Хэда - Задорнов Николай Павлович

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101

В Америке знали, зачем посылали экспедицию. У русских сделан ряд открытий, о которых неясные и спорные представления в Европе. То говорят про них, что заняли Сахалин, то утверждают, что остров давно принадлежит им, то – лиман с юга доступен, перешейка нет, но мели и нет прохода, то – перешеек есть. На Камчатке огромная крепость, второй Севастополь, мир потрясен неожиданным неуспехом довольно сильной соединенной эскадры. И наконец, последнее известие – Амур занят русскими. На три тысячи миль река судоходна.

Роджерс примерно знал все, о чем рассказывал шкипер, он желал услыхать подробности. Об Амуре и загадках его лимана, как о важнейших факторах международной политики и коммерции. Об ожидающемся будущего был разговор в Вашингтоне перед уходом описной эскадры. Опись Сахалина и лимана Амура должна быть исполнена. Амур действительно занят русскими. Этому событию в Вашингтоне придается значение. Исследования необходимы.

Черные глаза смотрят холодно из-под выпуклого лба в веснушках.

Штаты вышли на Pacific и не могут довольствоваться представлениями европейцев обо всем, что их интересует. Нужны собственные добросовестные исследования. Надо проверить и описать все самим: берега Аляски, Берингов пролив, все берега Сибири. Вторая цель – коммерческая и политическая. Движение к ней начнется с описи всех берегов Японии. Перри получил на это права для Америки. Момент удобный; по всем признакам и сведениям, Япония бессильна воспрепятствовать, но попытается противиться изо всех сил. Но у них внутри нет согласия, правительство ослаблено, шогун – ничтожество. Пока смута очевидна, надо успевать и этим дать еще один толчок появлению новой Японии, укреплению позиции сторонников европеизации страны. Способности японцев к этому – вне всякого сомнения!

За этим шли! Но русские не позволяют у себя исследований под предлогом, что война. Теперь предстоит прекрасный случай. Вард не идет на «Кароляйн» в Россию. Он разорвал контракт с Путятиным. Русские остаются в Японии. Их желание как можно скорей отсюда уйти – вне сомнений. Иного и быть не может. В Хэда – триста человек, потерпевших кораблекрушение. Их дух с каждым днем будет падать.

Милосердие с нашей стороны! И дело в шляпе!

Коммодор Роджерс понимает, что это новое открытие русских очень важно. Для Америки тоже. В Европе, конечно, нет интереса.

Путятин был очень горд и много говорил Адамсу и дипломатам об Амуре, какая это река. Но если он так говорил, а газеты не публикуют нигде, кроме Америки, то это тем важней. Описная эскадра Роджерса впервые может сообщить в докладах об истинном положении вещей. Нам нечего скрывать европейские колониальные секреты.

...Американские корабли описывают берега всего Тихого океана. В первую очередь Японии и Сахалина. Мариама и Татноскэ узнали: коммодор описательной эскадры и его ученые рвутся на Сахалин и на Амур, им надо знать, что там. Поэтому намерены выказать милосердие и снабдить Россию морскими бисквитами [75] прямо на месте, на устье Амура.

Кавадзи сказал, что не будет встречаться с американцами описной эскадры. Теперь назначен новый губернатор порта, открытого для иностранцев, новый бугё: Накамура-сама! Накамура-бугё! Слава и честь ему! Наконец построен, отделан и убран новый прекрасный дом Западных Приемов. Не стыдно принимать иностранцев. А то говорили с ними в старом храме. Накамура ведет дела очень умело, как всегда.

Доложили: матросы американской описной эскадры ходят по городу. Офицеры зашли в женскую баню, их попросили уйти, они долго смотрели в щелку...

Американцы просили позволения идти в Хэда, чтобы дать русским солонины, уксуса, виски и одежды. Им не разрешили. Но пароход развел пары и ушел.

...Уже из Хэда пришел доклад, что американский пароход там. Население деревни увидело то, что от него, конечно, скрывалось: что существуют паровые суда. Американцы и русские опять там вместе.

И все эти доклады невозможно слушать спокойно, сидя с поджатыми ногами. Хочется взлететь на крыльях, как орлу! Наносить врагам удары! Только ради Путятина делал до сих пор Кавадзи исключение для Рида и Барда, Никогда он не подпустил бы к себе таких мелких людей. А Путятин принимал их как равных. Но исключения опасны.

