Арадия теперь дрожала так сильно, что казалось, её кости могут сломаться от напряжения. Её крики стали тише, но не от облегчения – её голос просто исчерпал себя. Теперь она издавала лишь тихие, жалобные стоны.
– Сколько... сколько? – прохрипела она, когда смогла говорить.
– Столько, сколько необходимо, – ответила Иша. – Каждая душа требует искупления.
Нити света углубились, проникая в самую сущность Арадии. Теперь они уже не напоминали корни или иглы – они стали похожи на тысячи крошечных клинков, рассекающих не плоть, но саму ткань её бытия.
Новая волна криков вырвалась из её горла – теперь они звучали иначе, словно доносились издалека, из глубины веков. В них слышались отголоски всех тех голосов, что молили её о пощаде.
– Я не могу! – кричала она. – Они чувствуют! Они кричат... они все кричат одновременно!
Её глаза закатились, показывая только белки. Тело сотрясалось в конвульсиях.
– Ты не умрешь, – сказала Иша через меня. – Даже потеря сознания не поможет прекратить это. Ты можешь только пережить это в полной мере.
Арадия попыталась сфокусировать взгляд, но её зрачки метались, не в силах остановиться на чём-то одном. Её кожа приобрела пепельный оттенок, словно жизнь постепенно покидала её.
– Я чувствую... я чувствую их всех... – шептала она. – Страх... Отчаяние... ненависть к себе...
Камень в моей руке пульсировал всё быстрее, его свет стал ещё интенсивнее. Теперь он напоминал не кровь, а расплавленный металл.
– Принимай их чувства, – говорила Иша. – Не отвергай их. Только так ты сможешь восстановить свою душу.
Арадия закрыла глаза, её лицо исказилось в гримасе невыносимой боли. Слёзы текли по её щекам – тёмные, будто смешанные с кровью.
– Я не могу... я не хочу... – её голос был едва слышен.
– Захочешь, – ответила Иша. – Потому что должна.
Красный свет внезапно изменился – в нём начали появляться чёрные прожилки, словно трещины в раскалённом металле. Они расползались, захватывая всё больше пространства.
Арадия издала новый крик – не физической боли, а чего-то более глубокого, затрагивающего саму её сущность.
– Я теряю себя! – закричала она. – Я растворяюсь!
– Нет, – сказала Иша. – Ты не теряешь себя. Ты находишь себя настоящую – ту, что была скрыта под слоями жестокости и безразличия.
Чёрные прожилки в красном свете становились всё шире, пока не заполнили почти всё пространство. Теперь Арадия была окутана тьмой, пронизанной красными искрами.
– Что происходит?
– Её душа сопротивляется трансформации, – ответила Иша. – Она слишком упрямо отвергает изменения в личности, которые приносят чужие эмоции.
Арадия теперь дрожала непрерывно, её тело билось в конвульсиях. Изо рта, носа и даже глаз текли тонкие струйки крови.
– Помогите... – прошептала она, и в её голосе звучало что-то, чего я никогда раньше не слышал от архонта – искреннее раскаяние.
Иша через меня сделала шаг вперёд. Моя рука, направляемая богиней, опустилась на лоб Арадии.
– Теперь самое сложное, – сказала она. – Ты должна простить себя.
Новый крик Арадии был полон отчаяния.
– Не хочу...
– Тогда твой талисман треснет и сломается вместе с твоей душой.
Тьма, окутывающая Арадию, стала гуще, плотнее. Она сворачивалась вокруг неё, словно кокон, из которого доносились приглушённые крики.
– Я не знаю... как... – каждое слово она произносила с усилием, словно они весили тонны.
– Вспомни их всех, – сказала Иша через меня. – Не их страдания – их жизни. Их надежды. Их мечты. То, что ты у них отняла.
Тело Арадии содрогнулось с новой силой. Её крик стал беззвучным – рот открыт в немом вопле, но звук не выходит.
Я чувствовал, как Иша направляет мою руку, в которой держал камень душ. Самоцвет теперь пульсировал медленнее, его свет становился глубже, насыщеннее.
– Отпусти, – сказала богиня через меня. – Позволь уйти.
Чёрная тьма вокруг Арадии начала меняться. В ней появились проблески света – сначала редкие, слабые, но постепенно их становилось всё больше.
– Я... пытаюсь... – прошептала она, её голос звучал так, словно каждое слово причиняло ей невыносимую боль.
Свет в тёмном коконе усиливался, становясь ярче. Теперь он напоминал звёздное небо – бесконечная тьма, пронизанная бесчисленными точками света.
Арадия кричала, но теперь её крики звучали иначе – словно не только она кричала, но тысячи голосов кричали вместе с ней. Голоса всех тех, кого она пытала, кого она уничтожила.
– Они прощают тебя? – спросила Иша через меня.
– Нет! – закричала Арадия. – Они ненавидят меня! Они хотят моей смерти!
– Слушай внимательнее, – сказала Иша, и моя рука, управляемая ею, снова коснулась лба архонта.
Арадия замерла, прислушиваясь. Её глаза были широко открыты, но смотрели куда-то вдаль, словно видели что-то за пределами этой комнаты, этого мира.
– Я... я не понимаю... – прошептала она через минуту. – Они не просят мести...
– Да, – кивнула Иша через меня.
Тёмный кокон вокруг Арадии стал светлее – теперь в нём было больше света, чем тьмы. Искры сливались в потоки, потоки переплетались в сложные узоры.
– Я отпускаю, – прошептала Арадия, и в её голосе звучало нечто новое – смирение. – Я отпускаю себя.
Свет вспыхнул с невероятной силой – на мгновение комната озарилась так ярко, что всем пришлось закрыть глаза. Когда свет угас, Арадия лежала на полу неподвижно.
Камень в моей руке перестал быть красно-чёрным. Теперь он сиял глубоким фиолетовым светом, пульсируя в такт с сердцебиением архонта.
Я чувствовал, как присутствие Иши ослабевает, возвращая мне контроль над телом.
– Завершено, – сказал я своим голосом, чувствуя огромную усталость.
Ризалия первой подошла к Арадии, опустилась рядом с ней на колени.
– Жива?
Глаза Арадии медленно открылись. В них не было ни ярости, ни боли – лишь странное спокойствие и глубокая, безмерная усталость.
– Я... что я делала.
Я протянул ей камень душ – теперь переливающийся всеми оттенками фиолетового.
