Золото Кёльна - Шир Петра

— Конечно, нет. — Винценц снова захлопнул книгу. — Оба случая произошли подряд друг за другом, но причины у них разные. Народ взбаламутил явно кто-то другой.

— Получается, Алейдис пытались припугнуть. — Похоже, она пропустила это предупреждение мимо ушей, иначе не пошла бы сегодня утром в цех «Железный рынок», чтобы заверить печать Николаи.

— Если она действительно была там из-за этого. Возможно, у нее там иные дела, — задумчиво произнесла Альба.

Винценц покачал головой.

— Она утвердилась в намерении взять в свои руки дела в меняльной конторе. Но для этого ей нужно получить право на печать. Та принадлежит ей как вдове Николаи, но требуется, чтобы печать заверили.

— Все понятно, — подытожила Альба и со вздохом добавила: — Жаль мне ее.

— Оттого что она потеряла мужа и теперь вынуждена вести его дела?

Альба холодно улыбнулась.

— Нет, потому что ей теперь придется отбиваться от тебя и нашего батюшки.

— У меня нет намерения причинить ей вред, Альба.

— Разве? — Ее улыбка стала еще шире. — Не знала, что ты так великодушен к конкурентам.

— В нынешнем положении она вряд ли может составить конкуренцию мне или отцу.

— Но она может наверстать упущенное.

— Для этого ей придется многому научиться, — фыркнул Винценц.

— Думаешь, она не способна?

— Нет, я как раз думаю, что способна.

Альба смерила его удивленным взглядом и рассмеялась.

— Так вот почему ты за ней приглядываешь. Ты собираешься сам вручить ей меч в руки. Неужели тебе недостаточно каждодневной борьбы за хлеб насущный и ты хочешь взрастить новый источник раздоров?

— Не хочу, чтобы она попала в беду. Дела, которые Николаи проворачивал с преступным миром, могут ударить и по ней.

— И ты делаешь это без задней мысли, братец? — Альба многозначительно склонила голову набок.

— Задние мысли исключительно в твоей голове, сестрица, а не моей.

Будучи достаточно мудрой женщиной, чтобы правильно истолковать гневные нотки в его голосе, Альба оставила эту тему и шагнула к двери.

— Сюда направляются Хюссель и ван Кнейярт. Думаю, хотят поделиться с тобой тем, что им удалось вчера узнать в доме Голатти.

Тяжело вздохнув, он отодвинул бухгалтерскую книгу в сторону.

— Оставь нас одних, Альба, и на этот раз закрой за собой двери.

— Интересно, что Алейдис понадобилось в ратуше? — Альба поднесла вышивку к свету и окинула ее изучающим взглядом. — Если бы она хотела найти тебя, то пришла бы сюда, правда?

Она медленно проплыла мимо Винценца, преувеличенно сильно дергая за нитку.

— Я бы посоветовала тебе присматривать за ней в оба глаза. В противном случае она может подвергнуть опасности не только себя, но и тебя.

Прежде чем ван Клеве успел ответить, сестра уже вышла в гостиную, захлопнув за собой дверь.

Сразу же после этого вошли шеффены ван Кнейярт и Хюссель и склонились перед судьей в вежливом поклоне. Поскольку уже наступило время обеда, Винценц закрыл входную дверь, чтобы показать, что в меняльной конторе перерыв. Людгеру и Аильфу было поручено стоять у входа и просить посетителей зайти попозже, когда он закончит беседу с шеффенами. Как и ожидалось, Допрос слуг Алейдис не принес ничего нового. А если учесть, что не удалось найти и свидетелей того, как Николаи Голатти попал в день убийства к Петушиным воротам, картина складывалась неутешительная. Винценц склонялся к мысли, что расследование, видимо, стоило бы уже завершить. Маловероятно, что им каким-то чудом удастся найти новые зацепки. Однако ему не хотелось сдаваться слишком быстро. Оставлять убийство нераскрытым противоречило его натуре. Он поручил обоим шеффенам допросить соседей Голатти по Глокенгассе.

— Могу ли я попросить вас об услуге? — спросил Рихвин ван Кнейярт, когда шеффены, получив распоряжения, поднялись и собирались уходить. — Это не имеет никакого отношения к расследованию, но в определенной мере связано с этим делом. Я знаю, что это прозвучит бессердечно и расчетливо, но так сложились обстоятельства…

— Вы ищете нового мастера для сына?

Винценц не ожидал, что ван Кнейярт обратится к нему с такой просьбой, но он достаточно хорошо знал этого купца и шеффена, чтобы понять ход его мыслей с полуслова.

