я не сдался. Я бы никогда не прекратил искать, я бы нашел тебя, даже если бы это было последней долбаной вещью, которую я сделаю – и плевать, что для этого потребуется. Но, б…ь, я так боялся! Я не мог даже подумать, что будет со мной, если ты погибнешь…
– Я не погибла, – сквозь слезы тихо произнесла я.
– Да, но… – начал он.
– Никаких «но», – прервала я. – Я тоже думала, что потеряла тебя, Эдвард. Когда ты не очнулся в машине, а они пришли за мной, я думала, что они тебя убьют. Я так боялась, что начала молить их оставить тебя в живых.
– Ты умоляла этих ублюдков? – нахмурившись, спросил он.
– Да. Они хотели убить тебя, – сказала я ломающимся голосом, когда воспоминания воскресли. – Но я умоляла их оставить тебя в живых, я сказала, что пойду с ними, что не буду бороться, если они пощадят тебя. Я бы все отдала.
– Ты бы пожертвовала собой ради меня? – тихонько спросил он, на его лице застыло серьезное выражение. – Ты бы отдала свою жизнь, если бы могла спасти мою?
– Да, – без тени колебания ответила я, пока он вновь вытирал мои слезы. – А ты бы сделал то же самое?
Он смотрел на меня мгновение, прежде чем кивнуть.
– Ты знаешь, что да.
Он подался ближе ко мне, пытаясь обнять, но это было нелегко из-за наших повреждений. Мы дружно застонали и поморщились от боли, его рука в повязке сделала объятие неуклюжим.
– Твоя рука, – прошептала я, зарываясь носом в его грудь и вдыхая родной аромат.
– Ага, когда меня подстрелили, в кости возникла трещина, поэтому пришлось наложить шину, – пробормотал он.
Я напряглась и шокировано посмотрела на него.
– Тебя подстрелили? – с ужасом спросила я.
– Да, гребаный Джеймс до меня добрался. Но ничего серьезного, – безразлично сказал он.
– Как ты можешь такое говорить? – недоверчиво спросила я. – Он стрелял в тебя! Это серьезно! Господи, что с ним сталось? Где он? Он же за нами не вернется, да?
– Расслабься, он мертв, – ответил Эдвард, глядя на меня. – Он, и остальные уроды.
– Они все мертвы? – спросила я.
Он кивнул.
– А ты нет?
Он выдавил улыбку в ответ на мой странный вопрос, а я ощутила, как по лицу растекается румянец. Эдвард хихикнул.
– Когда я последний раз проверял, то был еще жив, – сказал он, поглаживая тыльной стороной ладони мою щеку. – Иисусе, я чертовски скучал по этому румянцу.
Я улыбнулась, еще больше краснея.
– Я скучала по тебе, – прошептала я.
– И я по тебе. Теперь ты в порядке, Белла. И, что бы ни случилось, с нами все будет хорошо, – ответил он. – Прости, что меня не было рядом, когда ты впервые очнулась. Б…ь, как бы я хотел, чтобы я был тут, и мне тошно от мысли, что это не так.
– А где ты был? – с любопытством спросила я.
– Я, э-э… у меня была встреча, которую я не мог пропустить, – тихо ответил он.
– Какая встреча? – спросила я.
– Сейчас это неважно, – сказал он.
Я подозрительно прищурилась, думая, что он скрывает от меня. Я все еще была немного не в себе, происходящее сбивало меня с толку.
– То же самое сказал твой отец, – вспомнила я. – Он сказал, что это неважно, что для этого еще наступит время.
– Ну, хорошо, тогда ты понимаешь, – сказал он. – Нам стоит, на хер, прислушаться к нему.
– Когда это ты прислушивался? – недоверчиво уточнила я.
Он игриво закатил глаза.
– Раньше – никогда, и посмотри, во что, б…ь, это нас завело. Может, настало время начать, учитывая, что он, похоже, знает, о чем говорит, – ответил он. – Иногда. А иногда мне кажется, что в нем полно дерьма.
Я засмеялась, и он снова хихикнул, нежно сжимая меня.
– Я люблю тебя, – сказала я.
– La mia bella ragazza, – прошептал он. – Ты знаешь, что я тоже люблю тебя.
Мы оба замолчали на миг, просто держа друг друга в объятиях. Я пыталась рассортировать его слова, очистить голову от тумана, который там прочно поселился, и понять, что происходит. Память все еще возвращалась отрывками, и в результате в комнате начало нарастать неуютное напряжение. Было ощущение, что я не могу найти недостающий кусочек паззла, который Эдвард намеренно скрывал от меня.
