Когда Имоен приблизилась, Кой поднял руку, и площадь мгновенно затихла. Даже дети перестали шуметь, как будто весь город задержал дыхание.
Она чувствовала, как волна варпа расходится по площади. Вероятно, он воздействует на людей своими псайкерскими силами. Область вокруг неё была лишена варпа, поэтому она отошла от людей, чтобы не мешать его магии. Воздух вокруг неё был чист, но в нескольких шагах уже начинал дрожать и переливаться, как марево над раскалённым песком.
— Верующие в Ишу! — его голос разнёсся над площадью, усиленный тонкой магией, которую Имоен могла почувствовать. — Сегодня наступил день, о котором вам говорила Богиня. День, когда цепи сбрасываются, а хлеб и вода ждут каждого!
Толпа ответила одобрительным гулом. Кой указал на группу дворян. Его жест был спокойным, почти ленивым, но в нём чувствовалась неотвратимость судьбы.
— Эти люди обвиняются в преступлениях против всех нас. Против ваших детей. Против самой жизни, которую даровала нам великая Иша!
Он начал зачитывать список обвинений, каждое из которых встречалось криками одобрения:
— Барон Нельсон, который повышал налоги во время голода и казнил фермеров, не способных заплатить!
— Элеонора, которая отнимала детей у матерей для работы в своих шахтах, где они умирали от кровавого кашля!
— Лорд Вистан, чьи солдаты насиловали женщин и сжигали деревни по его приказу! Всё это выставлялось как нападения бандитов.
Список продолжался, каждое имя сопровождалось перечислением жестокостей и притеснений. Имоен заметила, что некоторые обвинения были, возможно, преувеличены, но в глазах людей горел огонь искренней ненависти. Каждое слово Коя падало в сердца слушателей, как семя в плодородную почву, и тут же прорастало ненавистью и жаждой мести.
После каждого имени друкари, стоявшие позади Коя, начинали свою работу. Они были мастерами боли и унижения. Один дворянин закричал, когда длинная игла вошла под его ноготь. Дворянка завыла, когда ей медленно отрезали ухо. Кровь стекала по помосту, оставляя тёмные дорожки на дереве.
В отличие от того, что Имоен наблюдала раньше, здесь друкари не скрывали своих действий. Они превратили пытки в представление, гротескную театральную постановку. Их движения были плавными, почти танцевальными, как у артистов, исполняющих любимую роль.
И толпа... толпа кричала от радости. Люди, которые всю жизнь жили в страхе перед знатью, теперь наслаждались их мучениями. Матери поднимали детей выше, чтобы те лучше видели. Старики плакали от счастья. Лица, искажённые восторгом и ненавистью, сливались в единую массу жаждущей возмездия толпы.
— Вот оно, возмездие! — кричал кто-то из толпы.
Неделю назад его подвергли десяти розгам, просто за то, что он прошёл не там, где нужно. Шрамы на его спине ещё не зажили, но боль отступила перед радостью мести.
— Пусть почувствуют то, что чувствовали мы! — вторил другой голос.
Четыре из шести его детей умерли от голода, а налоги становились всё больше. Его лицо, иссохшее от горя и непосильного труда, сейчас озарялось каким-то яростным светом.
Имоен наблюдала за этим с отстранённым интересом. Человеческие эмоции оставались для неё загадкой, но сейчас она видела их в самом чистом, первобытном проявлении. Волны радости, страха, ненависти и возбуждения накатывали на неё, словно приливы неведомого моря.
Когда истерзанные дворяне больше не могли кричать, а лишь хрипели через разбитые губы, Кой снова поднял руку. Площадь притихла, словно огромное животное, подчинившееся команде хозяина.
— Но мы не собрались здесь только ради жестокости, — его голос стал мягче, почти ласковым, — Иша дарует каждому лишь одну жизнь! Никто не вправе отобрать вашу жизнь, кроме богини. Никто не вправе издеваться над вашей жизнью!
Он снял с шеи медальон с символом Иши и поднял его высоко над головой. Медальон засветился мягким зелёным светом, который, казалось, проникал в сердце каждого присутствующего. Сияние разлилось над площадью, словно нежный покров, окутывающий измученных людей.
— Я пришёл передать вам волю богини Иши, — продолжил Кой. — И вот она: эти люди умирают не просто за свои преступления. Они умирают, чтобы в этом мире больше не было дворян. Перед богом важна лишь ваша вера, не имеет смысла передавать по наследству богатство, это приводит лишь к боли тех, у кого ничего нет.
В этот момент друкари одним синхронным движением перерезали горла дворянам. Кровь хлынула на помост, образуя причудливые узоры, которые, к удивлению Имоен, начали складываться в руны, похожие на те, что она видела на стенах домов. Каждая линия, каждый изгиб наполнялся жизненной силой, высвобожденной в момент смерти.
Жертвоприношение давало богам огромное количество энергии. Имоен чувствовала, как пространство вокруг искривляется, насыщается силой, приходящей из мира за гранью.
— Богиня говорит: больше не будет господ и рабов! — голос Коя звенел над площадью. — Не будет тех, кто от рождения имеет право распоряжаться жизнями других! Отныне вы сами решаете свою жизнь!
Толпа взорвалась восторженными криками. Тысячи голосов слились в единый рёв, колебавший воздух и, казалось, саму ткань реальности.
— Иша дарует вам бесклассовое общество, где каждый получает по своим потребностям и отдаёт по своим возможностям! Где решения принимаются совместно, а не спускаются сверху! Где у каждого будет еда и вода. А дети учатся грамоте! Где старики в почёте, а не в забвении!
С каждым обещанием крики становились громче. Люди падали на колени, протягивая руки к помосту, как будто хотели прикоснуться к самой богине. Их лица были искажены экстазом, глаза блестели от слёз радости и надежды.
— Я лишь посланник, — Кой склонил голову. — Но через меня говорит она — та, что любит вас больше, чем вы можете представить. Примите её любовь, и мир изменится!
Когда Кой закончил говорить, над площадью прокатилась волна зелёного света — мягкого, зеленоватого сияния, которое на мгновение осветило каждое лицо. Имоен почувствовала, как в этот момент тысячи душ добровольно открылись богине. Их духовная энергия, словно потоки бесчисленных ручейков, слилась в единую реку, текущую к незримому океану.
Она стояла на краю площади, наблюдая за этим спектаклем веры, рождающейся из крови и боли. Для существа, не понимающего эмоций, это было познавательно. Друкари получали свою пищу через страдания одних, Кой и богиня получали преданность других — и всё это в едином акте, который люди называли правосудием. Сложная симфония чувств и верований, в которой каждый играл свою партию, не всегда понимая общего замысла.
Когда церемония закончилась, а люди начали расходиться, многие из них останавливались, чтобы коснуться её одежды
Глава 26
Я довольно вяло пытался переспорить ИИ, но, к сожалению, аргументов у Синий-21 намного больше.
