У каждого Темного Лорда... (СИ) - Филатова Анна "Мышилла"

Дальше по списку у Хоукворта Азкабан, а у меня — дементоры, конечно.

— Наличие там дементоров не отменяет того факта, что вы организовали побег из тюрьмы!

"У меня это семейное, простите, невозможно сдержаться", — хочется сказать мне, но я не говорю, конечно. А говорю что-то правильное, что Кингсли рекомендовал. Про невинно осужденного (это Малфой-то, ха!) и вред его здоровью, про гражданское расследование и акцию по привлечению внимания. И вообще, если вам обидно, что вы так не можете, так и скажите, я пойму. Но этого я, конечно, не говорю.

— Дементоры у Азкабана при заявленном их отсутствии — это правда нездоровое явление, — вполголоса говорит Амелия Боунс.

— Это не значит, что любой юнец может явиться туда и разгромить стену!

— Да ладно вам, мы только решетку высадили, и то не полностью! — ёрничаю я, но тут же меняю тон. — Но если серьезно, уважаемый Визенгамот, я хочу сказать вам, что если вдруг что-то подобное будет происходить, я буду приходить. И громить стены. И красть статуи. И доставать людей из тюрем, больниц и прочих закрытых помещений. Потому что если те, кто должен обеспечить порядок, законность и справедливость, не дают себе труда это сделать, это буду делать я.

— Да кто вы такой, чтобы говорить это нам?

— Я тот, кто может это всё сделать, а вся существующая система не может мне помешать, как оказалось. Я Гарри Джеймс Поттер, и я сражался с Волдемортом не для того, чтобы меня и других потом в этом же обвинили.

Я вместилище пафоса. Я идиот, что забыл половину заготовки. Но это ничего. Нормально получилось, ёмко так.

— Ах, простите, мистер Поттер, мы не оправдали ваше доверие! — ядовито говорит Хоукворт.

— Я подумаю, — киваю я. — Может быть, прощу. Но не сегодня.

Хоукворт (надо думать, от неожиданности) пропускает реплику. Мадам Боунс немедленно пользуется этим, чтобы провести голосование. И в этот раз меня — сюрприз! — признают виновным. И приговаривают-таки к штрафу в десять галеонов за попорченное государственное имущество. И к неделе исправительных работ. Интересно, доволен ли Хоукворт суровостью моего наказания?

— Чарльз, у вас есть еще обвинения в адрес мистера Поттера и остальных? — нежно спрашивает мадам Боунс. Если бы меня она так спросила, я бы точно сказал "нет, никаких обвинений, что вы". Хоукворт некоторое время перебирает свои записи, потом с сожалением качает головой: нет, нету у него больше обвинений. Да ладно? Неужто мы отбились?! А я до последнего ждал, что меня обвинят-таки в похищении Скитер, ан нет! Видимо, рукописи оказались ей достаточно дороги, чтобы она не стала на меня заявлять.

— Замечательно, — говорит мадам Боунс и потирает руки, как бы в предвкушении. — Что ж, тогда я попрошу вас снова вызвать свидетелей защиты, мистер Поттер. Когда еще удастся внести ясность в столько вопросов разом!

Я слушаюсь и повинуюсь. Любой каприз за то, что от всех обвинений отделался одним несчастным штрафом.

Программа, правда, выполнена не полностью, но думаю, кто-нибудь из вызванных обязательно мне подыграет.

Упивающихся я не вызываю, они и нужны-то были в основном для зрелищности, их почти полностью может заменить один Снейп. Никто особенно не возражает против такого моего каприза. Но даже так — очень уж много народу приходится держать здесь разом. Я снова впадаю в вялое полуобморочное состояние и только краем глаза отслеживаю события: Кингсли, Ремус и Тонкс излагают подробности какой-то операции по противодействию Упивающимся; Аластор Грюм выражает недоверие половине присутствующих; Снейп сдает полный список министерских работников на службе Волдеморта, с кем когда-либо имел дело; Дамблдор подробно объясняет, почему попытка Малфоя его убить технически была скорее дружеской дуэлью, а люди ведутся на эту ерунду; а потом Дамблдор говорит "Старшая палочка", и по залу разносится недоуменный смешок.

