— Будем молить Бога, чтобы волшебником оказался и врач, с которым мы сейчас встретимся, — сказал Райли. — Хотя я в этом не сомневаюсь. Доктор Фогель — лучший специалист на восточном побережье.
— Через три дня, когда мы, наконец, выйдем в море, все страхи и боли останутся лишь в воспоминаниях, — подбодрила Марию и Ханна.
Аллен предложил сесть на скамейку.
— У нас еще есть время.
— Вы оба правильно делаете, что успокаиваете меня, — сказала Мария. — Я ужасная трусиха. Боюсь всего. Боюсь боли. Еще больше боюсь умереть и оставить одинокой мою сестру Александру. Она и без того сирота. Боюсь остаться без тебя, Райли. Если же суждено умереть, то в твоих объятиях. Боюсь и того, что доктор меня не выпустит из палаты. Пароход уйдет, все покинут меня… И я не увижу Петроград.
Мария вспомнила, как однажды (это было несколько лет назад, когда они с сестрой жили в сиротском доме) старшим девочкам предложили посетить госпиталь. Там находились раненые солдаты. Их привезли из Галиции, где шли особенно ожесточенные сражения.
Санитары были измучены работой. Глаза воспалены от недосыпания. Девочки заявили — они хотят помогать, быть волонтерами, готовы выполнять любую работу, даже самую черную.
Но для Марии все закончилось в первый же день.
Прибирая в палате, она увидела солдата, которого привезли из операционной после ампутации обеих ног. Все закружилось перед глазами — окна, койки, люди… Дальше она ничего не помнила. Те, кому Мария вызвалась помогать, сами бросились ей на помощь. Девочку уложили на свободное место и стали приводить в чувство.
С тех пор Мария боится даже слова «госпиталь».
И вот он рядом, у нее за спиной. Через четверть часа она войдет в это здание и окажется под надзором врачей. Что ей предстоит? Неужели операция? Ожили прежние страхи, и Мария прижалась к Райли.
— Не волнуйся, все будет хорошо, — сказал он и поднялся.
— Ты куда?
— Я ненадолго. Посмотрю, на месте ли доктор.
Миссис Кемпбелл прислушалась, как за Алленом захлопнулась тяжелая дверь.
— Я тоже легла бы в госпиталь, будь свободнее, — сказала она.
— Вам нездоровится?
— Дело в другом. Вы нуждаетесь в участии. Кто-то должен быть рядом.
— Да, я знаю, в палате мне будет страшно. Но не одиноко.
— Что вы имеете в виду?
Мария замешкалась с ответом:
— Я беременна…
— Но это же замечательно! — всплеснула руками миссис Кемпбелл. — А Райли? Он знает?
— Вот уже два дня, как мы только об этом думаем и говорим. — Мария посмотрела в конец улицы, где поднималось солнце. — Такое утро лучше встречать на берегу, а не у входа в госпиталь, — сказала она.
— Я подумала о том же, — вздохнула миссис Кемпбелл. — Но хватит терпеть боль. Вы должны быть здоровой женой и мамой. В вашей жизни будет еще много рассветов и закатов.
— Давай прощаться, Райли. Тебе пора в офис, — сказала Мария после того, как Аллен представил ее доктору. Она постаралась придать своему лицу спокойное выражение, но сердце трепетало как птица, попавшая в клетку. Протяни Райли ей руку, она, не задумываясь, покинула бы эти безликие стены.
Но голос миссис Кемпбелл все поставил на свои места:
— Мария права. Занимайтесь делами. А мы здесь освоимся.
Аллен кивнул головой. Ему предстоит встреча с Кеппелем. Сегодня вечером они должны объявить детям, в какую страну и в какой порт направится «Йоми Мару».
— Я приеду позже, — вздохнул он. — Что тебе привезти, дорогая? Чего тебе хочется?
— Чтобы ты меня поцеловал. Это самое лучшее лекарство. Ведь верно, доктор?
Доктор Фогель встал из-за стола и поклонился:
— Святые слова… Любовь лечит и спасает.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
ОБЪЯСНЕНИЕ
Вашингтон.
9 сентября 1920 г.
