Время дракона - Лыжина Светлана

...но чтоб всё по закону. Влад хотел бы освободить старшего брата от обязательств и принять их на себя - считаться женатым, а старший брат пусть станет снова холостым и найдёт себе новую жену, если захочет. Вот такие мысли бродили в голове у новоявленного грешника, которому уже почти исполнилось тринадцать.

Хорошо, что ему хватило ума не спрашивать отца Антима, возможно ли передавать жён. Сказано ведь: "Не возжелай жены ближнего". Конечно, священник за такие мысли поругал бы. "А, может, брат поймёт?" - думал Влад, и всё выжидал подходящее время для разговора, пока однажды не решился.

Был жаркий летний день. Только что закончился урок воинского дела. На этом уроке Мирча опять показывал Владу некоторые уловки в битве на мечах. Оба брата запыхались и пошли к ближайшему колодцу умыться.

Колодец этот находился на скотном дворе - круглый, с каменными стенками. Рядом не было никого. В дальнем углу двора три работницы вычищали коровник, но они переговаривались о своих делах, поэтому вряд ли стали бы вслушиваться, о чём говорят государевы сыновья. Кроме голосов работниц ничто не нарушало тишину. Даже свиньи, обычно гулявшие тут с деловитым хрюканьем, попрятались от жаркого солнца и ничем не выдавали своего присутствия.

Мирча подошёл к колодцу, взял ведро, привязанное к журавлю, набрал воды, поставил на каменный край и вдруг окунул в ведро голову по самый затылок, а затем, отплёвываясь и отфыркиваясь, начал тереть ладонями лицо.

Влад молча смотрел на брата и на расплескавшуюся воду, которая делала светлые камни колодца странно тёмными. Правда, тёмные пятна тут же начинали бледнеть, и в этом тоже было что-то странное и загадочное.

Тем временем старший брат спохватился, понял, что забрал себе всю воду, решил "поделиться", зачерпнул горстью, плеснул на младшего, но тот резко увернулся и снова застыл.

- Ты чего такой? - спросил Мирча.

Влад всё думал, как бы приступить к разговору. Наверное, следовало начать издалека:

- Брат, а тебе нравится быть женатым?

- Не, не нравится, - рассеянно ответил старший, подвинул к младшему ведро, но вдруг что-то понял и начал усмехаться. - Ты ведь не про женитьбу хочешь знать, да? Да?

Влад молчал, а старший брат посмотрел со значением, потрепал по плечу и тихо сказал:

- Никому не рассказывай. Даже отцу Антиму на исповеди не рассказывай, про что думаешь. А то и тебя женят. Оглянуться не успеешь, как тебе невесту приищут. Я дурак был - попался. А ты умнее будь. Не торопись жениться.

Влад молчал, но всё больше и больше таращил глаза, а Мирча, не дожидаясь расспросов, продолжал:

- Ты зря не ходишь в город.

- Нам ведь не положено в город ходить одним, - робко заметил младший брат.

- А ты оденься попроще и выйди через задние дворы, - ответил старший, - тогда никто и не хватится. В городе есть на что посмотреть. Особенно если ярмарка или гулянья. В городе красивых девушек много. И не смотри на тех, кто носит шёлковую одежду. Смотри на тех, кто носит льняную - они ничем не хуже. А кроме того, для них с государевым сыном знакомство свести - не позор, а честь... И не робей, заведи разговор. Как увидишь, что улыбнулась, сказу скажи ей, кто ты.

- А... а тебе всякая улыбается? - спросил Влад.

- Не всякая. Но если не улыбнулась, выбери другую и попытайся снова, - пожал плечами Мирча. - Когда ближе сойдёшься, щедрость прояви - одари золотыми деньгами, скажи "на обновы", или перстенёк ценный дай. Тогда тебя в доме примут.

- А где ты деньги берёшь? - удивился Влад, который никогда прежде не задумывался, где можно достать денег, потому что жил на всём готовом.

- У отца в казне, - ответил Мирча. - Мне дают... но отец не знает.

- Не знает?

