Печать Соломона (книга вторая) (СИ) - "О. Бендер"

— И все? Я не понимаю… Вы просто сдадитесь? — Локи отказывался верить в нерушимое спокойствие разговаривающего с ним существа. Складывалось впечатление, этому титану совершенно все равно, что назавтра он, а вслед за ним и все его творения перестанут существовать.

— Ты не поймешь, сын, — печально отозвался гримтурсен, закружив вокруг аса вихрь серебряных комет. Что это было, издевка или попытка приободрить? — Ты все же слишком человек и тебе свойственно цепляться за то, что было. Наше грядущее исчезновение — не результат войны или кровавой битвы. Мы — всего лишь часть старого цикла, который, обновившись, породит новых творцов и новые вселенные. Всему живущему свойственно заканчиваться, и теперь наступает наш черед. И ваш.

— Но ведь можно же что-то сделать! — Локи сорвался на отчаянный крик, пытаясь достучаться до звездного великана, сухую логику которого он не готов был понять. И уж точно не готов был с ней умереть! — Почему вы не боретесь?! Почему не хотите продолжать то, что начали? — Ас замешкался, пытаясь найти нужные слова. — Ведь необязательно же этот ваш цикл должен заканчиваться именно сейчас! Почему бы этой вашей силе не продлить его? На сто лет, на тысячу! Ведь вам же нет до этого дела!

— Ты прав, нам нет дела, — согласился собеседник. — Но значит и нет смысла оттягивать неизбежное. Прости, сын. Все случится так, как случится.

— И никто не виноват? — Чувство безысходности и бессилия давило, словно якорь, утягивая на дно бездны, выхода из которой ас не видел. Впервые в жизни он не находил способа избежать грядущих событий, не мог придумать такой шутки или хитрости, которая бы оказалась способна отсрочить предначертанное.

— Никто не виноват, — эхом откликнулся гримтурсен. — Но для тебя у меня есть выбор. Оставайся здесь, со мной, если хочешь. Мне приятно твое общество. Или… — титан затих.

— Или? — Локи заставил себя поднять голову, вглядываясь в звездное лицо гиганта.

— Ты можешь вернуться обратно. Прожить оставшиеся мгновения с теми, кого знал и с кем рос. Пусть даже и не на их стороне.

— И что это даст? — Ас усмехнулся, представив себе свое возвращение. Да и смысл был возвращаться туда, где вскоре он увидит лишь смерть?

— Ничего, — подтвердил его мысли колосс. — Их борьба — это отголоски окружающих событий. Ты не чувствуешь этого, поскольку слишком сильно любил своих детей, передав им большую часть нашей искры. Но твои чада и тот, кого ты зовешь Всеотцом… Ими движет неизбежное — они обречены сразиться друг с другом перед тем, как вашего мира коснется перерождение.

— Один? Он тоже…

— Нет. Ваш Всеотец был создан нами, как и другие асы. От рождения в нем не было частицы нашей мощи, он сумел обрести ее сам, прикоснувшись к ее источнику. Отчаянный шаг и достойный уважения, жаль, что бессмысленный, — он выиграет или проиграет, но это будет не важно.

— И ты вот так просто готов меня отпустить? Рассказав мне все это? — Локи внезапно одолела злость. Ярость на собственное бессилие превратилась в жгучее желание сделать хоть что-то. Хотя бы уколоть побольнее существо, с которым он разговаривал. — Думаешь, оказавшись там, я стану молчать и не попытаюсь сделать все, чтобы остановить ход событий?

— Это ничего не изменит, — терпеливо объяснил гигант. — Но я не вправе тебя удерживать. Я не помогу и не вмешаюсь, но и не стану препятствовать.

— А это пророчество? Мое предательство, битва с великанами… Есть ли там хоть слово правды?

— Кто знает? Будущее непостоянно, и даже творцы не в силах предвидеть его. Предсказания же подобны кругам на воде. Каждое событие, каждый наш поступок, словно падающий в бездну камень, меняет узор грядущего, делая старые предсказания красивыми сказками. — На этих словах звездный глаз титана погас и вновь загорелся. Локи от удивления забыл дышать, да это и не требовалось в странном месте, в котором он находился. Но неужели Фарбаути попытался дать ему какую-то подсказку? И что она может означать? Ведь сам же сказал, что надвигающийся на них рок неминуем и не оставит после себя ничего! Если только…

— Отправь меня назад, — решительно отозвался Локи, не зная, что будет дальше и ведомый вперёд смутными догадками. Лучше этого у него теперь не было ничего.

