За Дунаем - Цаголов Василий Македонович
В этот момент почти над ухом Знаура раздался окрик:
— Турки, оглохли, что ли?
Это был унтер из конвоя. Он схватил Знаура за рукав черкески и дернул в сторону.
— Марш! Этап выходит, а они тут баки бьют, гады! Вот я вас проучу в дороге...
Но тут вмешался казак.
— Послушай, ваше благородие, ну дай слово сказать! Не дури. Есть ли у тебя бог? Побойся греха, человек, может, на смерть идет, а ты...
Унтер, видно, оказался несговорчивым:
— Пошел вон, стерва!
— Ну, ты не больно ори... Видел я таких.
Погнал унтер арестантов. Они то и дело оглядывались на земляка. Вдруг казак сорвался с места и побежал за ними. Догнал, сунул Знауру деревянную ложку, щербатую, черную.
— Из дома еще... Моя! Бери, ну же!
Знаур не успел и опомниться, как унтер двинул казака по лицу.
— Пшел! Скотина!
Казак остался стоять с ложкой в протянутой руке.
5
Переправа на тот берег началась в одиннадцать часов утра. Кавказская казачья бригада под началом Тутолмина заняла исходную позицию в ожидании очереди. Казаки нетерпеливо поглядывали на Дунай. Только в полдень бригада, наконец, получила приказ вступить на понтонный мост. А тут из тыла докатилось:
— Государь!
А вслед за этим прискакал на переправу офицер и, не сходя с коня, объявил: «Его императорское величество государь император изволит еха-а-а-ать!»
И снова ускакал навстречу царю Александру.
Начальник переправы дрожащей рукой провел по борту мундира, расправил бакенбарды и, откашлявшись, стал отдавать поспешные приказания. Со своими помощниками он вмиг навел порядок и подготовил свободный проезд государю. Шеренги войск выстроились по обе стороны дороги. Никто даже не пошевельнулся, чтобы не спугнуть тишину. Вскоре показалась легкая коляска с улыбающимся Александром'. Левая рука государя застыла на эфесе сабли с Георгиевским темляком. Рядом с ним сидел наследник. Коляска катила мимо войска, сопровождаемая мощным возгласом: «Ура!», и рука Александра повисла в воздухе. На нем была темно-синяя гусарская венгерка с толстыми золотыми шнурами. За ним свита, в парадном, на конях.
Как только коляска достигла противоположного берега, войска ринулись к переправе и началась суматоха. Но Есиев быстро сообразил, что ему надо делать, и пришпорил коня. За ним двинулась полусотня Верещагина. Действуя энергично и оттеснив в сторону чей-то обоз, полусотня едва сдерживала наседавших. Поднялся гвалт, послышались угрозы. Но бригада уже вступила на понтон. Впереди двигалась сотня кубанского полка, за ней Владикавказский и Кубанский полки, потом горная Донская батарея. Осетинский дивизион, пропустив бригадный обоз, замкнул колонну. Шли по краям моста в два ряда, ведя коней на поводу.
Настил качало на крупных волнах Дуная.
Сойдя на болгарский берег, бригада растянулась по извилистому и крутому песчаному склону и, одолев его, свернула на большую Тырновскую дорогу. Верстах в двух от Систова авангард спешился в ожидании отставших батарей и обоза. Зной и подъем утомили упряжных коней и людей. А тут еще непривычная густая пыль.
Только в пять часов пополудни бригада смогла двинуться на Царевицы. Однако тащились шагом, потому что впереди тоже были обозы, и они замедляли движение. Казаки проклинали пехоту, выбившуюся из сил, и обозников, но от этого не было легче.
Уже стемнело, когда бригада остановилась у села Царевицы. В темной степи вспыхнули костры, нижние чины загремели котелками. Палаток не разбивали, ночь была теплая, и спать решили под звездным небом. Послышались голоса, где-то в ночи возникла песня, ее подхватили:
Запоем мы, братцы, песню
Про далекие страны,
Где рубились молодцы,
Где дрались уланы,
Где драгуны во цепи
День и ночь стояли...
