Королевский библиотекарь - Вуд Дейзи

Ее мать взмахнула рукой.

– Верю, что тебе под силу все испортить. Все будет отлично! Джесс нам так обрадуется! А если она узнает о нашем приезде, то будет слишком долго готовиться. Ей пора научиться быть более спонтанной. Поехали, разве ты не хочешь увидеть свою сестру?

Лейси принужденно улыбнулась. Конечно, она хотела этого больше всего на свете. Пришло время сделать шаг вперед.

Глава пятая

Бетлехем, декабрь 2021 года

На следующее утро Адель проспала допоздна, и, когда наконец появилась внизу, к облегчению Лейси, о занятии йогой не могло быть и речи.

– Не хочешь прогуляться со мной по окрестностям? – спросила она маму. Накануне у них не было возможности поговорить, и она, как всегда, чувствовала себя виноватой, что они с мамой так и не сблизились.

– О, нет, спасибо. – Адель налила себе чашку кофе. – Здесь я не могу свернуть за угол и не наткнуться на какого-нибудь парня, с которым переспала в десятом классе.

Она выросла в Бетлехеме, но не могла дождаться, когда она наконец оттуда уедет. Адель поступила в колледж на севере штата Нью-Йорк, вышла замуж и переехала в Питтсбург, где родились ее дочери. Их отец, Джейк, ушел, когда Лейси был год, и, чтобы семья сводила концы с концами, Адель стала работать на разных работах, обычно на двух или трех одновременно: официанткой, в гастрономе и администратором в художественной галерее, продавая посуду Tupperware и таинственные товары, к которым девочек не подпускали, из-за чего клиенты (только женщины) по вечерам визжали от смеха за дешевым вином. Сестры сидели на лестнице в пижамах, пытаясь разгадать, что в этом смешного.

Когда Лейси было шесть лет, на горизонте возник дядя Тони. У него была копна темных блестящих волос и мелкие бесцветные зубы. Джесс он никогда не нравился, но Лейси помнила счастливые моменты, когда он водил их в кино и покупал еду, которую Адель не одобряла: хот-доги с жареным луком и уксусным кетчупом, ведра попкорна, приторные конфеты, от которых язык становился фиолетовым. Возможно, только это время и было счастливым, но ведь это уже что-то, не так ли? Однажды на выходные девочки отправились погостить к Габби, а когда вернулись, мать сообщила им, что они с Тони поженились и у них теперь новый отец. Лейси смотрела на Джесс и не знала, что и думать. Джесс молча отвернулась, ушла в спальню и отказалась спуститься к ужину.

«Оставь ее, – приказал Адель Тони. – Я не допущу, чтобы в моем доме правили избалованные детишки».

Счастливые времена миновали. Лейси забиралась к сестре в кровать, а Джесс обнимала ее, пока они слушали, как кричат друг на друга их мать и новый отец. Через несколько лет все стало настолько плохо, что в одну страшную, волнующую ночь Адель заставила девочек собрать по чемодану и лечь спать в одежде, а на рассвете тайком вывела их из дома и увезла в Бетлехем. Они снова оказались только втроем – и, конечно, с Габби. На следующий день Тони припарковался у ее дома, но сосед Габби, двухметровый пожарный, наклонился к водительскому окну и сказал что-то такое, что заставило его уехать, растворившись в облаке выхлопных газов.

«Что будет, если он вернется?» – беспокоилась Лейси. «Он не посмеет показать здесь свою жалкую физиономию, – ответила Габби. – А если и посмеет, то что ж: придется мне его пристрелить. Я уже стара и не против сесть в тюрьму».

Девочки с матерью прожили у бабушки около года, а затем Адель собрала их вещи и снова увезла; они оказались в Нью-Хейвене, штат Коннектикут, где она устроилась на офисную работу в Йельском университете. Постепенно они освоились в этом ветреном приморском городе, широкие улицы которого были вечно забиты студентами на велосипедах. Джесс, в свою очередь, поступила в Йельский университет и осталась в городе, чтобы присматривать за мамой и сестрой, как позже поняла Лейси. С Тони они больше не виделись, но однажды она вернулась домой из школы и обнаружила, что за столом сидит незнакомец, который оказался ее родным отцом, Джейком. Он выглядел не лучшим образом: небритый, заросший, с длинными сальными волосами. Он пытался завоевать ее интерес, и это выглядело неуклюже и неловко. Тони учил ее остерегаться мужчин, приходящих неожиданно, поэтому, когда Джейк пригласил ее с мамой пообедать, она ответила, что у нее баскетбольная тренировка. Она вернулась домой от подруги, но его уже не было, а Адель варила спагетти и пела, стоя босиком на песочном полу кухни в лучах солнечного света.

