* * *
Телега замедлила ход, и скрип колёс стих, когда мы въехали на окраину деревни Буэна.
Я выпрямился, оглядывая окрестности, и почувствовал, как грудь наполняет свежий воздух, пахнущий скошенной травой и цветущими полями. Буэна раскинулась на холмистой равнине, окружённая бескрайними полями пшеницы, что колыхались под лёгким ветром, словно золотое море. Дома, как и ожидалось, стояли на значительном удалении друг от друга, разбросанные по просторам, будто кто-то небрежно рассыпал их по земле. Каждый участок окружали низкие изгороди или ряды высоких кипарисов, чьи тёмно-зелёные кроны контрастировали с золотом полей и зеленью лугов.
Вдалеке, на горизонте, высились горы с заснеженными вершинами, а над ними раскинулось ясное небо с редкими облаками, подсвеченными золотом заката. Узкие тропинки вились между полями, соединяя дома, и где-то неподалёку журчал ручей, добавляя к пению цикад мягкий, убаюкивающий звук. Буэна выглядела мирной, почти идиллической, и я понял, почему Ролз выбрал это место: здесь можно было дышать свободно, вдали от суеты больших городов.
Элинализ сидела рядом, её осанка была прямой, а взгляд — внимательным, как у опытного авантюриста, что высматривает добычу. Её светлые волосы были собраны, и она выглядела так, как всегда: уверенной, с той самой грацией, что заставляла людей оборачиваться ей вслед. Но я замечал мелочи, выдававшие её напряжённость: пальцы, слегка сжимавшие край плаща, и лёгкая дрожь в уголке губ, когда она думала, что я не смотрю. Элинализ была готова к бою с любым монстром, но встреча с сыном заставляла её сердце биться быстрее.
Возница, пожилой мужчина с густой бородой, натянул поводья, останавливая телегу у развилки. Он обернулся к нам, почёсывая затылок.
— Вот и Буэна, — сказал он, его голос звучал устало. — Мой путь на запад, к мельнице. Могу высадить здесь, если…
— Нет, — перебил я, мой голос был твёрд, как сталь, и я даже не моргнул, глядя на него. — Мы едем до дома у старого дуба. Я заплатил тебе за это, память подводит? Понимаю, поэтому напомню: ты хотел свернуть к реке, но пара лишних монет убедила тебя довезти нас до места.
Возница хмыкнул, но кивнул, явно вспоминая, как я настоял на своём ещё на подъезде к деревне. Ему действительно было не по пути — его дорога вела к рынку у реки, но я не оставил ему выбора. Несколько медяков и моя непреклонность сделали своё дело. Телега тронулась, скрипя по гравийной тропе, и мы свернули на узкую дорогу, что вела к дому Ролза.
Я взглянул на Элинализ, которая внимательно осматривала поля. Её глаза остановились на старом дубе вдалеке, и я заметил, как её дыхание слегка сбилось.
— Ты ведь точно знаешь, где его дом? — спросил я, больше для того, чтобы прервать тишину, чем из сомнений.
Элинализ повернулась ко мне, и её губы изогнулись в знакомой улыбке, но в её взгляде мелькнула тень тревоги.
— Конечно, знаю, Эрик, — ответила она, её голос был звонким, но с лёгкой дрожью на краях. — Ролз писал мне… давно, ещё несколько лет назад. Описал дом: деревянный, с голубыми ставнями, у старого дуба на краю деревни. Он даже приглашал меня в гости, представляешь? — она фыркнула, но смех вышел нервным. — Я тогда не ответила. Думала, что так будет лучше для него. Но теперь я здесь, и… мне нужно это сделать.
— Ты сделаешь, — сказал я твёрдо, не давая сомнениям просочиться в мой голос. — Ты — Элинализ Драгонроад. Если ты могла сразить дракона, то и с этим справишься.
Она посмотрела на меня, и её улыбка стала чуть теплее, хотя напряжённость никуда не делась. Её пальцы всё ещё сжимали плащ, но она кивнула, словно мои слова добавили ей решимости.
— Ты теперь всегда будешь припоминать нашу «победу» над драконом?
— Ну… Иногда. Всё же не рядовое событие.
— Ты прав, — сказала она, и её голос стал твёрже. — Я сражала драконов. Один разговор с сыном не должен быть сложнее. Но всё равно… — она запнулась, её взгляд метнулся к дубу. — Всё равно немного страшно.