— Тоннесу осталось меньше года до завершения ученичества.

Шеффен неловко откашлялся, чтобы создать видимость смущения.

— Конечно, я могу оставить его в доме Голатти еще на некоторое время. Госпоже Алейдис сейчас понадобится помощь знающих людей. Но я должен думать о будущем сына. У вас же сейчас нет подмастерьев, господин ван Клеве?

— Я в скором времени намерен взять к себе сына сестры, как только закончится его пребывание у мастера Юнгганса.

— Но это будет, разумеется, не в нынешнем году?

— Следующей весной или летом.

Рихвин ван Кнейярт подошел поближе.

— Тогда все отлично сходится. Тоннес — умелый меняла. Вам останется лишь довести его навыки до совершенства. Голатти прекрасно его выучил, и я бы и не стал его забирать, если бы не… Ведь госпоже Алейдис просто нечему его обучить.

— Ну да, нечему.

Винценц задумался. Просьба ван Кнейярта влекла за собой для него новые неудобства. Во всяком случае, объяснений со вдовой будет не избежать.

— Я поговорю с госпожой Алейдис, чтобы взять Тоннеса к себе.

Он перевел взгляд на Иоганна Хюсселя, который молча торчал у двери.

— Ну а вы нашли, куда пристроить своего сына.

— Пристроить? — кашлянув, робко подал голос Хюссель.

— Только не делайте, вид, что вас это не касается.

Винценц поднялся и тоже шагнул к двери.

— Ваше молчание говорит о том, что вы уж решили.

— Зигберт скоро отправится в Бонн. Роберт де Пьяченца готов взять его к себе до конца ученичества.

— Роберт де Пьяченца? — встревоженно переспросил Винценц после недолгой паузы.

Хюссель развел руками.

— Знаю, что вы хотите сказать, но вы ошибаетесь. Роберт — кузен покойного мужа госпожи Катрейн, и его семья уже много лет дружна с нашей. На самом деле он был очень удивлен, что мы отдали Зигберта в обучение не к нему, а к Николаи Голатти. Но тогда это было для меня, м-м-м… лучшим решением. Но теперь я не вижу причин, почему бы мне не отправить сына к доброму другу.

— Стало быть, Голатти вы добрым другом не считали? — спросил Винценц, буравя шеффена пристальным взглядом.

Хюссель снова откашлялся.

— У Николаи Голатти было не так уж много хороших друзей, господин ван Клеве. Вероятно, вы об этом знаете. Однажды он оказал мне услугу, я отплатил ему тем же. Если это считается основанием для дружбы, то нас вполне можно было бы назвать друзьями. Но теперь, когда он умер, я, как и господин ван Кнейярт, обязан найти подходящую замену, чтобы мой сын закончил обучение должным образом.

— И в этом нет ничего дурного, — заметил Винценц, кивком головы давая понять обоим шеффе-нам, что разговор закончен. — Завтра я зайду в ратушу, чтобы узнать результаты ваших дальнейших розысков.

Шеффены удалились. Когда за ними захлопнулась дверь, Винценц опустился на кресло и в раздумьях откинулся на спинку. Его взгляд блуждал по отполированным до блеска весам для серебряных, медных и золотых монет и гирькам разного веса, которые были аккуратно разложены по ящичкам.

Над Алейдис уже кружили стервятники, и ему было интересно, как она отреагирует, когда заметит это. С улицы донеслись мужские голоса. Он быстро поднялся и толкнул входную дверь. Перед домом собралась группа иностранных купцов. Некоторых из них он знал лично, поэтому поздоровался с ними на их языке и приветливо помахал им рукой, приглашая войти.

— Садитесь, господа.

Он жестом указал на мягкие скамейки, стоявшие вдоль стены у входа.

— Я прикажу подать вина, если вы хотите пить.

Не дожидаясь ответа, он открыл дверь, которая вела в жилые покои, и позвал кухарку. Затем подошел к одному из сундуков, и достал из него пачку векселей, которые, как он знал, посетители собирались обналичить. На следующие полчаса он отбросил все мысли о свидетелях и подмастерьях и полностью сосредоточился на клиентах. Однако вопрос, что же все-таки Алейдис делала в ратуше, затаился где-то глубоко в голове и грыз его изнутри. Он бы с радостью послал к чертям все предупреждения Альбы насчет того, что и ему может угрожать опасность. Вдруг она сгущает краски. Однако он уже давно сделал вывод, что к словам сестры стоит прислушиваться. Ван Клеве лишь надеялся, что ей не придет в голову безумная идея провести самостоятельное расследование.