Рысюхин, вы в четырнадцать не шалили? (СИ) - "Котус"

Правда, через пару часов меня всё же растормошили и заставили участвовать в празднике в полную силу. Меня даже «раскрутили», по выражению деда, на песню! Началось с невинного вопроса:

— А на этот бал вы не привезли ничего нового?

С трудом удержался от ответа типа «лучше бы не привозил», но, слово за слово…

— К сожалению, ничего такого, что было бы достойно записи на пластинку. Только небольшая жанровая зарисовка, так сказать, музыкальное эссе. Пару лет назад для младшей сестры моей супруги написал шуточную песенку «Весна», которую её и подарил, а теперь её, так сказать, непрямое продолжение — «Лето».

Разумеется, сначала пришлось спеть «Весну» — благо, мы уже добрались до одной из музыкальных гостиных и мне вручили гитару. На строчке о песнях кошек некоторые девушки захихикали, другие — попытались покраснеть. А потом пришла очередь другой зарисовки:

— В городе плюс двадцать пять — лето! Экипажи забиты людьми, все едут к воде[2]…

— Забавная песенка. Проста и короткая, но с поэтичными образами. Правда, наследственная профессия сказывается: очень уж много для такого маленького текста всякой тары и напитков.

— Вот-вот, даже ночь по бутылкам разливают!

Под такие беззлобные подтрунивания песня была принята и даже разучена. Хотя, по-моему, данная композиция на звание песни не тянет. Именно что зарисовка, но, если добавить чисто музыкальных проигрышей, минуты на две с небольшим растянуть можно.

В результате всего мне, несмотря на почти бессонную из-за нервотрёпки и бесед с дедом прошлую ночь, удалось продержаться до концовки бала. Конечно, уходили мы не в числе последних, но после того, как было объявлено об окончании действа.

[1] По-белорусски «пытаць» означает «спрашивать».

[2] Слегка изменённая песня «Лето» группы «Кино», 1983 год. Не входила ни в один альбом, но часто звучала на концертах.

Глава 8

Когда мы вернулись в номер и стали готовиться ко сну, я признался Маше:

— Знаешь, радость моя, мне, скорее всего, придётся задержаться здесь на несколько дней.

— Я знаю, Юра.

— Да⁈ И откуда же? Кстати, пока я ходил на встречи с… на встречи?

— Вчера, например, получила приглашение в салон княгини Медведевой.

— Жены главы СИБ⁈

— Мы не говорили о службе ни её мужа, ни моего. Так, обсуждали новости культуры, музыку, домашние дела…

«А вот и мягкий допрос жены фигуранта. Очень мягкий, можно сказать — нежный. Но явно материалы для сравнения твоих слов были получены».

«Да уж. Действительно, в то, что это простое совпадение я совсем не верю».

— Это она сказала тебе, что я задержусь?

— Нет, её муж. Он зашёл вчера ненадолго, где-то за полчаса до того, как мы разошлись готовиться к балу.

— И что же он сказал? Просто интересно, как он донёс до тебя сложившиеся обстоятельства?

— Сказал только, что это связано с твоим подарком Его Императорскому Высочеству. И с необходимостью оформления документов, из него проистекающих.

«Учись, внучок! Ни словом не соврал и ни слова правды!»

«Почему же „ни слова правды“? Это и впрямь связано с моим подарком, будь он неладен!»

Ни в субботу, ни в воскресенье меня, на удивление, не трогали. Мы с Муркой и отоспались, и погуляли, как по парку, так и по городку. Обратный билет для Маши я заказал через канцелярию на понедельник. С одной стороны, это удобно и просто: они организуют отъезд с гарантией. С другой, не получилось выкупить для Маши купе полностью, и нужно волноваться о том, какая ей достанется соседка.

И вот, когда я вернулся с вокзала, куда провожал Машу, меня перехватили прямо у ворот, для очередной беседы. На сей раз посвящённой моим контактам со Скандинавией и затянувшейся почти до восьми часов вечера. На вопрос о менталисте мне сказали только, что «это было сочтено нецелесообразным».

