Королевский библиотекарь - Вуд Дейзи

Однако у Рут, похоже, не было ни времени, ни склонности к таким несерьезным вещам, как дружба. Но в тот вечер, поднявшись наверх, они услышали ее пение и обнаружили, что она готовит спагетти на общей плите на лестничной площадке. Она успешно проработала полдня, и теперь готовила ужин на троих.

– А вы помоете посуду, хорошо? – обратилась она к Софи и Ханне.

Они только уселись на пол с тарелками на коленях, когда кто-то постучал в дверь. Спрятаться было негде, и они так и сидели, замерев, пока Рут не встала и не открыла дверь. Гость оказался знакомым: в комнату вошла Эсме Слейтер, одетая в черное коктейльное платье и туфли на высоких каблуках, с наброшенной на плечи меховой шубой. Выглядела она неуместно как никогда.

– Извините, что пришла без предупреждения, – начала она, но по ее тону не чувствовалось, чтобы она об этом сожалела, – но у меня срочные новости. Мисс Клейн, Софи, не могли бы вы выйти на минутку?

«Худшее уже случилось», – напомнила себе Софи и последовала за миссис Слейтер в мрачный коридор. Что бы она ни сообщила, это уже не причинит боль. Внутри девушки все клокотало, но она не решалась задуматься о масштабах своей потери – или о ненависти, которую испытывала к нацистам, если уж на то пошло. Чтобы не сойти с ума, безопаснее было держать голову пустой.

– Для вашей сестры появился шанс, – начала миссис Слейтер, – но нужно спешить. Помните американскую чету по фамилии Абрахамс? – Софи кивнула. – Один из детей в их группе заболел скарлатиной и никуда не поедет. Я сразу же вспомнила о вас. Абрахамсы заранее оформили визы, и имя заболевшего ребенка можно будет заменить на имя Ханны. Она здорова, я полагаю?

– Да, но…

– Вы ведь понимаете, что это чудо, не так ли? – прервала ее миссис Слейтер. – Такое впечатление, будто ваша мама присматривает за Ханной с того света.

Прежняя Софи непременно уточнила бы, значатся ли в списке ожидания другие дети, более достойные чуда, чем ее сестра. Эта идея и сейчас пришла ей в голову, но она быстро ее отмела.

– Что нужно сделать?

– Вот умничка! – бодро произнесла миссис Слейтер. – Завтра утром вы обе должны прибыть к восьми часам на вокзал. Я вас там встречу и улажу все последние нюансы с Абрахамсами. Они и дети поедут в Берлин, там пройдут медосмотр и окончательно оформят все документы, а через несколько дней сядут на корабль до Нью-Йорка. Ханна может взять с собой один чемодан.

– У нас нет чемодана, – ответила Софи.

– Тогда придумайте что-то другое. – Миссис Слейтер уже собиралась уходить.

– Минутку. – Софи поймала ее за руку. – Эта пара, Абрахамсы, с ними все в порядке, не так ли? Они ведь присмотрят за детьми во время путешествия? А когда доберутся до Америки? – Она даже не спросила, что будет потом.

– Какой необычный вопрос, – заметила миссис Слейтер. – Поверьте, эти дети – счастливчики. Все уже решено: их возьмут на воспитание, пока их родители не смогут к ним присоединиться или за ними прислать. К Ханне это, конечно, не относится.

– У нее есть я! – выпалила Софи чуть громче, чем собиралась. – Вы понимаете, что этот переезд не навсегда? Когда Гитлер перестанет стоять у власти, я приеду за сестрой.

Миссис Слейтер несколько секунд молча смотрела на нее. Своими раскосыми глазами и крючковатым носом она напоминала Софи хищную птицу.

– Разумеется, моя дорогая, – в конце концов кивнула она, – но до этого может еще многое произойти. А пока просто отпусти Ханну.

«Она не верит, что у меня получится, – потрясенно осознала Софи, – либо считает, что немцы всегда будут править Австрией».

– Понимаю, – с ледяным спокойствием ответила она. – Но со временем я заберу свою сестру. Ее место рядом со мной.

– Почему ты тоже не можешь поехать в Америку? – прошептала Ханна, ее глаза блестели в тусклом свете.

