А только теперь, когда он опустился до зарплаты в два фунта в неделю и практически отрезал себе путь к более высоким заработкам, до него дошла суть битвы, которую он ведёт. Подвох состоит в том, что блеск самоотречения не долог. Жизнь на два фунта в неделю перестаёт казаться героическим жестом и превращается в мрачную привычку. Падение – это такое же надувательство, как и успех. Гордон бросил свою «хорошую» работу и навсегда отверг «хорошие» работы. Что ж, в этом была необходимость. Он не хочет к этому возвращаться. Однако бесполезно притворяться, что, придя к бедности по собственному желанию, он избежал всех тех неприятностей, которые бедность тянет за собой. Дело не в трудностях. Имея два фунта в неделю, ты не страдаешь от реальных трудностей в физическом смысле, а если и страдаешь, то не в этом дело. Главное в том, что нехватка денег разъедает тебе мозг и душу. Ментальное омертвение, духовная нищета неизбежно наваливаются на тебя, когда твой доход падает ниже определённого уровня. Вера, надежда, деньги… только святой может сохранить первые две – без третьего.
Гордон становился всё старше и старше. Двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять. Он достиг того возраста, когда будущее теряет свои розово-голубые тона и приобретает реальный и угрожающий вид. Зрелище выжившых родственников действовало на него всё более и более депрессивно. С годами он начинал сильнее чувствовать родство с ними. Вот каким путём он идёт! Ещё несколько лет и он будет точно такой же, только и всего! Он чувствовал это даже с Джулией, которую видел чаще, чем дядюшку и тётушку. Несмотря на часто принимаемые решения никогда больше не занимать у неё денег, он прибегал к этому время от времени. Джулия быстро седела; глубокие линии пролегли на её худых красных щеках. Она установила в своей жизни определённый распорядок, и нельзя сказать, что чувствовала себя несчастной. Эта жизнь состояла из работы в магазине, шитья по вечерам в своей спальне (она же и гостиная) на Эрлз-Корт (второй этаж, задняя комната, девять фунтов в неделю, не меблированная), время от времени встречи с подругами – такими же старыми девами, такими же одинокими, как и она сама. Типичная бесцветная жизнь бедных незамужних женщин; Джулия приняла её, едва ли осознавая, что судьба её могла бы быть иной. И всё же она как-то по-своему переживала, больше за Гордона, чем за себя.
Она воспринимала как трагедию постепенное угасание семейства, то, как они умирали, один за другим, и ничего не оставляли после себя. Деньги, деньги! «Никому из нас не удалось как следует заработать!» – постоянно сетовала она. И Гордону, одному из всего семейства, выпал шанс как следует заработать, а Гордон от него отказался. Он, как и другие, пассивно опускался на дно бедности. После того, как первый скандал утих, Джулия не опускалась до того, чтобы «доставать» его вновь по поводу его отказа от работы в «Новом Альбионе». Мотивы Гордона казались ей бессмысленными. Женская интуиция говорила ей, что нет хуже греха, чем восставать против денег.
А что до тётушки Анжелы и дядюшки Уолтера… О, Боже! Что за парочка! Каждый раз, глядя на них, Гордон чувствовал себя на десять лет старше. К примеру, дядюшка Уолтер. Он производил очень тягостное впечатление. В свои шестьдесят семь лет он, со своим «предпринимательством» и с уменьшающимися остатками своего наследства, имел еженедельный доход не более трёх фунтов в неделю. У него была крошечная комнатушка в офисе на Кёситор-стрит, и жил он в очень дешёвых меблированных комнатах в Холланд-парке. Получалось в полном соответствии с общим правилом: все мужчины из рода Комстоков естественным образом доходили до меблированных комнат. Если посмотреть на бедного старого дядюшку, с его большим трясущимся животом, бронхитическим голосом, с его широким бледным робким лицом, которому он старается придать напыщенное выражение, совсем как на сарджентовском портрете Генри Джеймса, с его абсолютно безволосой головой, с его бесцветными глазами и мешками под ними, с его свисающими книзу усами, которые он тщетно пытается закручивать кверху… если посмотреть на него, то абсолютно невозможно себе представить, что он когда-то был молодым. Мыслимо ли, чтобы такое существо когда-либо чувствовало в своих венах биение жизни? Неужели он когда-то залезал на дерево, нырял вниз головой с мостика, был влюблён? Неужели у него когда-то рабогали мозги? Даже если вернуться в начало девяностых, когда он, по всем подсчётам, был молодым, пытался ли он хоть что-то испробовать в жизни? Может, две-три проказы исподтишка. Чуток виски в мрачных барах, парочка прогулок по Имперской набережной, визиты к шлюхам на скорую руку; унылые, неряшливые внебрачные связи, какие можно себе представить разве что между египетскими мумиями в музее после его закрытия. И после всех этих долгих, долгих тихих лет неудач в бизнесе, одиночество и загнивание в забытых богом меблированных комнатах.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