«Все в порядке, – сказала она. – В этом доме ничего не поменяется».

Впервые за, казалось, целую вечность, Лейси вздохнула спокойно. Адель осталась, где была, зато настала очередь ее дочерей разъехаться: Лейси поступила в колледж в Филадельфии на специальность «журналистика», а Джесс вышла замуж за Криса и переехала в Ванкувер. После окончания колледжа Лейси осталась в Филадельфии: ей нравился город, а то, что она находилась достаточно близко и могла в выходные заночевать у Габби, полакомиться шоколадным тортом и хорошенько выспаться, являлось несомненным преимуществом. А потом Адель познакомилась в интернете с Седриком и, к удивлению дочерей, осталась с ним, в итоге переехав в его квартиру в районе Митпэкинг на Манхэттене, что до сих пор вызывало у девушек смех, поскольку это самый неподходящий район, в котором он мог бы жить. [9]

– Будете французские тосты? – отвернувшись от плиты, уточнила Габби.

– Спасибо, мам, но ты же знаешь, что я никогда не завтракаю, – ответила Адель, проверяя телефон. – Мне пора, а то Седрик будет гадать, что со мной стряслось. Прости, что так резко уезжаю, зато мы так весело проведем время с Джесс. Не могу дождаться!

«Мы всегда ждем следующего раза», – подумала Лейси. Может быть, Рождество оказалось слишком хаотичным и суетливым, но в Ванкувере они могли бы вместе готовить, подолгу гулять по пляжу и говорить о действительно важных вещах. Вот только, конечно, они этого не сделают. Ее мать слишком устанет, или у нее заболит голова, или она будет слишком много пить, или у нее случится какой-нибудь кризис, и ей придется часами разговаривать по телефону, и они расстанутся, и напоследок скажут друг другу, как здорово было повидаться, и все эти разговоры снова окажутся отложенными, а возможности – упущенными.

В конце концов Адель улетела в Нью-Йорк в шквале поцелуев и наставлений.

– Принимай таблетки куркумы или пей чай, – сказала она Лейси. – Соковая чистка тоже поможет. И старайся выходить на свежий воздух, Лейси, а то люди решат, что ты живешь в пещере. И кстати… – Она подозвала ее поближе и прошептала: – не могла бы ты проверить паспорт Габби? Я спрашивала у нее, не пора ли его обновить, но она не знала, а посмотреть наверняка забудет. Она все время просит меня не суетиться, так что сделай все незаметно. Пока, милая. Приезжай поскорее к нам! Седрик так расстроился, что не встретился с тобой.

Когда Лейси вернулась на кухню, Габби мыла в раковине посуду.

– Садись, – попросила Лейси и забрала щетку из ее рук. – Ты, наверное, устала.

– Только если ты тоже сядешь, – возразила Габби. – Скажи, что случилось, дорогая. Я за тебя переживаю.

– За меня? В каком смысле? – Лейси попыталась рассмеяться, хотя каждый нерв в ее теле находился в состоянии повышенной готовности.

– Ты уже давно сама не своя, – объяснила Габби и похлопала по стулу рядом с собой. – И я вижу, что тебя беспокоит эта поездка в Канаду в апреле.

– Я думаю, она может оказаться для тебя слишком утомительной, вот и все.

– Правда? – Габби взяла ладонь Лейси и сжала ее. – А для тебя это тоже слишком утомительно?

Протесты Лейси были полушутливыми, и она видела, что Габби они не убедили.

– Последние пару лет выдались очень напряженными, – наконец призналась она. – Знаю, я не имею права жаловаться. Куда хуже тем, кто серьезно переболел, или потерял близких, или целыми днями сидел с детьми в крошечной квартирке, или не мог работать. Тяжело было и пожилым людям, таким как ты.