Доспехи света (ЛП) - Фоллетт Кен

— Работники на замену бастующим, — объяснила Сэл. — Хорнбим поставит их работать на своих фабриках.

— Да, — мрачно подтвердил Джардж. — Это если они доживут до этого момента.

*

По воскресеньям Джейн ходила на причастие в собор. Эймос хотел поговорить с ней, поэтому пропустил службу в методистском зале и дождался у собора, пока не выйдет англиканская паства.

Джейн была в пальто мрачного темно-синего цвета и простой шляпке, подходящей для церкви. Она выглядела довольно серьезной, но посветлела, увидев Эймоса. Виконт Нортвуд шел неподалеку, но был поглощен разговором с олдерменом Дринкуотером.

— Несколько дней назад в «Таймс» писали, что герцог Йоркский планирует радикальные реформы в британской армии, — сказал Эймос Джейн.

— Боже мой, — протянула Джейн. — Умеете же вы завести светский разговор с девушками, не так ли?

Эймос рассмеялся над собой.

— Простите, — сказал он. — Как вы? Я в восторге от вашей шляпки. Этот темно-синий вам очень идет. Так вы слышали об армейских реформах?

— Ладно. Я слишком хорошо знаю вас, и понимаю, когда вы одержимы идеей словно собака, что ухватила кость. Да, я знаю об армейских реформах — Генри сейчас почти ни о чем другом не говорит. Герцог хочет, чтобы у каждого солдата была шинель. Мне это кажется очень разумным. Как они могут сражаться, если замерзают от холода?

— Герцог также считает, что армия переплачивает за снабжение. Он думает, что ополчение грабят, и он прав. Эти шинели обойдутся в три-четыре раза дороже, чем должны.

— Надеюсь, вы не станете столь же скучным, как мой муж.

— Это не скучно. Кто отвечает за закупки для Ширингского ополчения?

— Майор Уилл Риддик. О, кажется, я понимаю, к чему вы клоните.

— У кого Риддик покупает все сукно для мундиров?

— У своего тестя, олдермена Хорнбима.

— Шесть лет назад, до того, как Риддик женился на дочери Хорнбима, я подавал заявку на армейский контракт. Уилл согласился на мою цену, а затем попросил взятку в десять процентов.

Джейн была шокирована.

— Вы донесли на него?

— Нет. — Эймос пожал плечами. — Он бы все отрицал, а я не смог бы доказать, так что я ничего не сделал.

— Тогда зачем вы мне это рассказываете?

— В надежде, что вы расскажете своему мужу.

— Но вы все равно ничего не можете доказать.

— Нет. Но вы знаете мои убеждения. Я бы не солгал.

— Конечно. Но чего вы хотите от Генри? Если вы не можете доказать коррупцию, он тоже не сможет.

— Ему не нужно ничего доказывать. Он командует ополчением. Он может просто перевести майора Риддика на другую должность, например, заведующего вооружением, и назначить кого-то другого ответственным за закупки.

— А что, если новый человек окажется таким же продажным, как Уилл?

— Скажите Генри, чтобы он назначил методиста.

Джейн задумчиво кивнула.

— Он может это сделать. Он говорит, что из методистов получаются хорошие офицеры.

Генри Нортвуд отделился от олдермена Дринкуотера и подошел к жене. Эймос поклонился ему.

— Что вы думаете об этой забастовке, Барроуфилд? — спросил виконт.

— Суконщики должны получать прибыль, а рабочие — прожиточный минимум. Это не так уж и сложно, милорд. Но жадность и гордыня мешают.

— Вы считаете, что владельцы предприятий должны уступить?

— Я считаю, что обе стороны должны пойти на компромисс.

— Весьма разумно, — сказал Нортвуд, по-хозяйски взял Джейн под руку и увел ее.

*

В понедельник ирландцы приступили к работе на фабриках Хорнбима. В тот вечер после репетиции звонарей в задней комнате «Колокола» состоялось собрание. Комната была большой, но сегодня она была забита до отказа. Собрались почти все бастующие ткачи, а также Сэл, Джардж и Спейд.

Пили мало. В воздухе висело напряженное ожидание. Что-то должно было произойти, хотя никто не знал, что именно. Некоторые ткачи принесли с собой крепкие палки, деревянные лопаты и киянки.

Сэл хотела избежать насилия.

Джардж был за то, чтобы дать бой.

