Искупление (СИ) - "elsiss"

- Тшшш, – попытался утихомирить ее Гарри, – заклинание заклинанием, но мне кажется, нам совершенно не нужно, чтобы сюда сбежались наши одногруппники.

- Ты в своем уме? – на порядок тише повторила Гермиона. – Ты вообще соображаешь, что ты наделал? – От волнения она запустила руки в волосы, пропуская пряди между пальцами. – Ты применил Обливейт к профессору! К преподавателю!

- Тише, Гермиона! – Гарри потянулся к ней, пытаясь усадить рядом, но подруга, дернув плечом, вновь начала гневно расхаживать перед камином.

– Ну что тут такого? – попытался оправдаться он. – Все равно ведь никто не узнает! Я не хочу, чтобы Слизнорт каждому из своих влиятельных знакомых рассказывал о моих «подвигах» и «избранности»!

- Ты что, не понимаешь?! – взволнованно воскликнула она. – Обливейт – это тебе не Фурункулюс и не Ватноножное проклятье! Это влияние на память человека! А что если бы заклинание не удалось? Ты уверен, что наложил его правильно?

- Герм, мы с тобой вместе изучали его, – устало сказал Гарри. – Все будет нормально, не переживай! Я, можно сказать, оказал профессору услугу. Теперь он не будет помнить об отравленной медовухе и ждать покушения на каждом шагу. Ты же знаешь Слизнорта!

Гермиона остановилась напротив Гарри и ткнула в него указательным пальцем.

- Гарри Поттер! Ты вообще понимаешь, чем это может быть чревато? – гневно вопрошала она. – Вспомни Локонса! Ты должен знать лучше других, к чему может привести неправильно наложенный Обливейт!

Гарри слегка побледнел, вспомнив бывшего преподавателя, находящегося на лечении в Мунго. Но был твердо уверен в том, что все сделал правильно.

- Гермиона, – устало прикрыв глаза, сказал он, – я прекрасно понимаю, что в моем поступке мало хорошего, но в тот момент ничего лучшего мне просто в голову не пришло. И если мы закончили с нравоучениями, может, тебе интересно узнать содержание этого злосчастного воспоминания?

Гермиона сердито фыркнула, но тут же спохватилась:

- А откуда ты знаешь его содержание? Ты что, уже успел его просмотреть? Когда? Где? – засыпала она его вопросами.

- Если дашь мне возможность ответить, я тебе все расскажу, – Гарри откинулся на спинку дивана в ожидании.

- Все, молчу, – Гермиона устроилась рядом и приготовилась внимательно слушать.

Гарри, стараясь ничего не упустить, в подробностях рассказал подруге то, что он видел в воспоминании Слизнорта.

- Семь? – широко раскрыв глаза, шепотом спросила она. – Семь крестражей?

Гарри утвердительно кивнул и устало выдохнул.

- Поверь, у меня была точно такая же реакция. Если хочешь, могу тебе завтра показать это воспоминание, – видя растерянность и недоверие подруги, предложил Гарри. – Сегодня уже слишком поздно, а завтра с утра, сразу после завтрака, можем подняться в Выручай-комнату.

- А разве ты не поспешишь к директору? – удивленно спросила Гермиона. – Ему нужно как можно скорее сказать, что ты выполнил задание.

- Думаю, если я скажу об этом в обед или вечером, ничего кардинально не изменится.

- Конечно, мне хотелось бы взглянуть, – тяжело вздохнула Гермиона. – Возможно, там есть еще какая-то информация, которую ты не заметил от потрясения.

За окном уже начинало светать. Обсудив планы на завтрашний день, друзья отправились спать, договорившись встретиться с утра.

На следующий день за завтраком Гермиона пристально наблюдала за Слизнортом. Однако, вопреки ее страхам, тот вел себя как обычно, и она смогла убедиться, что Обливейт не нанес профессору никакого вреда. Гарри только мученически закатывал глаза и качал головой, поражаясь недоверию подруги.

Наконец, наскоро позавтракав, друзья устремились в Выручай-комнату. Уже на восьмом этаже Гарри достал карту Мародеров и заметил, что Малфой тоже направляется в эту сторону.

- Пойдем быстрее, – поторопил он подругу, – а то, не ровен час, столкнемся с Малфоем.

