– Да, и, очевидно, я и твой сын тоже, – пробурчал я. – Человек чести и все такое.
Он улыбнулся, покачав головой.
– Очевидно, – сказал он. – Так, и почему ты меня спросил? Ты сожалеешь…
– Нет, – быстро сказал я. – Я люблю ее, и никогда не буду сожалеть об этом. Я, б…ь, сделаю для нее все. Просто… о Боже… Я знаю, что это было необходимо, и все, но не могу отделаться от чувства, что я облажался.
– Я понимаю, – ответил отец. – По сей день я чувствую, что это путь за грань. Я инициировался, чтобы спасти твою маму из рабства, и все, что я получил в конечном итоге – это затянул петлю еще больше. Я забрал ее из одного опасного мира в другой, и, хотя она стала лучше одеваться и получила другое имя, с прошлым сильного различия не было. Я любил твою маму, и всегда буду любить, но думаю, что самой большой моей ошибкой было не отпустить ее. Она так и не стала свободной по-настоящему, не вышла в мир, где никто не знал, кем она была.
ДН. Глава 72. Часть 6:
Он помолчал минуту, опять постукивая пальцами, и я в шоке глядел на него.
– Не пойми меня неправильно, я не променял бы годы, проведенные с твоей матерью, ни на что, и могу сказать то же самое про вас, мальчики. Вы – единственное, что я сделал в жизни правильного. Но я никогда не прощу себе, что не дал ей шанса жить собственной жизнью. Она никогда не жила несвязанной, и, если честно, я даже не уверен, что она хотела бы этого, но смысл в том, что я не дал ей этого шанса. Я знаю, что она любила меня, и я знаю, что вы, мальчики, делали ее счастливее, чем она представляла себе, но не думаю, чтобы она осознавала, что у нее был другой выбор. Я пожертвовал собой, чтобы дать ей выбор, и никогда не сказал, что он у нее был. Я не могу удержаться и думаю все эти годы, как сложилось бы все, если бы я отпустил ее.
– Она никогда не оставила бы тебя, – сказал я, покачав головой. – Она слишком любила тебя.
– Она не знала ничего лучше, – сказал он. – И это действительно так. Я виню за это себя. Оглядываясь назад, я чувствую, что у нее просто не было выбора, кроме как оставаться со мной.
– Вот поэтому я и чувствую, что облажался,– тихо сказал я. – Изабелла спросила, как может она быть свободной, если не свободен я, и я даже не осознавал до этого времени, что именно сделал. Я принял решение о нашей совместной жизни, и ей просто приходится принять его. Я считал, что смогу разделить эти части своей жизни.
– Да, в твоем возрасте я думал то же самое, – пробормотал он. – И, по собственному опыту, я могу сказать, что трудно жить, разделенным на части.
– Я уже вижу это.
– А вы уже обсуждали свое будущее? – спросил он.
Я покачал головой, нервно пробегая рукой по волосам.
– Нет, но, думаю, это будет в ближайшее время, учитывая, что после Рождества меня ждут в Чикаго, – сказал я. – Очевидно, Аро посчитал, что он был достаточно терпелив.
– Не удивлен, – ответил мой отец. – С тобой все будет в порядке?
Я горько рассмеялся.
– Я в порядке. Я беспокоюсь за нее.
– Я бы не беспокоился так за нее. Она сильная и переживет многое, не имеет значения, что, – ответил отец. – В любом случае, пока ты здесь, я хотел тебе кое-что отдать.
Он открыл ящик стола и поковырялся в нем, прежде чем вытащить связку ключей. Он бросил их мне, и я поймал связку, пока он закрывал ящик.
– Что это? – растерянно спросил я.
– Ключи, – язвительно сказал он, засмеявшись, когда я закатил глаза. – Они – от дома в Чикаго. Полагаю, что тебе нужно где-то жить, пока ты там, а мне, очевидно, они не потребуются.
– Ты уверен? – удивленно спросил я.
– Уверен, – сказал он. – Дом не должен пустовать. Твоей маме понравилось бы, что ты там живешь.
– Спасибо, – сказал я, вставая и потягиваясь. – Ладно, я ухожу и оставляю тебя одного, так что можешь звонить тому мудаку, с которым ты разговаривал. Вряд ли это мистер Риччи, потому что он точно не тот ублюдок, который является засахаренным дерьмом для всех.
