Они продолжили говорить, а я восстанавливался за счет медитации.
Примерно через четыре часа они все еще говорили, а я наконец мог закончить слушать словесную перепалку, которая не надоела этим, далеко не дамам, на протяжении всего времени моего отдыха.
— Пойдем.
Они прекратили поливать друг друга грязью, а Ризалия помогла ослабшей Арадии идти.
Мы вышли из помещения, телепортировались в улий, затем вошли в один из храмов Иши.
— К алтарю! Садись и не дергайся!
Слишком сильно раздражаясь ситуацией, я позволил себе грубо обратиться к архонту и указал на центр комнаты.
К моему удивлению, Арадия довольно кивнула.
"Ладно, оставляю все на вас."
Иша перехватила контроль над телом и усмехнулась.
– Девочка, у тебя достаточно смелости называть мои талисманы проклятыми?
В моей руке появился один из камней душ.
– Полагаю, богиня? Начнем ритуал?
Я ощущал негативные эмоции Иши, но она демонстрировала только милую улыбку.
– Начнём, – произнесла Иша.
Моя рука, управляемая богиней, подняла тусклый кристалл. Овальный самоцвет внезапно осветился изнутри, словно в нём зажглась звезда.
– Не сопротивляйся, – сказала через меня Иша. – Чем сильнее борешься, тем мучительнее процесс.
– Я готова, – прошептала Арадия, выпрямляя спину.
Первые нити света потянулись от камня к архонту – не серебристые и текучие, а алые и острые, словно раскалённые иглы. Они коснулись её груди, а я услышал шипение, будто капли воды упали на горячую сковороду.
Арадия стиснула зубы, но не издала ни звука. Её глаза встретились с моими, и я увидел в них вызов. Она была готова к боли – или думала, что готова.
Нити света погрузились в её тело, и её кожа начала светиться изнутри, словно под ней пульсировала раскалённая магма. Пот выступил на её лбу, дыхание стало прерывистым.
– Это... не так уж и страшно, – произнесла она с натянутой улыбкой.
Иша через меня покачала головой.
– Это только начало. Мы ещё не коснулись твоей души.
Камень в моей руке начал пульсировать, сначала медленно, потом всё быстрее, пока его ритм не превратился в безумный галоп. С каждым ударом нити света, проникающие в тело Арадии, становились ярче, горячее.
Первый крик вырвался из её горла, когда свет достиг её сердца. Не физического органа, а средоточия её душевной сущности. Её голова запрокинулась назад, спина выгнулась дугой.
– Что... что происходит? – выдавила она сквозь стиснутые зубы.
– Твоя душа сопротивляется, – ответила Иша моими устами. – Она знает, что ей предстоит пережить, пытается избежать этого.
Нити света внезапно изменились – теперь они напоминали корни древнего дерева, ветвящиеся внутри тела Арадии, проникающие в каждый уголок её существа. Красное свечение стало густым, пульсирующим, болезненным для глаз.
Второй крик Арадии прозвучал иначе – не от физической боли, а от чего-то гораздо более глубокого. Её глаза широко распахнулись, и я увидел в них ужас узнавания.
– Нет... – прошептала она. – Только не это...
Иша говорила через меня.
– Сейчас ты видишь их всех. Каждого, кого ты пытала. Каждого, чьи крики были музыкой для твоих ушей. Каждого, чья агония была пищей для твоей души.
Руки Арадии задрожали, ногти впились в ладони до крови. Её дыхание превратилось в хриплые, рваные вдохи.
– Я... я их... – её голос звучал так, словно каждое слово причиняло ей боль. – Все... все...
– Не только лица и имена, – продолжала Иша через меня. – Ты помнишь их боль. Теперь ты чувствуешь её так, как чувствовали они.
Арадия закричала – долгим, протяжным криком, полным такого страдания, какое я никогда раньше не слышал. Её тело сотрясалось, словно через него пропускали электрический ток. Она упала на бок, свернувшись в клубок, но нити света не отпускали её, проникая всё глубже, достигая самых тёмных уголков её души.
– Прекрати! – взмолилась она. – Я не могу... это...
– Ты могла останавливаться, когда они просили о пощаде? – голос Иши через меня был не жестоким, но непреклонным. – Ты слушала их мольбы?
Новая волна агонии захлестнула Арадию. Теперь она не просто кричала – она выла, как раненое животное. Её пальцы царапали пол, оставляя кровавые следы. Её тело извивалось, словно пытаясь избежать невидимых клинков, вонзающихся в каждый нерв.
Красный свет, окутывающий её, стал темнее, гуще – теперь он напоминал запёкшуюся кровь. В воздухе разлился запах, странный и тревожный – смесь металла, пепла и солёных слёз.
– Я вижу! – кричала Арадия, её глаза невидяще смотрели в пространство. – Нет... спасите... дети... семья... пленники... боль...!
Каждое слово, слетавшее с её губ, казалось, усиливало её мучения. Её голос срывался, превращаясь в хрип.
– Вспоминай их всех, – говорила Иша через меня. – Каждую жизнь, что ты сломала. Каждую душу, что ты растоптала.
Тело Арадии выгнулось дугой, её пальцы скрючились, как когти. Изо рта потекла струйка крови – она прокусила губу до крови.
– Мне плевать! – кричала она, хотя мы все знали, что это ложь. – Я просто делала это, чтобы выжить... это наша природа!
– Ложь, – ответила Иша моими устами. – Ты наслаждалась их страданиями. Ты упивалась их болью. Теперь части их душ, которые ты поглощала, сливаются с твоей. То, что ты чувствуешь, это чужая боль, страх и надежда, но чтобы ты обрела полноценную душу, тебе придется принять эти чужие осколки.
Красное свечение внезапно стало ярче, превратившись в ослепляющую вспышку. Арадия закричала так пронзительно, что звук, казалось, мог разбить стекло. Её тело поднялось над полом, удерживаемое только нитями света.
– Обычно процесс менее болезненный. Что с ней происходит? – спросила Ризалия.
Иша повернулась к мандрагоре и усмехнулась.
– Хочешь попробовать? У обычных друкари меньше крови на руках, а Солитер не поглощает большую часть души. Она переживает каждую пытку, что когда-либо причинила, – ответила через меня Иша. – Каждую рану, каждый порез, каждый ожог. Каждый сломанный дух, каждый миг отчаяния. Так будет продолжаться, пока она не решит сдаться, чужие эмоции должны с ней слиться, и ты это знаешь.
Ризалия лишь вздохнула, именно поэтому она не хотела получать камень душ. Даже если Иша не переписывала характер ее ученицы, после подобных ритуалов трудно оставаться собой. К сожалению, у ученицы нет сейчас вариантов.