Мгновение спустя несколько звезд вокруг него вспыхнули ярче обычного, и рядом с асом материализовалось нечто, схожее на корабль. Нет, даже не корабль. Локи затруднился бы описать, что же возникло перед ним. Определенно это была самая прекрасная лодка, какую он когда-либо видел, своим видом не шедшая ни в какое сравнение ни с одним драккаром. Хоть и славились корабли его народа, как самые быстроходные изящные в исполнении, а все равно на фоне творения гримтурсенов выглядели бы неотесанными чушками. Ас не удержался и в восхищении провел ладонью по боку звездного судна, покрытого будто бы мелкой металлической чешуей.

— Что ты будешь делать? — впервые в голосе его звездного отца звучал намек на интерес.

— Кидать камни, — отозвался ас, садясь в полированную до блеска кабину и ощущая, как за ним с тихим шипением закрывается диковинная металлическая дверь. Уже уносясь вперед с невероятной скоростью, сделавшей окружающие звезды тонкими размытыми линиями, Локи показалось, что он услышал единственное слово, сказанное его отцом вслед удаляющемуся кораблю. Что ж, удача ему действительно пригодится.

***

Серебристо-золотой корабль аккуратно приземлился на бесцветное каменистое плато, тихим шипением обозначив конечную остановку и отсутствие намерений двигаться куда-либо дальше.

Покинув кабину причудливого транспорта, Локи, кутаясь в плащ от пронизывающего до костей ветра, с удивлением осмотрел место, в котором очутился. Каменная площадка несколько километров в поперечнике со всех сторон была окружена ущельем, на дне которого протекала бурлящая мутью река и, образуя излучину, с сердитым ревом огибала возникшую на её пути преграду.

Ас с трудом узнал в этом бушующем потоке обычно ленивую и будто бы застывшую в своей незыблемости Гьелль¹⁵. Река мёртвых неистовствовала, ворочая камни и расщепляя стволы попавших в нее деревьев, стараясь сокрушить до основания могильную тишину Хельхейма. Впрочем, от сонного, вечно затянутого серым туманом уныния этого места не осталось и следа: повсюду, куда хватало взгляда, бушевала буря, такая же серая, как и все вокруг, но непривычно свирепая. С неба, укрытого, как покрывалом, свинцовыми тучами, срывался снег, безжалостно лупивший по лицу и уносимый ветром прочь с плато.

— Хель! — ас своим зовом попытался перекричать завывание снежного бурана. — Невежливо держать гостей на пороге! Так недолго и подумать, что ты мне не рада!

Стоило ему закончить выражать свое негодование, как пейзаж мгновенно изменился. Ветер стих, будто его и не было, заснеженная галька под ногами исчезла, а на её месте возник твердый чёрный камень, оплавленный, словно побывавший в жерле вулкана. То же стало и с небом — вместо него виднелись уходящие куда-то вверх своды гигантской пещеры, освещаемой белым дрожащим огнём немногочисленных факелов, закрепленных на стенах. Не узнать стылый чертог хозяйки этого мира было невозможно, поэтому Локи отряхнул с волос и плаща стремительно тающее покрывало снега и принялся ждать, когда ему нанесут визит.

Появление Хель не заставило себя ждать. Владетельница мира мертвых появилась прямо напротив него, представ во всем своем сияющем великолепии. В мире мертвых было немного красок, а те, что имелись, слабо выделялись на общем фоне тьмы и серости, но Хель умудрялась блистать и здесь, распространяя по пещере белое холодное сияние, не иначе являлась самой Луной. Несмотря на внешнюю отстраненность, лицо богини и, в особенности, ее глаза — один полностью белый, а второй черный, как сама мгла, и оба — без малейшего намека на зрачок — выражали интерес, смешанный с гневом и удивлением от появления непрошеного гостя.

— Здравствуй, хозяйка. — Решив сразу взять разговор в свои руки, Локи отвесил изящный поклон и на всякий случай призвал на помощь всю свою удачу и изворотливость. — Неужто не ждала дражайшего родственника?