Книжный на левом берегу Сены - Мейер Керри

— Благодарение небу, вы пришли, мисс Бич. Он то засыпает, то просыпается, боли мучают его всю ночь и весь день. Просто не знаю, что и делать. Приступ тяжелее обычного.

— Мисс Бич здесь, дорогая? — кротко, почти шепотом спросил Джойс.

— Здесь, дорогой. Пришла, как ты и говорил.

Сильвию тронула эта сценка домашней нежности, и все ее прежние вопросы, что может связывать двоих столь разных людей, внезапно получили исчерпывающий ответ.

Она переступила порог комнаты, чувствуя себя незваной гостьей, хотя ее именно что звали. И произнесла тихим ровным голосом:

— Я только что была у одного первоклассного окулиста, доктора Луи Борша. Он прошел подготовку в Вене у лучших хирургов, а сейчас посвящает много времени пациентам, которые иначе не смогли бы позволить себе лечиться у врача такого уровня. Как, например, я, когда пришла к нему на прием несколько месяцев назад.

Всю дорогу от лавки Сильвия репетировала свою речь, чтобы наверняка затронуть прагматическую жилку миссис Джойс, а самого Джойса убедить, что ему рекомендуют не абы кого, а лучшего специалиста.

— Получится ли у него в ближайшее время посетить нас? — спросила миссис Джойс, ласково держа руку мужа.

— К сожалению, он не может прийти по вызову, пока официально не считается лечащим врачом мистера Джойса. — Сильвия постаралась вложить в свой тон все сожаления, какие сочла уместными для случая. — Но если бы мистеру Джойсу удалось подняться и немного пройтись, мы бы взяли такси и доехали до клиники, здесь совсем недалеко.

Подобно Лазарю — или, скорее, больше, чем когда-либо оправдывая свое тайное прозвище «корявый Иисус» — Джойс поднялся со своего больничного одра, стоило ему только услышать слова Сильвии.

— Нора, любовь моя, не подашь ли ты мне пальто? — спросил он, и миссис Джойс поспешила к вешалке на другом конце комнаты, а потом помогла мужу одеться.

Он двигался, как человек почти или даже полностью незрячий, давно уже приучившийся полагаться на стороннюю помощь.

— А сейчас отдохни, — сказал он, каким-то чутьем точно угадав, куда наклониться, чтобы запечатлеть нежный поцелуй на лбу супруги, который та приняла, устало прикрыв глаза.

Затем она вложила руку мистера Джойса в руку Сильвии, и они вдвоем осторожно спустились по лестнице на улицу, в бледный свет сумерек.

«Господи, хоть бы вы еще не ушли, доктор Борш», — взмолилась про себя Сильвия.

Но им повезло, и доктор все еще был на месте. Сильвия очень сокрушалась, что не додумалась прихватить с собой книгу, — она как раз читала роман «Три солдата» молодого многообещающего американского писателя Джона Дос Пассоса, которого рекомендовал ей Эрнест, и могла бы скрасить себе ожидание, пока сидела на деревянном стуле в чистенькой пустой приемной.

Наконец доктор Борш пригласил ее войти к ним в смотровую, где, в отличие от клиники, куда она обращалась в первый раз, оказалось не в пример больше разнообразных инструментов. Сильвия внимательно слушала, пока он объяснял, чем опасна запущенная глаукома, что была у Джойса, и заключил:

— Хотя операция способна устранить проблему, я бы не рекомендовал ее проводить. Слишком высок риск. Могут возникнуть осложнения, а я хотел бы понаблюдать за развитием вашей болезни — посмотрим, возможно, время и должный уход сделают свое дело, и мистеру Джойсу не понадобятся инвазивные методы вроде хирургии.

— Благодарю вас, доктор, — с сильнейшим ирландским акцентом, какого Сильвия у него еще не слыхала, промолвил Джойс, прижимая к груди вялую руку с длинными тонкими пальцами. — Мой последний окулист в Цюрихе считал, что только операция поможет в случае сильнейшего приступа ирита, как этот. И я премного благодарен вам за более консервативные предписания.

