Моя сумма рерум - Мартин Ида

— Прикольно, — сказал я. — Но от этого менее странно не становится.

— Хорош грузить, — Лёха съехал с балки и повис на руках. — Лучше идем, пожрем чего-нибудь.

Он потащил нас в палатку с шаурмой, где на большущем вертеле крутился здоровенный обтрёпанный кусок мяса. Я никогда не пробовал шаурму, мама всегда шарахалась от палаточного общепита, как от проказы. Но в этот раз отказываться не стал, парни и так не понимали, почему я не курю.

Взяли по куску пузатого, напичканного всякой всячиной горячего лаваша и, запивая ледяной колой, стали есть прямо там, за палаткой. Неожиданно это оказалось очень вкусно.

— Знаете, что отвратительнее, чем откусить шаурму и обнаружить там червяка? — Лёха с аппетитом уминал свою порцию.

Мы с Тифоном брезгливо скривились и невольно посмотрели внутрь своих кусков.

— Обнаружить там половину червяка, — Лёха радостно засмеялся своей детской шутке.

— Слушай, Лёх, — Тифон иронично прищурился. — А что ты прямо так всё съешь? Даже фоткать для Инсты не будешь?

— Не, я уже сегодня оладьи выкладывал и кофе. Обойдутся.

— Оладьи не считаются, они домашние, а тут — шаурма. Пусть все знают, какой ты рисковый парень.

— После того твоего меда с черносливом мне уже ничего не страшно.

Трифонов довольно усмехнулся:

— А потому что нефига по чужим холодильникам шариться.

— В настоящей дружбе чужих холодильников не бывает.

— Тогда какие претензии?

— Мог бы предупредить, что там эта дрянь. Забыл, как называется.

— Касторка, — подсказал Тифон и, ехидно косясь на Лёху, негромко пояснил, — народное средство от запора.

— А вместо этого спокойно стоял и смотрел, пока я полбанки не съел, — продолжал возмущаться Криворотов.

Плечи Тифона подрагивали от сдерживаемого смеха.

— Мне было интересно, правда ли эта штука так «хорошо действует», как баба Валя, соседка наша, матери втирала.

— Вот и проверил, — фыркнул Лёха. — Я два дня потом в школу не мог ходить. Средство — ураган! Желудок со всех сторон на раз прочищает.

— Мать сказала, что это оттого, что оно четыре года стояло. Выдержка знатная.

— Всё, замолчи. А то я сейчас опять обижусь, — предупредил Лёха.

Внезапно округу взорвали громкие восторженные вопли:

— Лё-ё-ёша! Лё-ё-ёша!

От автобусной остановки прямиком к нам двигалась компания шумных и пёстрых девчонок.

Увидев их, Тифон чуть не подавился и пихнул меня в бок.

— Идем быстрей. Это пострашнее гопоты будет. Девки из восьмого. Они все впятером Лёху любят.

Лёха тоже радостно замахал им в ответ.

— Ты чё дурак? — Тифон дернул его за футболку. — Теперь вообще не отстанут. Валим по-быстрому.

— Куда?

— К Мироновой.

— Так она сказала, что у неё дела сегодня.

— Без нас у неё никаких дел быть не может. Идем.

Мы дошли до той самой девятиэтажки с открытыми люками, поднялись пешком на шестой этаж, и парни тут же принялись остервенело трезвонить и стучать кулаками в дверь: «Открывайте, полиция!».

Зоя в коротеньких желтых шортах и широкой безразмерной футболке выскочила на площадку и, поспешно прикрыв за собой дверь, чмокнула по очереди в щёку Лёху и Тифона, затем коротко кивнула мне и приложила палец к губам.

— Чё такое? — громко зашептал Лёха, сообразив, что шуметь оказывается не стоит.

— У нас ребёнок.

— Какой ещё ребенок? — лицо Тифона вытянулось.

— Девочка. Ей десять дней.

— Да, ладно! — Лёха удивленно присвистнул. — И кого это так угораздило? Тебя или Нинку?

— Маму, — со смехом ответила она. — Вот, сижу, подменяю её, пока по магазинам ходит. Они завтра на дачу.

Лёха тут же заныл:

— Дай позырить. Я такую мелочь никогда не видел.

— Не нужно. Дышать на неё будешь своими микробами.

— Не буду дышать. Издали посмотрю.

— Мама прибьёт, если узнает, — сопротивлялась Зоя.

— А как она узнает, если мы зайдем и сразу выйдем? — Лёха на полусогнутых начал подкрадываться к квартире.