— А что, вы думали, что Воскрешающий Камень существует, а Палочки при этом все равно нет? — добродушно уточняет он. Я смотрю в сторону Лавгуда. Он имеет вид отрешенно-торжествующий, эдакое "а я всегда знал, и смотрите, кто тут самый умный". Что ж, имеет право. Надо будет, вообще-то, не забыть сказать ему спасибо, несмотря на то, как печально тогда закончился наш визит к нему. С Дарами он нам все-таки здорово помог.

— Кстати о палочке, Поттер, — снова оживляется Хоукворт. — У вас же конфисковали вашу палочку, остролист и перо феникса, верно?

— Да, именно так, — не отпираюсь я.

— Тем не менее, все это время вы как-то колдовали. Откуда у вас палочка?

И снова: наконец-то.

— Взял в бою, — говорю я.

— У кого же?

— У однокурсника одного.

— Гарри скромничает, — улыбается Дамблдор. — На самом деле это куда более интересная история. Теоретически, он получил эту палочку от Драко Малфоя, а тот от меня...

Пока Дамблдор скармливает публике очередную байку, я сижу и спорю сам с собой на деньги, как скоро до них дойдет, что вот эта история и есть продолжение той, о Старшей палочке?

— Мистер Поттер, из какого материала сделана ваша палочка? — спрашивает Хоукворт, почти на полуслове перебив профессора Дамблдора.

— Из бузины, — отвечаю я, по-прежнему делая вид, что не понимаю, к чему он ведет.

— Не хотите ли вы сказать, что вдобавок к Воскрешающему камню являетесь хозяином Старшей палочки? — наконец в открытую спрашивает он.

— Я же говорил, сэр. Если надо будет, если что-то пойдет не так, я приду куда угодно и сделаю там, что считаю нужным.

— Отвечайте на вопрос!

— Хорошо, сэр. Нет, я не хочу сказать, что я хозяин Старшей палочки. Я просто это говорю.

Начинается новая серия шума, гама и грохота. А я мастерю на лице максимально зловещую улыбку и предъявляю ее публике. Ну, давайте, начинайте уже меня бояться. Давно ведь пора.

...должны быть сторонники

— Два дара из трёх, — задумчиво говорит Шафик.

— Два? — с улыбкой повторяю я. Но мою прекрасную намекающую реплику пока что игнорируют.

— Поттер, назовите хоть одну причину, почему мы должны выпустить вас из зала, учитывая угрозы членам Визенгамота, — резко меняет он тон. — Будь это просто болтовня, ладно бы, но судя по всему, вы намерены приводить свои угрозы в исполнение, не так ли?

— Где и когда я угрожал членам Визенгамота, сэр? — искренне изумляюсь я. — Я говорил совсем другое. Или вы хотите сказать, что вы уже сейчас знаете, что будете делать откровенно неправильные вещи, вроде истребления маглорожденных, и мне придется вам помешать?

— Кто вам сказал, Поттер, что вы можете судить, что правильно, а что нет? Кто вам сказал, что вы можете вламываться со своими суждениями в государственный процесс? Кто дал вам такое право? Вы, человек, который даже Хогвартс не закончил, со своими наивными и максималистскими взглядами, куда вы лезете?! Хорошо говорить красивые речи перед публикой, но что вы будете делать когда столкнетесь с реальностью?

— То же, что и раньше, сэр. Я буду с этой реальностью воевать, — говорю я. И решаю закругляться. Не о чем тут больше говорить — с людьми, которые хотят монополию на решение, что правильно, а что нет. Я-то ее тоже хочу. — Мадам Боунс, у меня остался еще нерешенный вопрос. Как лучше сейчас поступить Драко Малфою? Явиться в Министерство с каким-нибудь заявлением? Спокойно ждать дома вызова на пересмотр дела? Вообще ничего не ждать и выходить на улицу?

— В Азкабан ему надо явиться, с повинной, — начинает было Хоукворт, но я уже твердо решил, что последнее слово сегодня останется за мной. Поэтому он замолкает на полуслове. И пусть скажет спасибо, что не начинает умирать от удушья, как Малфой.

— В Азкабан точно не стоит. Я пришлю вам сову с дополнительными разъяснениями, как ему следует поступить, — говорит Амелия Боунс. — Мистер Уизли, будьте добры, огласите результаты заседания.

И Перси начинает оглашать, собирая эти результаты по всему протоколу. Про снятие обвинений, про мой штраф размером в десять галеонов, про отмену всего и вся и учреждение Комиссии по разбору деятельности другой проклятущей комиссии и прочее, прочее.