Рысюхин, вы в четырнадцать не шалили? (СИ) - "Котус"

Надо, кстати, подумать, что можно сделать с рессорами в части их улучшения. Они у нас и так, вроде бы, неплохие, но тело говорит, что могли бы быть и лучше. Дед вообще говорит, что мосты на рессорах — это устаревшая морально и физически конструкция, которая только для грузовиков и годится, и то — при отсутствии выбора. Пришлось напомнить ему, что у нас именно грузовики по большей части и есть. И от мостов мы никуда не денемся, поскольку у нас в этих мостах стоят моторы тяговые. Так что ту самую независимую неизвестно от чего подвеску он может оставить в мечтах и воспоминаниях. И торсион на ведущий вал приделать — я, например, не представляю, как. Ну, или не хочу представлять. Гидравлический или пневматический цилиндр-демпфер добавить? Так с гидравликой у нас в мире пока всё очень скромно. Пневматика ненамного лучше развита, я вот кроме автомобильных шин с насосами и экспериментов с пневматическим оружием навскидку ничего и не вспомню. Паровые машины и цилиндры — те да, тех больше, но это совсем другое. Значит, придётся пытаться выдавить ещё хоть каплю эффективности из имеющихся эллиптических рессор, никуда не денешься.

В Тальке наш проезд вызвал лёгкую суматоху. Лёгкую потому, что к технике моего производства здесь уже немного привыкли, а суматоху, поскольку уж очень много нас оказалось, да и миномёты мы раньше за собой не таскали. Даже немножко совесть царапнула, что стоило, наверное, предупредить местное командование. С другой стороны — какое их дело, кто и куда едет по дорогам общего пользования? Нет, по-соседски предупредить, конечно, не помешало бы… Ладно, извинюсь потом, при случае.

Долго размышлять о вопросах добрососедства с гарнизонным командованием не удалось, появилась тема более актуальная. Перед мостом через Тальку по колонне передали приказ увеличить дистанцию, чтобы преодолевать его по одиночке. РДА легко ушла в отрыв, притормозив на развилке на том берегу, чтоб никто не уехал по ошибке по прямой, туда, где местные обитатели сено, жерди да хворост добывают. Миномёты, вопреки опасениям, прошли идеально, штабные автомобили тоже. А вот водитель первого броневика с задачей почему-то не справился. Возможно, решил, что слишком сильно отстал от впереди идущего, или сработал психологический фактор, тот самый, что заставляет падать с поднятой на метр над полом доски, по которой тот же человек спокойно проходит, пока она лежит на земле. По этой же причине некоторые имеют проблему с тем, чтобы въехать в гараж, ворота которого имеют ту же ширину, что и полоса движения на дороге. Так или иначе, но броневик ударился по касательной об ограждение на правой стороне моста, слишком сильно дёрнулся влево, возможно, движение руля сложилось с рикошетом. Увидев впереди воду, шофёр опять вывернул руль вправо, вновь ударился об ограждение и встал наискосок, нажав на тормоз. И второй «грустный клоун», как обозвал его командир дружины (какое-то подозрительно знакомое обзывательство), который сидел за рулём другого броневика, не среагировал вовремя, ощутимо тюкнув остановившегося коллегу в правый задний угол.

Пришлось звонить в штабной автомобиль (формулировка, от которой в годы молодости моего папы у свидетелей возникло бы желание вызвать санитаров), останавливать колонну и возвращать имеющий лебёдку мобильный штаб обратно, для помощи в растаскивании затора. У РДА лебёдка тоже есть, но он слишком лёгкий, чтобы утащить броневик, скорее сам к нему подтянется. Если за сосну якорь не завести, но достаточно крепких сосен около моста как раз и нет. Растащить удалось за пятнадцать минут, а вот воспитательное воздействие продлилось гораздо больше. Фактически, всё то время, что потратили на ремонт, Старокомельский и использовал для проведения внушения.

Ремонт, да. Дед даже песенку спел, на удивление уместную. Конечно, ни скользких улиц, ни иномарок здесь не имелось, зато «помятые крылья несчастной любви» присутствовали, что называется, в ассортименте. Я эту строчку даже нечаянно вслух пропел, тихонько, но Иван Антонович услышал и прокомментировал:

— Эта «любовь» бесплодна, а потому бессмысленна и даже безнравственна. Но я придумаю им более плодотворную и полезную для общества деятельность. До полного удовлетворения всего организма, ага!