Атлантический отдел Американского Красного Креста.
44 ист, 23-я улица, Нью-Йорк.
Л.Н.Дейбнеру. Петроградская детская колония.
Многоуважаемый господин Дейбнер!
Только что получил перевод Вашего письма относительно возврата детей в Петроград их родным.
Сообщаю, что первоначальный план, согласно которому детскую колонию предполагалось временно высадить в Бордо, изменен. Пароход на короткое время зайдет в другой французский порт Брест, чтобы выгрузить товары, предназначенные для раздачи французскому населению. Никому не будет разрешено сойти на берег, и через несколько часов «Йоми Мару» направится в один из балтийских портов. Возможно, Гельсингфорс. Он и станет конечным пунктом морской экспедиции.
Вам должно быть известно, как много делает Американский Красный Крест для помощи мужчинам, женщинам и детям всего мира, оказавшимся в бедственном положении. Действия нашей организации вполне бескорыстны. Она не преследует ни политических, ни коммерческих интересов. Единственная наша задача — помогать тем, кто в этом нуждается.
В подтверждение тому я бы мог привести много примеров. Но уверен, нет необходимости вдаваться в подробности. Ведь Вы один из тех, кто в течение двух лет имел возможность убедиться в бескорыстии и преданности своему делу наших сотрудников, которые достойно представляют американский народ.
Американский Красный Крест никогда не колебался в своем намерении вернуть русских детей их семьям. Однако многие не отдают себе отчета во всех трудностях, сопряженных с этой задачей. К счастью, сами дети хорошо видят и понимают, кто их истинные друзья.
Позвольте пожелать Вам и вашим товарищам благополучного путешествия и скорого соединения с теми, с кем были так долго разлучены.
Ф. Р. Кеппель,
вице-президент Ам. Кр. Креста.
— Это мой официальный ответ, — сказал Кеппель после того, как Аллен прочел письмо. — Но я хотел бы встретиться и с Дейбнером.
— Хорошая мысль. Это вам поможет лучше понять настроение колонии. Дейбнер — самый старший. Ему почти двадцать. Но дело не в возрасте. Ум, образованность, начитанность этого юноши достойны восхищения. Хотел бы знать, какая карьера ждет его в Советской России.
— Вы имеете в виду политическую карьеру?
— Не исключено. Он прирожденный лидер. Но главное его увлечение — химия.
— Россия сейчас не лучшее место для занятия наукой, — заметил Кеппель.
— Нельзя не согласиться…
— Понимаю, куда вы клоните, мистер Кеппель. Умные люди бегут из ада, а мы направляем в его врата целый пароход с детьми.
— Правильно понимаете. Давайте представим следующую картину. Посреди океана встретились два судна. Одно движется на восток. Это «Йоми Мару». Пассажиры другого, встречного, машут руками, подают знаки остановиться… А потом втолковывают — «детский пароход» должен изменить курс. В стране, куда он следует, вот уже три года Гражданская война. Миллионы погибших и умерших, в том числе от голода. И еще миллионы бежавших, покинувших пределы большевистской России…
— Эти доводы и предупреждения мы слышали не однажды, — остановил Аллен разыгравшееся воображение Кеппеля. — В них много правды. Даже слишком много. Но у детей другая правда. На все один ответ: «Мы хотим домой!»
Аллен подошел к окну:
— А вот и тот, кого вы хотели видеть.
Дейбнер не сразу заметил гостя. Войдя, он коротко поздоровался и снял очки, чтобы протереть стекла.
— Хорошо, что вы зашли, Леонид, — сказал Аллен. — Это мистер Кеппель. Он приехал из Вашингтона.
— Я привез ответ на ваш протест, — сказал Кеппель как можно мягче.
— И каков же ответ? — быстро спросил Дейбнер.
— Уверен, он вам понравится. Послезавтра колония покидает Нью-Йорк.
— Разве это новость?! Малыши, и те знают. И уже готовятся к отъезду.
— Не торопитесь. Я еще не все сказал. Вот конверт. В нем подробности. Надеюсь, они вас удовлетворят.
Юноша нетерпеливо открыл конверт и пробежал глазами письмо.