Камень, который вертится, не обрастает мхом! А шхуна «Кароляйн» ушла!

Американская красавица уехала! И ходить некуда, а ничего не интересно. Оставшиеся на парусном корабле американцы-военные – малы чинами, с ними хотелось бы поговорить, но нельзя.

Доложили: пришел немецкий корабль из Гонконга под американским флагом. Послал банкир, который был здесь на «Паухоттане» зимой с Адамсом. Он коммерсант, родом из Гамбурга, но теперь американец, хочет спасти всех русских, которые еще живут в Хэда. Капитан большого роста, рыжий как огонь, с огромным носом, лысый, говорит на всех языках, кроме японского. Корабль «Грета» огромный и старый. Из Гонконга? От англичан? У англичан война с русскими?

Можно с ума сойти ото всех них! Чего только не приходится слышать! Если бы моя воля, не отпустил русских с этим немцем из Америки и Англии, хотя русские требуют больших средств, много продовольствия и с ними со всеми много забот, но они лучше бы жили до конца войны у нас, их могут утопить вместе с немцем или он их предаст! 34 английских и 22 французских судна ловят русских в море. Как они наивны и доверчивы, если пойдут на «Грете». Среди русских остались тоже приятные люди, как Сибирцев. Его любит Оюки. Она и Сайо не сохранили себя. Их можно понять и простить. Но бакуфу уже готовит указ, приказывающий убить всех детей, которые родятся от русских в Хэда. Из деревни сообщают, что Ябадоо слушал об этом и посмеялся, но потом задумался. Он умный. И Ота умный, он уже нашел для Оюки знатного жениха. А указ – как все указы. Указ будет строгий, но, наверно, лицемерный. Убьют детей у бедняков. Жаль Оюки и Сибирцева. Это неприлично – жалеть. Буси должен помнить бусидо, владеть собой. Крепкое сердце важней всего. Но невольно, пока жил с Путятиным, то научился и жалеть и обманывать по-европейски, и проще на все смотреть!

С Лесовским ушло сто пятьдесят матросов и десять офицеров. Триста матросов пойдут с Пушкиным.

Ужасная новость: русские под конец отличились. Они ходили купаться в океанской воде. На косе у бухты Хэда храм Джинджя. Там русские нагадили в помещении, где молятся. От храма следы матросских сапог идут к берегу моря по песку прямо к воде. Очень ясные! Уэкава написал, что удивлен и не ждал от гостей!

Матросы? Не верю! Дело тех, кто хотел поймать Точибана? Но еще нет сведений, что Точибан Коосай в России или что плывет в холодных туманах у скал Сибири.

Говорят, что сын Эгава, новый, молодой, восьмой дайкан в роду, бессовестная личность! Накамура пришел и все доложил. Сжимал кулаки, иногда вытирал лоб бумагой.

– Путаница неизбежна, – закончил он. – Уйдут моряки, тогда наведем порядок.

«Нет, тогда-то и начнется кутерьма. Кажется, дело пахнет переворотами».

– Русские уходят и очень злы на нас.

– Почему?

– Злы, что не могут еще приехать. Но... конечно... они не могли так выразить свое недовольство... Это не они.

Кавадзи сам уверен, что не они. А головой он кивал в знак согласия, слушая доклад, чтобы отрицательного мнения не подчеркивать. Особенно когда произведена провокация. Надо знать, чьих это рук дело и чье указание...

...Легкий бриз. Раннее утро. Солнце еще не всходило. Первую ночь в Хэда команда парохода «Хэнкок» спала мертвым сном. Чистое, но мглистое японское небо как бы томится в предчувствии грядущей жары. Скоро минет раннее лето и начнется дождливый июль.

Роджерс доволен. В Японии климат здоровый, тут не было на эскадре поносов и желтой лихорадки. Он сохраняет в своей плавучей обители континентальное спокойствие и достоинство. Погруженный в дела и заботы, не видит неба, цветущих гор и не чувствует утреннего бриза. Им владеет одно желание: проникнуть, узнать, описать, сделать все, чтобы знали, что сделано хорошо, он открыватель.