- Нет. А зачем ему знать? Из-за такой малости, что я беру, казна не оскудеет. И ты можешь оттуда брать. Ты ведь не кто-нибудь, а государев сын. А отцовы слуги это наши слуги. И казначеи - тоже наши слуги. Если они не дадут денег, ты можешь обидеться. Можешь ведь? А слугам от этой мысли очень-очень страшно. А ещё вот что запомни... У красавицы всегда есть родня, но они тебе не помеха. Они только говорят, что берегли свою деточку от всего на свете, а на деле выходит по-другому. Они же сами, когда надо, постерегут, чтоб тебе с ней никто не мешал. Главное, ты им тоже подари что-нибудь.

Слушая старшего брата, Влад понял, что тот своей женой не дорожит... но и не отдаст её, а только скажет: "Это ты блажишь. Она нравится тебе потому, что ты не видел других. Нечего киснуть тут во дворце. Иди, развейся, а про мою жену даже думать не смей. Понял? А то намну тебе бока. И с этого дня больше не таскайся к ней. Хватит, наплясался".

Влад был уверен, что Мирча ответит именно так, однако идти в город не хотелось. Зачем идти и выбирать, когда ты уже выбрал? "Эх! Старшему брату вручили такое сокровище, а он не видит, - думал новоявленный грешник. - Зато я вижу, но почему-то должен стадиться этого. Ну и что теперь делать?"

Он так и не решил, что делать, но после доверительной беседы с братом вдруг почувствовал странную досаду на всех и вся. Со временем досада не прошла, а лишь усиливалась. Ещё недавно Влад готов был прощать людям их несовершенство, будто смиренный праведник из Страны Блаженных, а теперь он почему-то не мог прощать. Хотелось не прощать, а уличать каждого, как после того случая с яичной скорлупой.

Получалось, что кругом одни неправые! Причём, по мнению Влада, ошибались не только челядинцы со своей суеверной глупостью. Отец ошибся в том, что пошёл на поводу у беса и женился второй раз. Старший брат ошибся в том, что обвенчался не с невестой, а с государственным интересом, а теперь тоже шёл на поводу у беса, брезгуя женой. Отец Антим ошибся в том, что одобрил обе эти женитьбы. Вот что творилось на государевом дворе! А что творилось за его пределами?

Влад не знал мир и людей, но теперь по-новому взглянул на то, о чём отец когда-то рассказывал. Княжич вдруг подумал, что венгерский король Жигмонд был не просто обидчивый, а самодовольный, спесивый и глуповатый. Дедушка Мирча был мудрый, но оставил после себя плохое наследство - целую толпу бояр-изменников, которые готовы сделать своим князем старого лысого пройдоху или молодого дурака, лишь бы жить спокойно. "Наверняка, жупаны и сейчас таковы, - думал Влад. - Но как отец задабривает их? На чём держится его власть? Может, она держится на щедрости? А что случится, когда раздавать станет нечего?" Конечно, этот день был ещё далёк, но если щедрость граничит с расточительством, то даже княжеская казна может иссякнуть.

Все казались княжичу неправыми, на кого ни посмотри. "Турки во главе с султаном - жестокие и жадные, - думал он. - Греки - трусливые. И никому верить нельзя, ведь даже родные люди могут таиться друг от друга. Отец одно время таил, что снова женился. Мирча утаивал, что ходит в город. Я утаиваю, что зарюсь на жену брата. Все неправы!"

* * *

Государь успел глубоко задуматься о прошлом, когда вспомнил, что лошади уже долго рысят, и не мешало бы дать им пошагать. Лишь змей-дракон, по-прежнему бежавший слева, был неутомим, как всякое бесплотное существо, а вот остальным четвероногим требовался отдых.

Влад перевёл коня в шаг, но сделал это неожиданно для своих попутчиков, так что рыжий конь Войки, бежавший с отставанием, перестал рысить на мгновение позже княжеского вороного, и животные поравнялись. Некоторое время Влад и боярин ехали так, но затем Войко снова попытался оказаться за правым государевым плечом.

Князь часто говорил, что считает Войку добрым приятелем, и что приятели не делятся по чинам, поэтому один не должен ехать впереди другого, но боярин всё равно стремился занять место слуги, из-за чего князь вынужден был оглядываться во время беседы.

Вот и сейчас, резко оглянувшись, Влад сказал:

- Мы не на показном выезде и не в войске, а ты снова соблюдаешь ненужные правила. Езжай вровень со мной.