Золото Кёльна - Шир Петра

С тяжелым сердцем она повернулась на бок и посмотрела в закрытые ставни, в которые стучался нарастающий ветер, предвещавший усиление дождя. Издали доносились слабые раскаты грома. Как бы ей хотелось, чтобы ее любимый Николаи — тот Николаи, которого она хорошо знала, — был сейчас рядом. Но он ушел, ушел навсегда, и самое страшное, что, возможно, его никогда не существовало. В глубине душе она понимала, что их совместная жизнь не была соткана исключительно из лжи, но и правды в ней было немного. Ей так хотелось, чтобы кто-то взял ее за руку, направил, дал совет и сопровождал в пути. Но такого человека не было.

Даже отец не мог ей помочь. Он оказался так же беспомощен и беззащитен перед лицом правды о Николаи, как и она, и, кроме того, он никогда не был особенно энергичным человеком. По крайней мере, если дело не касалось торговли тканями. У нее не было ни братьев, ни других родственников мужского пола, а значит — никого, кому она могла бы доверять.

Вновь перед ней встало лицо судьи, угловатое, с четко очерченными скулами, острым подбородком и пронзительными глазами. Ей захотелось крикнуть ему, чтобы он исчез. Довериться ван Клеве было рискованным шагом. Она не смогла бы, да и он не был бы в восторге от свалившейся на его плечи ответственности. Он был вынужден поддержать ее и оказался достаточно благороден, чтобы не пренебречь этим долгом. С другой стороны, он не испытывал никакого сочувствия к ее переживаниям и страданиям. Не в силах отвлечься от мучительных мыслей, Алейдис некоторое время беззвучно плакала, пока наконец не погрузилась в беспокойный сон. Она то и дело просыпалась в ночи, потому что ей казалось, что в нее угодил камень.

Глава 11

— Стоять, шалопай! Что ты здесь забыл?

До слуха Винценца донесся голос его младшего привратника Людгера, но он не оторвал глаз от бухгалтерской книги.

— Мне нужно к мастеру Винценцу, отпусти меня.

— Для тебя он господин ван Клеве, понял меня, мышиный помет?

— Перестань меня щипать. У меня для него сообщение. И он учит меня фехтовать, так что он мой мастер фехтования, и он сказал, чтобы я называл его мастером Винценцем. Ой! Я укушу тебя, если ты еще раз меня ущипнешь.

— Что еще за сообщение?

— Не твоего ума дела, я передам его только господину… Господину ван… Ой, полномочному судье!

— Ради всего святого, ты укусил меня, ублюдок!

— Я ведь тебя предупреждал.

Когда привратник принялся ругаться последними словами, Винценц со вздохом захлопнул бухгалтерскую книгу.

— Впусти уже парня, Людгер.

Ему показалось, что он услышал торжествующее «Ага!». Через несколько мгновений в меняльную контору вошел мальчик с волосами цвета спелой пшеницы.

— Ленц! — Винценц смерил мальчугана строгим взглядом. — Опять злишь моих слуг?

— Тупица Людгер первый начал.

— Прояви хоть немного уважения к старшим, парень!

— Он его не заслуживает.

Винценц проглотил ухмылку.

— Что ты хотел мне сообщить?

Ленц оглянулся через плечо на открытую дверь и подошел к столу, за которым сидел Винценц с бухгалтерской книгой. Он с любопытством протянул руку к серебряным весам, но под суровым взглядом Винценца тут же отдернул ее.

— Я сегодня утром был на Глокенгассе. Навещал сестру и купил медовую булочку. — Мальчик смачно облизал губы, улыбнулся и тут же посерьезнел. — Поинтересовался, как дела у госпожи Алейдис, и все такое.

— И?

— Герлин говорит, она держится неплохо. И делает все возможное, чтобы в доме все было… ну, как и раньше.

— И что?

Мальчик закусил нижнюю губу.

— Я не любитель разнюхивать. Госпожа Алейдис всегда была добра ко мне. Она разрешает мне помогать в конюшне и оставаться там на ночлег, если мне не удается найти другого места.

— Ты ничего не разнюхиваешь, парень. Просто рассказываешь мне, чем она занимается.

— А есть разница?

Винценц не стал отвечать на этот вопрос.

— Что ты собирался мне сообщить?

Ленц пожал плечами.