Зайдя внутрь, Гарри тут же вызвал Кричера и попросил принести Омут памяти. Домовик вежливо поклонился, не забыв при этом злобно глянуть на Гермиону.

Поместив воспоминание в принесенный эльфом артефакт, Гарри показал подруге, как нужно им пользоваться, нырнув в туманную дымку чужих мыслей. Он вновь оказался в кабинете помолодевшего Слизнорта, восседающего в окружении своих любимчиков. Гермиона спустя пару мгновений присоединилась к нему.

Просмотрев воспоминание, друзья вновь оказались в Выручай-комнате. Подстраиваясь под их желания, комната тут же предоставила им пару кресел, а поеживающейся Гермионе – теплый плед.

- Не удивительно, что за ним пошло столько народу в свое время, – с долей восхищения и отвращения высказалась Гермиона. – Том Риддл был очень красив и харизматичен.

- Да, – хмыкнул Гарри. – Я это заметил еще на втором курсе в Тайной комнате. Не спорю, когда-то он был красавцем, зато сейчас… – Гарри содрогнулся, вспомнив их последнюю встречу в министерстве магии. – Но мы здесь не для того, чтобы обсуждать привлекательность Тома Риддла.

- Ну, ты-то его видел в таком облике, а я нет, – возразила Гермиона. – К тому же ты не можешь отрицать, что он мастерски владел лестью, даром убеждения и просто очаровывал собеседника.

- Я и не собираюсь, – фыркнул Гарри. – Просто сейчас меня это заботит в последнюю очередь. Меня как-то больше беспокоит его стремление создать семь крестражей.

Друзья ненадолго замолчали, обдумывая увиденное. Затем попытались определить, что мог использовать в качестве вместилища для осколков своей души Волдеморт. И даже поспорив, так и не пришли к какому-то определенному мнению, и смирились с тщетностью своих попыток. Естественно, Гарри хотелось самостоятельно, без помощи директора, справиться с этой задачей. Но в итоге ему пришлось согласиться с Гермионой, что без подсказок Дамблдора, который уже давно следит за жизнью Тома Риддла, он бессилен.

Они так увлеклись обсуждением воспоминания, что чуть не опоздали на обед. Гарри заверил подругу, что сразу же подойдет к директору, чтобы договориться о встрече. Но в Большом зале Дамблдора не оказалось. Не появился он и на ужине. Вечером Гарри подошел к профессору МакГонагалл, чтобы узнать у нее, когда вернется директор. Однако декан гриффиндора если и была в курсе, то не посчитала нужным сообщить Гарри о местонахождении Дамблдора. И о сроках его возвращения она тоже не знала. Гарри не оставалось ничего другого, только ждать, когда директор вернется в школу.

Сгорая от нетерпения, он не мог думать ни о чем, кроме предстоящей беседы с Дамблдором. Чтобы немного отвлечься от терзающих его мыслей, Гарри попытался вычислить, кто мог отравить медовуху Слизнорта. Все сводилось к тому, что бутылка предназначалась в подарок Дамблдору, и покушение могло быть направлено именно на него. Самое примечательное, что и проклятое ожерелье осенью, и отравленная медовуха попали в школу из одного источника, а именно – от мадам Розмерты. У Гарри не было никаких сомнений в том, что и здесь приложил руку Малфой.

Гермиона была не уверена в этой теории. Однако Гарри был твердо убежден, что оба случая – дело рук одного и того же человека. Значит Малфой, в своем стремлении выполнить задание Волдеморта, был еще опаснее, чем можно предположить. Сейчас же Гарри сам поспособствовал тому, что об очередном покушении невозможно было никому заявить: он собственноручно уничтожил остатки медовухи и наложил на Слизнорта Обливейт. Таким образом, получалось, что о попытке отравления в школе знали всего три человека: Гарри, Гермиона и, конечно, сам виновник – Малфой. Гарри, чтобы не подставить себя, не мог сообщить об этом никому, даже Снейпу. Зная навыки профессора в легилименции, можно было не сомневаться, что ему не составит большого труда выяснить, откуда Поттеру известно об отравленной медовухе.

Вечером, пытаясь сосредоточиться на уроках, Гарри заглянул в карту и с удивлением отметил, что Малфой находится в личных апартаментах Снейпа. Однако он не придал этому большого значения, решив, что декан вполне может вызвать к себе студента своего факультета.