Новое утро - Дженнер Натали

– Вы давно готовитесь к съемкам?

– С начала года. Мы с Кертисом прилетели вместе. Начнем только в апреле, хотя наша звезда, мисс Клаудия Джонс, уже здесь, на других съемках. Она будет рада увидеть женское лицо. На студии их не хватает, за исключением, как ни странно, монтажниц.

– Монтажеров?

– Угу. К тому же теперь вы должны знать, что все мы родственники друг другу.

– Одна большая счастливая семья.

Он рассмеялся:

– Я бы так не сказал.

Киностудия «Чинечитта» была построена в 1930-х годах бывшим фашистским правителем Бенито Муссолини под лозунгом «Кино – самое мощное оружие». Семьдесят три здания – павильоны, рестораны, офисы, бассейны – возвышались над лесом огромных пиний в нескольких минутах езды к югу от центра Рима.

Вивьен удивилась, увидев похожие на казарменные ворота, когда джипу помахали, чтобы он проезжал. На самом деле, вся окружающая архитектура была внушительно квадратной («Они называют ее рационалистической – забавное слово для кинобизнеса», – объяснил Леви), что, по мнению Вивьен, подходило для студийного комплекса, основанного Муссолини в пропагандистских целях. На первоначально розовых оштукатуренных стенах, которые со временем выцвели до неузнаваемого цвета, все еще виднелись отверстия от пуль, выпущенных сначала немцами, а затем союзниками. За десятилетие, прошедшее с окончания войны, Италия стала вторым по величине производителем фильмов в мире. «Чинечитта», со своими девятью павильонами и девяносто девятью акрами открытых площадок, выпускала в год более сотни фильмов и была центром этого киномира.

Леви заметил выражение лица Вивьен.

– Я знаю, это не очень роскошно. Они берегут все это для декораций Древнего Рима. – Затем он взглянул на ее туфли на высоком каблуке. – Нам еще далеко. Джип я взял напрокат, может быть, мы сможем найти вам велосипед?

– С удовольствием.

Он повел джип по узкой улочке, по обеим сторонам которой возвышались здания ржавого цвета.

– Это teatros, павильоны. Наш – пятый. Кертис встретил бы вас сам, но его жена приехала на день раньше.

– Надеюсь, я никому не помешала?

Леви снова ухмыльнулся:

– Не беспокойтесь об этом.

Дуглас Кертис ждал их в конце длинного коридора, держа в одной руке сценарий, а в другой – нераскуренную сигару. У него было приятное морщинистое лицо с обвисшими щеками, коротко подстриженные седые волосы и легкая щетина. Недавно Кертис заключил соглашение о совместном финансировании двух картин с крупнейшей продюсерской компанией Италии «Минотавр», которое предоставило ему значительные налоговые льготы, а также доступ к знаменитой киностудии «Чинечитта».

Пегги объяснила Вивьен, что Дуглас – редкий зверь в Голливуде: режиссер, владеющий собственной продюсерской компанией. После войны он многое оставил, кроме своей набожной жены-католички, которая отказывалась его отпускать. Сам Кертис не мог инициировать бракоразводный процесс в Калифорнии, если у него не было на то оснований, которых благочестивая Мэри Кейт также никогда бы ему не дала. Это сделало Кертиса еще большей аномалией в Голливуде: влиятельный человек, который не может развестись.

– Он доставил вас сюда целой и невредимой. – Кертис тепло улыбнулся, пожимая Вивьен руку.

– Это только начало, – ответила она с улыбкой. Сквозь длинное стеклянное окно кабинета она увидела женщину лет пятидесяти пяти, одиноко сидевшую за центральным столом с четками на шее.

– Познакомьтесь с Мэри Кейт. – Кертис жестом пригласил Вивьен пройти вперед, но ей было неловко так скоро знакомиться с семьей своего нового босса. Когда Кертис представил ее, женщина осталась сидеть, оценивая Вивьен опытным взглядом собственницы.

– Вчера поздно вечером Баумгартнера вызвали в суд. – Кертис бросил сценарий на массивный стол из красного дерева и раскурил сигару. – Мы вытащили тебя как раз вовремя, малыш.