Телега остановилась у старого дуба, чья раскидистая крона отбрасывала длинные тени на землю. У его подножия стоял дом Ролза: небольшой, деревянный, с потемневшими от времени стенами и голубыми ставнями, как описывал Ролз в письме. Крыша была покрыта соломой, а над трубой вился тонкий дымок, намекая, что кто-то был дома. Около входа росли кусты шиповника, а рядом с домом виднелся небольшой огород, где аккуратно высажены овощи. Всё выглядело просто, но ухоженно, как и подобает дому охотника, который привык заботиться о своём хозяйстве.
Я спрыгнул с телеги, протянув руку Элинализ. Она приняла её, и её пальцы слегка дрогнули, но она тут же выпрямилась, расправив плечи. Возница получил свои монеты, пробормотал что-то о «хорошей дороге» и укатил прочь, оставив нас перед домом. Я взглянул на Элинализ, ожидая, что она скажет, но она молчала, её глаза были прикованы к голубым ставням.
— Ну что, — начал я, стараясь звучать спокойно. — Пора, да?
Элинализ глубоко вдохнула, и её напряжённость, казалось, растворилась в этом вдохе. Она отпустила мой взгляд, посмотрела на дом, и её лицо озарила знакомая авантюристская улыбка — та самая, с которой она бросалась в бой.
— Пора, — сказала она твёрдо, и её голос больше не дрожал.
Элинализ уверенно зашагала вперёд к дому, её походный плащ развевался за спиной, а светлые волосы блестели в лучах заката. Я смотрел ей вслед, чувствуя, что сейчас начинается что-то важное — для неё, для Ролза, и, возможно, для меня самого.
Глава 23
Буэна (II/III)
* * *
Я шагал по просёлочной дороге Буэны, сапоги оставляли следы в мягкой пыли, смешанной с мелкими камешками. Деревня раскинулась вокруг: золотые поля пшеницы, слегка колыхающиеся под вечерним ветром, простирались до горизонта, а между ними вились узкие тропинки, соединяющие дома, что стояли на значительном удалении друг от друга. Каждый участок окружали низкие изгороди или ряды тёмных кипарисов, чьи остроконечные кроны отбрасывали длинные тени. На горизонте высились горы с заснеженными вершинами, а над ними плыли редкие облака, подсвеченные багрянцем заката. Где-то неподалёку журчал ручей, его звук смешивался с далёким лаем собак и шелестом травы, создавая тихую мелодию. Воздух был пропитан запахом скошенной травы и тёплой земли, но эта деревенская идиллия не могла заглушить бурю в моей душе.
Перед глазами стояла сцена у дома Ролза, отпечатавшаяся в памяти, как картина, которую невозможно забыть. Элинализ, всегда хитрожопая и непробиваемая, стала в одно мгновение разбитой: её руки задрожали, как осиновые листья, пальцы впились в ткань юбки, а из глаз текли слёзы, оставляя мокрые дорожки на коже. Она делала шаг вперёд, потом назад, её шаги были неуверенными, словно она разрывалась между желанием броситься к сыну и страхом, что он её прогонит.
Я увидел, как Ролз, высокий полуэльф со светлыми, как у Лизы волосами, и заострёнными ушами играл на траве с крошечной эльфийкой — ей и года не было. Её светлые волосы с зеленоватым оттенком блестели, а звонкий смех разносился по полю, чистый и беззаботный. Ролз подбрасывал её в воздух, она хлопала ладошками, а он улыбался — тепло, искренне, его глаза сияли отцовской нежностью, пока малышка тянула его за длинные волосы.
Именно эта картина разрушила всю скопившуюся уверенность эльфийки. Элинализ замерла, глядя на них, и её лицо исказилось от боли и тоски. И я понял, что она сейчас уйдёт, сбежит в поля, лишь бы не сталкиваться с этой реальностью, с этой болью. Я шагнул к ней сзади, положил руки на её плечи и подтолкнул вперёд, вложив в жест всю свою решимость.
— Иди, — сказал я твёрдо, мой голос не дрогнул. — Ты уже здесь. Не отступай.
Хруст травы и веток под её ногами был громким в деревенской тишине, и Ролз со своими длинными ушами тут же услышал. Он поднял голову, его взгляд остановился на Элинализ, и в следующую секунду его лицо озарилось смесью неверия и радости.