Тутолмин и Левис сидели у костра, разостлав на коленях карту. Бригада оторвалась от 35-й пехотной дивизии, к которой считалась прикомандированной, и Тутолмин, озабоченный отсутствием связи с ней, решил послать офицера. По приказу командира передового отряда бригаде после переправы предписывалось присоединиться к дивизии у Дели-Сулы. А после освобождения Делй-Сулы бригада должна была выдвинуться на шоссе, ведущее в Плевно, и занять подходы к реке Осьма. В действительности же бригада оказалась без связи с дивизией.
Командир бригады вызвал сотника Верещагина, и тот, явившись скоро, стоял в ожидании приказания. А тем временем командир бригады и полковник Левис разговаривали, не стесняясь, что их слышит Верещагин.
— Пока не прибудет проводник, мы будем блуждать,— проговорил полковник.— Еще не соприкоснулись с противником, а уж началась неразбериха.
— Обещаю, что проводник будет утром! Одному богу известно, в каком направлении двигаются войска.
— Насколько известно мне, в трех направлениях... На юге — к Сельви и Тырнову, на востоке — к Янтре и на западе — к Осьме... Господин сотник,— обратился Тутолмин к Верещагину,— возьмите трех осетин и отправляйтесь по дороге к Болгарско-Сливу. Разыщите начальника дивизии и спросите, куда нам двигаться.
Повторив приказание, Александр отдал честь и кинулся в первую Сотню, к поручику Зембатову.
Вскоре он уже скакал в нужном направлении. Коней пустили обочиной. А по дороге в темноте, переругиваясь, все еще двигалась пехота, громыхали орудия, обозы. Никто не знал, где находилась 35-я дивизия, и Александру пришлось блуждать по степи остаток ночи, и только на рассвете он набрел на штаб дивизии. Кто-то из солдат указал на палатку начальника дивизии:
— Во-он, ваше благородие, где генеральская стоит!
Спешившись у палатки, Александр спросил денщика:
— Можно видеть генерала? Пойди узнай, не примет ли нас?
Но тот и головы не повернул (он чистил генеральские сапоги), лишь недовольным тоном проговорил:
— Никак нет, генерал еще спят-с!
— Надо разбудить, дело спешное,— Александр нервничал, но раздражения своего не показывал.
Однако денщик по-прежнему не обращал на него никакого внимания. Тогда один из сопровождающих Александра осетин схватил денщика за шиворот и прошипел в его искаженное испугом лицо:
— Буды генерала! Ну! Бистро, собака! Убью!
Спутники засмеялись.
— Эй, Бекмурза, дай ему пожить еще до вечера.
Денщик уронил на пыльную землю начищенный генеральский сапог и исчез в палатке. Вышел генерал: заспанный, недовольный.
— Что скажете? Нельзя ли было подождать?
Сотник кратко доложил поручение Тутолмина, надеясь, что генерал сменит гнев на милость. К его удивлению, генерал неожиданно вскипел:
— Ну уж, батюшка мой, передайте полковнику Тутолмину, пусть он, куда знает, туда и идет. Я никакого распоряжения о бригаде не имею. Сам, как в лесу,— генерал развел руками, слегка поклонился и ушел в палатку.
Денщик ехидно улыбнулся, мол, выкусите, господин сотник. Его ухмылка была замечена осетинами, и тут же плетка легла на его широкую спину. Александр оглянулся на вскрик денщика, но охотники уже сидели на конях, готовые следовать за сотником.
— Бекмурза, что случилось? — спросил Верещагин, и хотя он догадался, в чем дело, однако нисколько не осуждал в душе поступок Бекмурзы.
— Не знаю,— невозмутимо ответил тот.
— Ну ладно, с богом!
Выехали на дорогу и остановились, не зная, куда двигаться. То ли податься на старый бивуак, то ли идти навстречу бригаде. Посоветовавшись, решили ехать навстречу.
Голодные кони то и дело сбивались на зеленую обочину. Всадники поговорили между собой по-осетински, и затем Бекмурза обратился к Александру. Из его слов, подкрепленных жестами, сотник понял, что коням нужно дать отдохнуть, да и самим не мешает перекусить, а то неизвестно, как скоро они встретятся с бригадой.
— Хорошо, только где мы достанем еду? Вокруг ни души...— Александр всматривался вперед.— О, кажется, там впереди село?
Похожие книги на "За Дунаем", Цаголов Василий Македонович
Цаголов Василий Македонович читать все книги автора по порядку
Цаголов Василий Македонович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.