Леви вздохнул:

– Это, должно быть, какая-то невероятная удача – соврать о своем возрасте, чтобы записаться в армию и все равно считаться предателем.

– Или записаться в армию на следующий день после Перл-Харбора, имея четверых маленьких детей. – Кертис постучал пальцем по тексту рядом с собой. – Бросить кого-то за решетку за то, что он был самим собой, – разве не против этого была затеяна вся эта чертова война?

Во время их поездки на джипе Леви был необычайно откровенен с Вивьен о своих политических переживаниях. В КРНД на него обратили внимание, когда узнали, что в детстве он бывал в «Киндерленде», летнем лагере для евреев, входящем в Международный орден трудящихся [10]. Правительство США только что закрыло и ликвидировало МОТ из-за обвинений в коммунизме; тем временем расследование комитета Палаты представителей по делам «детей в красных подгузниках» [11] распространилось на отдыхающих в лагере «Киндерленд» с родителями, придерживавшимися левых взглядов, среди которых были мистер и миссис Бассано. Переезд в Италию был попыткой Кертиса обезопасить их сына-сценариста.

Кертис попросил Леви отвезти Мэри Кейт на исповедь в собор Святого Петра, а сам решил показать Вивьен студию. Они вместе прогулялись по импровизированным улицам, которые казались невыносимо узкими из-за сорокафутовой [12] высоты павильона и толп людей, собравшихся на каждом углу. В театре Вивьен привыкла видеть, как актеры в перерывах между выступлениями густо накладывают грим, но здесь люди целый день ходили в костюмах, ожидая своего звездного часа на экране. Вид гладиаторов, ковбоев и клоунов, болтающих с танцовщицами, монахинями и рабынями, вызывал диссонанс, как и само расположение студии в пустынном пригороде. Проезжая через парадные ворота, Леви указал Вивьен на длинную очередь статистов, из которых итальянскую актрису Софи Лорен отобрали на неуказанную в титрах роль в фильме «Камо грядеши?». На заднем плане Кертис показал Вивьен декорации, оставшиеся от того блокбастера, а также гигантского троянского коня, которого собирают для нового фильма о Елене Прекрасной.

– Дебора Керр, Хамфри Богарт, Грегори Пек, Одри Хепберн, Ава Гарднер, Монтгомери Клифт, – все они снимались здесь в последнее время. Это самая большая студия в Европе.

– Леви предложил покататься здесь на велосипеде.

Кертис кивнул.

– Я уверен, что мы сможем раздобыть что-нибудь из реквизита. Итак, давайте дадим вам несколько дней, чтобы освоиться, и увидимся в понедельник бодрыми и с утра пораньше. Где-то в десять, – добавил он. – Нам особенно нужна помощь со сценами в полицейском участке. Мне нравится, как вы изображаете людей, ссорящихся на работе. Очень реалистично – как будто вы сами это пережили, – сказал он, подмигнув. – Я попрошу ассистентку принести вам копию сегодня попозже – сценарий меняется каждый час.

– Леви говорит, что у Кинга Видора те же проблемы с «Войной и миром».

Кертис вздохнул.

– Наш фильм – не «Война и мир».

– Вы задаете вопрос, который не так прост.

Вивьен пристально посмотрела на пожилого итальянца, сидевшего за столом. В подставке стоял национальный флажок, а под пресс-папье из муранского стекла было очень мало бумаг. Она записалась на прием к министру здравоохранения месяцем ранее, на той самой неделе, когда получила запоздалое известие о том, что Дэвид был депортирован из Северной Африки в Италию в качестве военнопленного.

– Я ценю вашу любезность. И конечно, я ценю ваше время. Но, конечно, вы понимаете мое желание узнать как можно больше о судьбе жениха и его пребывании здесь.

– Мы предоставили вашему правительству все, что у нас есть.

– Это было много лет назад. С тех пор все могло измениться.

– Вы не являетесь близкой родственницей.

– Мы должны были пожениться. Итальянцы с большим трепетом относятся к обрученным.

Чиновник улыбнулся ее настойчивости.