Он секунду смотрел на меня, не комментируя мое высказывание. Я уже повернулся уходить, как отец прокашлялся и остановил меня.
– Ascoltare il tuo cuore, – тихо сказал он, вспоминая фразу, которую говорила моя мама все время, пока мы были маленькими. – Помни это, и я уверен, что ты все сделаешь правильно. Как я и говорил, ты сын своей матери.
Я кивнул и вышел в коридор, быстро пытаясь перебрать все, что случилось за один чертов день. Это было гребано странно, но, когда я вернулся к тому, что сказал сегодня Бен, ко мне вернулось чувство решимости. Грудь сдавило, когда я подумал о вопросе Изабеллы и боли, которую она показала своей вспышкой, пока в моей голове не всплыл совет отца.
Ascoltare il tuo cuore. Слушай свое сердце.
В этот момент все, похоже, сошлось вместе, и я, наконец, понял, что должен, б…ь, делать. Я пошел в комнату к брату, засомневавшись на секунду, еще раз обдумывая все, и решительно поднял руку, чтобы постучать.
Я не мог больше быть эгоистом и просто притворяться, что все прекрасно. Мне нужно сделать что-то, чтобы быть уверенным в этом.
– Думаю, что я воспользуюсь твоим предложением, – сказал я, как только он открыл дверь. – Мне нужна твоя помощь.
Он оценивающе посмотрел на меня, изучая мое лицо и, похоже, не удивился этим словам. Я заподозрил, что он знал все это время, что, в конце концов, я признаюсь, б…ь, что не смогу сделать это один. Через минуту он протянул руку и похлопал меня по плечу, кивнув.
– Ты ее получишь.
ДН. Глава 73. Часть 1:
Глава 73 – Первозданный сад
«Но в первозданном саду, где все мы безымянны, я видела в тебе лишь красоту»
Ани ДиФранко
Изабелла Свон
– Счастливого Рождества.
Я подскочила от неожиданности и отвернулась от окна. Эсме зашла ко мне на кухню и тепло улыбнулась, выражение ее лица было мягким, когда она смотрела на меня. Я удивилась, увидев ее так рано, солнце едва встало, а они с Алеком вчера довольно поздно приехали. Они собирались прибыть еще несколько дней назад, но у Алека внезапно возникли проблемы с бизнесом, и они не успели на свой рейс из Чикаго.
– Счастливого Рождества, – тихо ответила я, вежливо улыбнувшись ей.
Я наблюдала, как она подошла к буфету и начала там поиски, разговаривая про себя. На ней было надето красивое длинное платье и подходящие по цвету туфли на высоких каблуках, волосы ниспадали по плечам мягкими волнами, а макияж был свежим. Ухоженная, она выглядела прямой противоположностью мне в эти дни; к ней вернулась ее энергичность, от нее так и веяло добротой и состраданием. В этом было что-то материнское, мне становило легче, когда она была рядом.
– Мы встали ужасно рано, да? – спросила она, закрывая буфет и поворачиваясь ко мне.
– Похоже на то, – сказала я. – Не могла заснуть.
– Ты тоже? – спросила она, вопросительно приподнимая бровь. – Ты выглядишь уставшей.
Я с неохотой пожала плечами.
– У меня сейчас много разных мыслей, – пробормотала я. – А почему вы поднялись так рано? Если не возражаете, я хотела спросить…
– Конечно, я не возражаю. Можешь спрашивать у меня что угодно, Изабелла, – сказала она. – А ответ на твой вопрос таков: я рано встала, потому что сегодня Рождество, а если ты помнишь прошлый год, то я готовлю Рождественский ужин.
– Оу, – удивленно ответила я. – А я решила, что поскольку вы поздно приехали, я его начну.
– Ты ошиблась, – сказала она, снова улыбнувшись мне.
– Лучше расслабься и забудь обо всем хотя бы на один день, позволь себе повеселиться. В конце концов, тебе всего семнадцать, наслаждайся жизнью, пока можешь. А потом ты станешь взрослой и, как я, поседеешь.
– У вас нет седины, – нахмурившись, сказала я.
Освещение было тусклым, из окна пробивался лишь рассеянный свет, но я была уверена, что не вижу седых прядей.
Она засмеялась.
– Это только потому, что у меня хороший стилист, и он удачно это скрывает. Если бы не это, я была бы уже совершенно седой, спасибо работе моего мужа. Тебе не потребуется много времени, чтобы испытать это на себе.