— Сотня наших, у фабрики возле свинарника завтра в полпятого утра, вооруженные дубинками. Любого, кто попытается войти на фабрику, ждет трепка. Проще простого.

— Вот это по-нашему, — сказал приятель Джарджа Джек Кэмп, тоже ткач с Верхней фабрики Хорнбима, и гневный ропот показал, что у такого подхода много сторонников.

— А что потом? — спросила Сэл.

— Хорнбиму придется уступить, — сказал Джардж.

— Как думаешь, Джардж, он из тех, кто уступает? — спросил Спейд. — Не вызовет ли он ополчение?

Джардж рассмеялся.

— Это ему не поможет. Ополченцы — наши друзья и соседи.

— Верно, они отказались стрелять в женщин во время хлебного бунта, — признал Спейд. — Но можем ли мы быть уверены, что то же самое произойдет снова? Что, если вместо стрельбы они начнут арестовывать людей?

— Меня им арестовать будет непросто, — презрительно фыркнул Джардж.

— Знаю, — сказал Спейд. — Значит, будет драка, трое-четверо солдат против тебя.

— Против меня и моих друзей.

— А потом подтянутся еще солдаты, и еще твои друзья.

— Очень вероятно.

— И это будет бунт.

— Ну…

Спейд настаивал на своем.

— И, Джардж, прости, что напоминаю, но твою сестру, Джоан, осудили за бунт, она едва избежала виселицы, и ее сослали в Австралию, и, возможно, она никогда не вернется.

— Знаю, — раздраженно бросил Джардж, понимая, что проигрывает спор.

Спейд был неумолим.

— Так вот, если рабочие последуют твоему плану, как думаешь, сколько еще из вас окажутся в ссылке или на виселице?

Джардж возмутился.

— Что ты хочешь сказать, Спейд, что мы должны просто сидеть здесь и ничего не делать?

— Подождите неделю, — сказал Спейд.

— Зачем?

— Посмотрим, что произойдет.

Раздался недовольный ропот, и Сэл сказала:

— Послушайте его, послушайте. Спейд всегда говорит дельные вещи.

— Ничего не произойдет, если мы будем просто ждать, — обеспокоенно сказал Джардж.

— Не будь так уверен. — Как всегда, тон Спейда был мягким, рассудительным. — Послушай, что ты теряешь? Подожди неделю. За неделю многое может случиться. Давайте снова встретимся здесь в субботу вечером, после ужина. Если я ошибусь и ничего не изменится, тогда и будем планировать что-то более решительное.

Сэл одобрительно кивнула.

— Никаких ненужных рисков.

— А пока, — сказал Спейд, — держитесь подальше от неприятностей. Если увидите ирландца, просто отойдите в сторону. Вы всего лишь фабричные рабочие. По неписаным законам Англии, вы виновны, пока не докажете обратное.

*

Джардж принял решение группы, но оно ему не понравилось. Сэл с тревогой наблюдала, как он все больше злится и все больше пьет. Во вторник вечером, когда она закончила работу, она увидела его у новой фабрики Хорнбима, наблюдающим за выходящими ирландцами. Но он ни с кем не заговорил и пошел домой вместе с Сэл.

— Почему мы воюем с Бонапартом и французами? — сказал он. — Мы должны воевать с Хорнбимом и ирландцами.

Сэл была с ним согласна.

— Чертовски верно, — сказала она. — Но мы должны действовать с умом. Хорнбим хитер, и люди, подобные ему, тоже. Нельзя позволить этим ублюдкам нас перехитрить.

Джардж посмотрел на нее с мятежным видом и ничего не ответил.

То, что он не работал, усугубляло его настроение. От нечего делать он проводил дни в пивной. Когда Сэл пришла домой в четверг вечером, она увидела, что Библия ее отца исчезла. «Он заложил ее, — сказала она себе. — Заложил и тратит деньги на выпивку». Она села на кровать и немного поплакала.

Но у нее были дети, о которых нужно было заботиться.

Когда она кормила их ужином, дешевым черствым хлебом со свиным жиром, ввалился Джардж, воняющий элем, злой, потому что у него не было денег на выпивку.

— Где мой ужин? — спросил он.

— Где Библия моего отца? — ответила Сэл.

Он сел за стол.

— Я выкуплю ее после забастовки, не беспокойся. — Он говорил так, будто это было не очень важно, что еще больше разозлило ее.