Помятый металл, включая внутренние слои бронепластин, я выправил меньше, чем за пятнадцать минут, но ведь броневики мы покрасили! После того, как убрали противопоказанный для выживания металлический блеск с разведывательных автомобилей, пришлось красить и всё остальное, в том числе и для единообразия, и вот с покраской возились дольше всего. Сперва виновники столкновения зачищали повреждённые участки шкуркой, потом с тяжёлыми вздохами обезжиривали спиртом, а затем красили при помощи имевшегося уже и в Викентьевке распылителя. Высушили краску при помощи магов и поехали дальше, вновь сменив шоферов. Ну, и пообедали перед этим, разумеется, только парочка провинившихся ограничилась сухим пайком.

Бобруйск тоже доставил «приятных и радостных» минут! Объездной дороги к югу от города, которая имелась в мире деда, у нас отсутствовала даже в проекте. Так что пришлось пробираться по улице, являвшейся продолжением Гомельского тракта, что проходила пусть и по краю, но всё же через город. По той самой, по которой мне приходилось пробираться по пути из Могилёва в Викентьевку и обратно. При этом не раз и не два хотелось достать ружьё и бахнуть по задницам если не резиновой картечью, про которую дед рассказывал, то пресловутой крупной солью. Или хотя бы выйти из автомобиля и дать по морде! Эти «бессмертные» ломились поперёк явной военной колонны вообще без каких-либо раздумий и опасений за свои жизнь и здоровье! Особенно много эмоций доставил водитель кобылы с ломовой телегой, который выперся из двора и вообще не глядя по сторонам попёрся поперёк дороги между двумя нашими броневиками. Каким чудом шофёр успел затормозить и вырулить, лишь слегка зацепив бампером левый задний угол телеги — я не знаю. Но тот придурок вместо того, чтоб порадоваться чудесному спасению, стал грозить кнутом в сторону кабины! Тут уж я всё-таки вышел и из кабины, и из себя. Я даже не смогу воспроизвести свою речь в адрес недоумка, помню только, что начал с обращения «Ах ты ж падла необъезженная, суицидник грёбаный», а ещё клинок за что-то зацепился и его не удавалось извлечь из ножен. Хотелось отходить тележника плашмя по разным частям тела, но — не удалось. Хорошо ещё, что за револьвером не потянулся, а то мог и на серьёзные неприятности нарваться. Но и у оппонента какие-то остатки чувства самосохранения всё же пробудились, так что он пришпорил свой транспорт и умчался в узкий проулок, едва не зацепив по дороге коляску извозчика. А мы с броневиком поехали догонять колонну, что успела удалиться метров на восемьдесят — скорость передвижения по Бобруйску всё ещё пешеходная.

За городом свернули направо, в сторону той самой Вишнёвки, которую называл местом своего жительства достопамятный пан Подрепейницкий, и где пришлось нанимать местного пацана в качестве проводника до села Доманово, поскольку именно возле него и располагался артиллерийский городок, а сразу за ним — полигон. Старокомельский хотел заставить виновников аварии на мосту ехать в люках броневиков, за установленным в турель оружием, под пылью и солнцем, для тренировки внимательности, но мне удалось его отговорить. Просто при этом десантные отделения тоже окажутся заполнены пылью, но ведь пассажиры-то ни в чём не виноваты! А им будет как бы не хуже, чем торчащим над крышей «бдительным сусликам», которых хоть какой-то ветерок, а обдувает.

Так или иначе, но — доехали, потратив на дорогу в сто семьдесят вёрст вместо запланированных пяти-шести часов чуть больше восьми с половиной. Выехали из имения в восемь утра, а добрались до КПП не к часу дня, и даже не к двум, а к половине пятого уже как бы не вечера. И если дома рассматривался вариант, отстрелявшись уехать на ночёвку в Викентьевку, то на месте стало понятно — ночевать придётся здесь, в части. Ну, тем лучше для распространения информации среди военнослужащих, если, конечно, для нас найдут здесь место.