Софи мягко откинула назад ее волосы. Странно, что в эти дни она испытывала потребность прикасаться к Ханне. В их семье не было принято часто обниматься, но теперь она постоянно держала сестру за руку или сжимала ее костлявые покатые плечи: как будто хотела вместить в несколько дней всю ласку, накопленную за долгие годы. Возможно, тем самым она надеялась успокоить себя не меньше, чем Ханну.

– Я слишком взрослая, – тихо пояснила она. – Но мы можем друг другу писать, и я приеду за тобой сразу, как только смогу.

– Но как ты и мамочка узнаете, где я? – повысила голос Ханна, и Софи приложила палец к ее губам; они старались не тревожить Рут, которая спала рядом на диване.

– Об этом не беспокойся, – взмолилась она. – Я уверена, что Абрахамсы сообщат нам, где ты находишься. Ты же не можешь просто исчезнуть. – Это был самый большой страх Софи, почти непреодолимый, но она все-таки его озвучила.

– Не хочу никуда ехать! – заявила Ханна. – Ты не можешь меня заставить. Я хочу остаться здесь, с тобой, и ждать, когда вернется мамочка.

– Послушай меня, Liebchen. – Софи приподнялась на локте. – Я знаю, это пугает – отправиться в путешествие так далеко и одной, но ты смелая и умная девочка, а Абрахамсы предоставляют тебе такой великолепный шанс. Ты будешь свободна! В Америке тебя никто не будет ненавидеть – другие детки будут с тобой дружить, там будет много еды и парков, где можно будет играть, и нацисты никогда до тебя не доберутся. Мамочка сильно расстроится, если ты не поедешь.

– А она знает?

– Да, – не задумываясь ответила Софи. – Она желает для тебя только лучшего и очень рада, что ты отправишься в это приключение. Она напишет сразу, как только сможет. Миссис Слейтер даст мне адрес.

Ханна провела пальцем по щеке Софи.

– Приключение? – повторила она.

– Да, конечно! Ты поплывешь через океан со множеством других детей, а в Нью-Йорке тебя будет ждать мороженое – столько, сколько захочешь! – Она вложила в руки Ханны плюшевую игрушку, как будто та была малышкой, а не девятилетней девочкой. – А теперь повернись на бок и засыпай. Не успеешь и глазом моргнуть, как наступит утро.

Ханна сделала, как велели. Она обнимала свою плюшевую игрушку, а Софи обнимала ее, с трудом дожидаясь рассвета и вспоминая, как Ханна забиралась в кровать старшей сестры, когда ей не спалось. Софи иногда обижалась, что ей приходилось присматривать за сестренкой, пока ее подруги развлекались; теперь она мечтала вернуть те драгоценные часы и прожить их снова. Ханна была частью ее самой: отпустить ее было все равно что лишиться конечности, и все же это было правильным решением, единственно возможным. В какой-то момент на протяжении этой бесконечной ночи она ощутила в темноте присутствие их матери, которая велела ей быть сильной и не бояться и пообещала, что всегда будет рядом. Ее лба коснулись легчайшие поцелуи, словно крылышки ангела.

Как только стало светать, Софи выскользнула из постели и сняла со спинки кресла юбку и блузку. Скрипнули пружины, она обернулась и увидела, что Рут сидит на краю дивана в мужской пижаме и наблюдает за ней.

– Готовы? – спросила она.

– Мы готовы настолько, насколько это возможно. – Ее рюкзак и наволочка лежали у входа, наполненные случайными предметами, которые Софи захватила из спальни Ханны, прежде чем они покинули свой дом: смена одежды, пара книг и фотография в рамке – снимок, который она сделала летом на озере Ахензее с родителями, с горами на заднем плане. Такая же фотография лежала у нее в сумке.

– Твоей сестре повезло, – заметила Рут. – Тебе не кажется странным, что этот шанс появился так вовремя?

Софи нахмурилась.

– На что ты намекаешь?

– Я не уверена. – Рут зевнула и почесала руку. – Никак не могу раскусить миссис Слейтер, вот и все. Похоже, она проявляет к тебе личный интерес, и я не знаю почему.

– Думаешь, мне не стоит отпускать Ханну в Америку?

– Ты с ума сошла?! Конечно ты должна ее отпустить! – Рут сняла пижаму и натянула через голову платье с вышивкой. – Мы должны выжить и рассказать всему миру, как эти ублюдки с нами обращаются. Час расплаты настанет, для этого я и живу. – Она встала, собрала кудри в пучок на затылке и ловко завязала его шнурком. – Я пойду с вами на вокзал.