Тем временем Имоен командовала другой группой.
Пока друкари расправлялись с рыцарями, её решил устранить местный командир. Закованный в тяжёлый силовой доспех человек приближался к ней, уверенный в своём превосходстве. Его броня, покрытая геральдическими символами и священными писаниями, поблёскивала в свете пожаров.
Обнажив меч, она была на расстоянии трёх клинков. Человек сделал шаг вперёд, а она совместила работу ног с уколом в область его кистей. Неповоротливый силовой доспех помешал ему среагировать, но адамантий в броне отразил силовое оружие. Металл визжал против металла, высекая искры.
Рыцарь развернул меч и выполнил колющее движение. Имоен подставила ладонь и заблокировала меч собственной плотью. Другой рукой она успешно проникла в броню своим клинком, найдя уязвимое место между пластинами.
Человек прохрипел, но разрезанные лёгкие не давали ему больше сопротивляться. Рыцарь упал, а Имоен вытащила его меч из своей ладони. Плоть мгновенно начала сплетаться по волокнам, всего за секунду её рана исцелилась. Джин в её руке поглотил человеческую душу, отдав достаточно энергии для регенерации. Голубоватое сияние на мгновение окутало её руку, а затем впиталось в кожу.
Она хотела войти в поместье, как это сделали друкари, но крики, наполненные болью, заставили её передумать. В её присутствии больше не было необходимости. Друкари справлялись со своей задачей с характерной для них жестокой эффективностью.
Вместо этого она шла по грохочущим улицам. Воздух был наполнен дымом, криками и странным возбуждением, которое охватило жителей города.
Руны богини Иши были нарисованы на стенах каждого третьего дома. Свежие, ещё влажные линии светились слабым зеленоватым светом в темноте ночи. Люди смотрели на неё со страхом и восхищением. Она непроизвольно прислушивалась к разговорам.
— Богиня послала армию для нашей защиты! — человек кричал с фанатизмом. Она чувствовала, как его сознание было под контролем Коя. Глаза мужчины были широко открыты, зрачки расширены, словно он видел что-то невидимое обычным людям.
— На площади будет говорить апостол богини! — ещё одна марионетка кричала и рисовала руны богини, её руки двигались с механической точностью, выводя сложные символы.
Другой горожанин указал на неё:
— Смотрите! Она убила рыцаря!
Вопреки её ожиданиям, люди были счастливы. Их лица, обычно скрытые под масками покорности и страха, теперь сияли каким-то диким восторгом.
— Я видел, как барон Нельсон кричал как свинья.
Это вызвало среди людей радость.
— По делом! — выкрикнул кто-то из толпы, и его возглас был подхвачен десятками голосов.
Некоторые смеялись, некоторые указывали пальцем на горящие дома дворян. Огонь отражался в их глазах, как символ свободы и возмездия.
В голосе людей не было жалости, не было сочувствия.
Расправа над дворянами, которую они устроили, стала пропагандой веры в богиню. Каждый крик боли, каждая капля крови укрепляли веру простых людей в то, что справедливость наконец пришла в их мир.
— На площадь! Я хочу посмотреть на казни дворян! — кричали в толпе. Эти слова подхватывались и передавались из уст в уста, словно молитва нового культа.
Она молча пошла в сторону площади.
Люди вокруг неё расступились, опасаясь спровоцировать. Её фигура, облачённая в странные доспехи, излучала силу и опасность, которую даже самые отчаянные не рисковали испытывать.
Рядом с ней резвился друкари, волоча голую дворянку за волосы по улицам. Её некогда изысканная кожа теперь была покрыта грязью и синяками, а глаза, полные ужаса, смотрели в никуда. Исполняя приказы Архонта, они боялись причинить боль не связанным с дворянами людям. Поэтому отвратительные с точки зрения богини Иши действия обычные люди воспринимали как праздник.
Простая женщина с грубой, дублёной от солнца кожей кинула в дворянку камень, а друкари игнорировал подобное поведение. Для него сегодня был превосходный театр боли. Мон-кей, которых они пытали, испытывали превосходные эмоции боли, другие мон-кей, которые на это смотрели, испытывали радость.
Коктейль из двух противоположных эмоций приносил эльдарам экзотическое и новое чувство удовольствия. Поэтому ведомые эмоциями, они даже соизволили иногда говорить с людьми, которые испытывают к ним восхищение. Их обычно надменные лица сейчас выражали что-то, похожее на удовлетворение.
Что такое эмоции? Для Имоен это была загадка. Кроме её желания жить, у неё была привязанность к Ризалии, богине и Кою. Эти связи, словно тонкие нити, удерживали её в мире живых, давали смысл её существованию.
Чем больше она читала электронных книг из библиотеки синего-21, тем больше девушка осознавала свою аномалию. Даже сейчас она ничего не чувствовала. Она может понимать, когда кто-то испытывает эмоции, анализировать, но трудно понять, как эмоции могут влиять на поведение. Книги говорили о страсти и отчаянии, о любви и ненависти, но для неё это были просто слова, лишённые внутреннего содержания.
Как люди могут разговаривать так часто? Для неё всё было таким хаотичным. Всё, что нужно, — это жить, а чтобы жить, нужно поклоняться богине жизни Ише. Формула простая, так почему им нужно тратить столько усилий, чтобы люди в этом мире поклонились богине жизни? Почему эмоции управляют ими так сильно? Почему они не могут просто быть рациональными?
Девушка отложила свой анализ в сторону, она наконец дошла до площади.
Площадь представляла собой зрелище, которое Имоен не ожидала увидеть. Широкое пространство, некогда служившее для торговли и празднеств, сейчас превратилось в арену народного суда. В центре возвышался наскоро сколоченный помост из тёмного дерева, освещённый десятками факелов. Руны Иши, нарисованные белой краской, покрывали каждый его угол, светясь тусклым мерцающим светом в сумерках надвигающейся ночи. Каждая линия пульсировала, словно живая, наполненная тайной силой.
Толпа заполнила площадь до краёв. Тысячи людей всех возрастов — от седых старцев до детей, которых родители подняли на плечи, чтобы те могли лучше видеть происходящее. Воздух был наэлектризован смесью страха, нетерпения и странного, пугающего ликования. Имоен заметила, что некоторые люди украсили свою одежду наспех нарисованными символами Иши. Их лица, раскрашенные белой краской, придавали толпе вид религиозного экстаза.
Перед помостом стояла шеренга друкари в чёрных доспехах, их лица скрывали зловещие шлемы. Они держали на цепях группу дворян — мужчин и женщин, многие из которых были лишены одежды. Их некогда надменные лица теперь искажались от страха и унижения. Некоторые плакали, другие тихо молились своим богам, третьи просто застыли в оцепенении.
В центре помоста стоял Кой. Его лицо излучало спокойствие и что-то ещё — уверенность человека, убеждённого в своей правоте. Его глаза, ясные и проницательные, казалось, видели не только то, что происходит сейчас, но и то, что должно было случиться в будущем.