— Туда и обратно, — клятвенно пообещал Тифон.

Тихонько запустив нас в квартиру, Зоя велела снять обувь.

В единственной комнате царил полнейший бедлам, двуспальный диван разобран, на нем и на полу раскиданы вещи.

— У нас тут немного не убрано, — пояснила она без капли смущения и показала на решетчатую деревянную кроватку возле окна. Мы осторожно приблизились к ней, и остановились один за другим, заглядывая внутрь.

— Это Ио, — прошептала Зоя с умилением.

— Так назвали? — удивился Лёха.

— Назвали Соней, но я зову её — Ио.

— Как корову? — спросил Тифон.

— Сам ты корова! — фыркнула она. — Ио — частица божественного света, эфемерный гость в физическом мире, она может призывать духов, а может отправлять их обратно. Наносит серьёзный урон крипу и вражескому герою. Ты что в Доту не играл?

И пока Лёха дразнил Зою глупыми вопросами, про уровни здоровья, ману и скиллы, я завороженно разглядывал её саму через зеркальные дверцы шкафа купе.

— Ты что творишь? — Зоя шлёпнула Трифонова по руке. — Сдурел?

— А чего такого? Я же осторожно, — Тифон убрал руки за спину.

— Всё, валите уже. Вы грязные, с улицы. Обещали только посмотреть, а теперь ещё и лапами своими лезете, — она принялась отпихивать его от кроватки, и он послушно пошел на выход, но в узком проходе коридора затормозил прямо перед ней, уперся обеими руками в стены, и сколько Зоя не пыталась, никак не могла сдвинуть его с места.

— Гулять-то пойдешь?

— Не думаю, Нинка на свидание умотала. Без предупреждения.

Но пронзительный звонок в дверь не дал ей договорить. Такой резкий, что вздрогнули все.

— Странно, — прошептала Зоя. — Вообще-то мама знает, что Соня спит. Если только ключи забыла, а она может. Тогда сейчас всех на месте пришьёт без суда и следствия. Лучше спрячьтесь.

— Где тут спрячешься? — развел руками Тифон. — Твоя мать нас в два счета найдет и будет ещё хуже.

— Я на кухне отвлеку, дверь запирать не буду, и вы быстро выскочите. Давайте, двое под кровать, один в шкаф.

Дребезжащая трель звонка с новой силой прокатилась по квартире, и Тифон с Лёхой, не сговариваясь, метнулись под раскладушку дивана. Зоя молча указала мне на шкаф-купе. Благо место под вешалками было свободно. Звонок раздался в третий раз. Зоя бросилась открывать. Я задвинул дверцу.

Однако пришла не мама. Голос был мужской грубый и требовательный. Я услышал, как Зоя громко со злостью сказала «нет её» и «вали», но человек уходить не собирался. Вместо этого он вошел в квартиру, и уже в комнате, совсем близко, я услышал: «Чё, правда, нет?».

— В магазин ушла.

— Я подожду.

— Нет уж. Смотри, чуть ребенка не разбудил.

— Ладно, сейчас проверю, чтоб наверняка, и уйду.

— Не нужно ничего проверять, — помимо раздражения в голосе Зои послышалась встревоженность. — Просто иди уже. У подъезда, если хочешь, подожди.

— Ага, я буду торчать у подъезда, а она преспокойненько себе из шкафа вылезет, как в прошлый раз, а ещё морду потом сделает, типа: «Не знаю ничего, пришла десять минут назад».

— Да нет её в шкафу, — почти закричала Зоя.

Я понял, что дело начинает принимать дурной оборот, однако особо испугаться не успел, потому что дверь шкафа отодвинулась, и передо мной возникли ноги в темно-синих джинсах и потертых коричневых ботинках. В первый момент, обшаривая взглядом вешалки, мужик меня не заметил, но потом всё же опустил голову. А как только наши глаза встретились, он резко отпрянул, и грузно рухнул на диван. В ту же секунду оттуда донесся едва различимый сдавленный стон. Но мужик его не услышал, поспешно вскакивая на ноги.

— Ты, блин, кто?

Он был русоволосый, невысокий и худощавый, лет сорока пяти с длинным носом и глазами, как у спаниеля.

— Дед Пихто, — Зоя уцепилась за его локоть, пытаясь выставить. — Иди домой уже.

Я молча выбрался из шкафа. В голову ничего путного не приходило.

— Нет, погоди, — мужик грубо отпихнул её и, схватив меня за футболку, легонько встряхнул.