Каждое слово в «беседе» запоминалось и учитывалось. Стоило в очередной раз при повторном ответе на тот же, но иначе сформулированный вопрос ответить чуть-чуть не так, пусть и синонимом — это тут же вызывало целый поток новых вопросов. Это заставляло задумываться над каждым издаваемым звуком, но, оказалось, что задержки при ответе с точки зрения следователей СИБ тоже имеют значение! Уууу! И думать над ответом нельзя, и отвечать не думая — тоже нельзя! В итоге хоть я с этим допросом и пропустил обед — нам прямо в кабинет принесли чай и кое-какую выпечку — аппетита почти не было, так что попросил «накрыть к чаю на одного» и отправился в душ, благо, бельё прачечная вернула.

Справедливости ради, больше таких интенсивных допросов — простите, бесед — не было, но каждый день часа по два-три я со следователями общался, а время в промежутках проводил в библиотеке. В пятницу беседа была только одна, утренняя, и она на самом деле могла считаться беседой, часа на полтора. Я даже начал надеяться, что меня отпустят домой. Причём меня бы полностью устроило, если бы меня просто отпустили: но о каких наградах или благодарности я уж и не думал! Правда, если честно, я и с самого начала ни на какие выгоды не рассчитывал: ружьё делал для себя, под свои желания и исходя из своих и деда соображений. Привёз-то в первую очередь ради отчётности, во вторую — чтобы на РДА у Наследника стояло что-то, что можно назвать оружием, боевым, а не охотничьим.

В субботу меня опять никто не трогал. И, поскольку я сомневаюсь, что у сотрудников СИБ пятидневная рабочая неделя, то это дало робкую надежду на завершение приключения. И в воскресенье я получил подтверждение теории, вместе с предупреждением, что завтра в десять минут одиннадцатого меня ждёт Его Величество, чтобы к половине десятого я был готов к встрече: Государь может пожелать видеть меня немного раньше, если быстрее решит предыдущие вопросы. Дед подсказал, что придут за мной не позже девяти. Пришли в половину девятого, а в кабинет к Государю я вошёл в десять ноль восемь, до того отсидев своё в приёмной.

Пётр Алексеевич встретил меня стоя, или, возможно, не успел сесть после того, как проводил бывшего передо мной в очереди какого-то действительного статского советника. Тем не менее, приветствовал меня тепло:

— Юрий Викентьевич, проходите, присаживайтесь.

— Благодарю, Ваше Величество.

После ритуала приветствия перешли к делу.

— Извиняться за произошедшее я не буду: сами понимаете, отработать такое совпадение соответствующие службы были обязаны. И хоть лично в вас я не сомневаюсь, нельзя исключать вероятность, что вас могли использовать с какими-либо целями без вашего ведома.

— Я всё понимаю, Ваше Величество. И даже готов был на прохождение менталиста.

— Мне доложили. Но я лично счёл это абсолютно излишним. Да, мой сын проверял только полноту и достоверность ответа, не пытаясь смотреть глубже. Тем более, что у вас там стоит божественная метка, что-то вроде предупреждения.

Я молча кивнул, принимая сказанное к сведению.

— Тем не менее, ваше изделие оказалось буквально той самой «ложкой к обеду». Не скрою, есть и другие варианты: за прошедшее с момента первого донесения время, специалисты изучили, в частности, материалы не состоявшегося конкурса на траншейное орудие, и нашли там кое-что, что можно использовать в ином качестве после некоторых доработок. Но там полноценное орудие, пусть и в калибре тридцать восемь миллиметров[1] — всё никак не отойдут артиллеристы от старой дюймовой привычки — с колёсным лафетом, накатником, откатником, щитом. Всё удовольствие триста двадцать кило и цена на порядок выше, чем у вашего ружья. Правда, и возможности шире, м-да. Думается, и у того, и у другого решения будет своя ниша и своё предназначение, но это рассмотрят и изучат другие люди, думаю, к осени решение будет принято.

Государь сделал паузу, закрыв её глотком воды.

— Но для начала производства нужно время, а дать укорот обнаглевшим бандитам нужно уже сейчас. У вас кроме привезённого ружья?..

— Есть ещё, Ваше Величество. Из того, что ещё не распределено по местам — четыре «Кроны». Если снять всё, уже установленное на бронеавтомобили, в форте и в острогах…