— Сегодня утром она ходила на Сенной рынок и в дом цеха «Железный рынок». Когда она выходила, я заметил у нее в руках бумагу или что-то в этом роде.

— Вероятно, она все-таки оформила на себя печать мужа.

Ван Клеве предполагал, что она сделает это довольно быстро.

— После этого она вернулась домой?

— Нет, сначала она отправилась на Юденгассе.

— Что ей там было нужно? — обеспокоенно поинтересовался судья.

— Я не знаю, она зашла в ратушу и вскоре вышла оттуда. После этого пошла домой.

На мгновение ван Клеве подумалось, что о могла искать там его, но он тут же отбросил эту мысль. Если бы она хотела поговорить то пришла бы к нему домой. Вопрос в том, что Алейдис забыла в ратуше.

Он благосклонно кивнул мальчику.

— Благодарю, Ленц. Какое вознаграждение ты хотел бы получить за эти сведения? Моя кухарка только что приготовила рагу.

— Спасибо, я сыт. Но час фехтования мне не помешает.

— Максимум полчаса.

— Но на этот раз настоящим мечом, а не этой дурацкой деревяшкой.

Винценцу оставалось только усмехнуться.

— Договорились. Сегодня после вечерни в университетской школе фехтования.

— Боюсь, туда меня больше не пустят.

— Тогда приходи чуть пораньше и подожди снаружи, я выйду за тобой. А сейчас иди и смотри в оба.

— Будет сделано.

В дверях Ленц снова обернулся.

— Я делаю это только ради вас и госпожи Алейдис. Она мне нравится, и вы обещали за ней присматривать.

С этими словами он исчез за дверью. Сразу же после этого вошел Людгер.

— Вы же не будете на самом деле учить этого шкета фехтованию? — спросил он, критически сдвинув брови.

— Ленц — прилежный ученик, — сказал ван Клеве. — Но он едва ли сможет поднять длинный меч, — добавил он, широко улыбнувшись.

— Куда ему, он сам еще от горшка три вершка!

— Но он неплохо владеет коротким мечом.

— Почему?

— Полагаю, он тайно тренируется с деревянной палкой.

Людгер покачал головой.

— Нет, господин ван Клеве, я имел в виду, почему вы учите мальца пользоваться мечом? Он из этой уличной шушеры.

— Как будто ты не был таким, пока я тебя не нанял.

Людгер поморщился.

— Этот недомерок сядет вам на шею.

— Сперва ему придется до нее дорасти.

Винценц снова потянулся к бухгалтерской книге.

— Ленц — славный малыш, и соображает он неплохо.

— Но уроки фехтования…

— Ему это нравится, и пока он не голоден, волен выбирать способ платы за оказанные услуги, какой сочтет нужным.

— Вы слишком мягкосердечны, господин ван Клеве.

Винценц слегка поднял бровь.

— Впервые об этом слышу.

— Этот ваш славный малыш укусил меня.

Людгер поморщился и указал глазами на левую руку.

— Тебе это будет напоминанием, что стоит воспринимать его всерьез. Он ведь предупреждал тебя.

— Мерзавец заслуживает хорошей взбучки.

— Возвращайся на свой пост, Людгер.

Винценц уже хотел было снова заняться расчетами, как услышал сзади тихие шаги.

— Опять подслушиваешь, Альба?

Сестра подошла к столу, держа в руках наволочку с цветочной вышивкой на белом полотне. Она осторожно воткнула иглу в ткань.

— В этом не было необходимости, так как вы говорили достаточно громко. Ваши голоса разносятся по всему дому.

— Да, если ты оставляешь все двери открытыми.

Винценц недовольно взглянул на сестру, одетую в синее бархатное платье и чепчик того же цвета.

— Ей не терпится овладеть ремеслом менял.

— Алейдис? — уточнила Альба, едва склонив голову. — А ты, значит, за ней шпионишь. Подсылаешь к ней маленького оборванца.

— Я приглядываю за ней.

Она тихонько засмеялась.

— Тебя беспокоит, что она может что-то предпринять, братец?

— Совсем недавно на нее уже напали.

Ее лицо тут же приобрело серьезное выражение.

— И правда, вы попали в очень опасную заварушку. А ты не задумывался, откуда там взялась разъяренная толпа? Ведь это же не Лейневебер их всех привел?