— Разногласия среди врачей — обычное дело, — рассудительно отозвался доктор Борш. — Ничуть не обижусь, если вы захотите проконсультироваться еще у третьего специалиста.

— Мнение врача, рекомендованного мисс Бич, для меня более чем убедительно, — ответил Джойс, и благодарность вновь расцвела у Сильвии в груди.

Из-за чего впервые за последние часы она спохватилась: как там справляется Мюсрин? От тревоги Сильвия покрылась гусиной кожей и решительно отказалась от чая с бисквитами, которые предложила ей Нора, когда она в целости и сохранности доставила мистера Джойса в квартиру Ларбо.

Но Сильвия зря тревожилась. День выдался спокойным, и Мюсрин успевала записывать библиотечные книги и пробивать покупки в точности, как ее научили. Девчушка даже протерла с полок пыль. Сильвия без раздумий ее наняла.

— Жду тебя завтра в десять утра.

Ее первый сотрудник. Вот это достижение!

Но когда Сильвия за ужином поделилась успехами дня с Адриенной, та прищурилась и обронила:

— Я рада, что ты обзавелась помощницей, но…

Сильвия выждала пару мгновений, пока Адриенна безуспешно пыталась подобрать слова, и произнесла:

— Что такое? Ты ведь знаешь, мне можно сказать все что угодно.

— Но я уже это говорила.

— Говорила что?

— Что он, безусловно, выдающийся писатель, а как человек… не слишком-то.

Разве Адриенна говорила что-то подобное? Еще когда они в первый раз обсуждали издание «Улисса»? Насколько запомнилось Сильвии, тогда предостережения подруги звучали… благожелательнее. А сейчас мрачное выражение на лице Адриенны заставило Сильвию встревожиться.

— Кому какое дело, великий он человек или нет?

Адриенна дернула плечами, и с ее идеальных губ сорвался истинно французский фырк.

— Никому, кроме таких, как мы с тобой.

— А нам есть? — Сильвия и правда сомневалась в этом. Равно как и в причинах.

Адриенна опустила глаза и помотала головой, потом перевела взгляд на Сильвию и тихо добавила:

— Необязательно.

Сильвия окончательно запуталась. Возможно ли, чтобы Адриенна ревновала? Но кому же, как не ей, знать, что Сильвию совсем не привлекают мужчины? Ее захлестнуло желание разогнать сомнения Адриенны в своей любви к ней.

Протянув руку, Сильвия заправила густой непослушный локон за ухо подруги и нежно провела большим пальцем по ее щеке:

— Никто не встанет между нами. Только не в моем сердце.

Адриенна, закрыв глаза, поцеловала ее и прошептала:

— Не за твое сердечко я боюсь, chérie.

И хотя Сильвия сомневалась, правильно ли поняла ее слова, у нее отлегло на душе, когда щекотливый разговор не получил продолжения. С большей настойчивостью целуя Адриенну, Сильвия поклялась себе, что еще подумает об этом и сделает все возможное, чтобы никто и никогда не встал между ней и женщиной, которая изменила ее жизнь к лучшему.

Следующее письмо Джона Куинна преподнесло сюрприз: «Я просто не в силах разлучиться с этими страницами, но в конце месяца приеду в Париж на новую выставку Пикассо и захвачу их с собой».

Чудно. Спасибо тебе, Пикассо, подумала Сильвия. Мы с Джойсом в огромном долгу перед вами. Мысли об испанском художнике напомнили Сильвии о Гертруде, и она решила черкнуть приветственную записочку в надеждах размягчить суровость мисс Стайн, сразив ее своей добротой.

Через несколько дней после письма Куинна пришло еще одно — Маргарет Андерсон из «Литтл ревью» в ответ на просьбу Сильвии прислала развернутый список книжных магазинов в Америке, которые не откажутся продавать у себя запрещенный роман Джойса. Все пункты она снабдила остроумными резюме, и, читая их, Сильвия от души веселилась и даже поймала себя на чувстве, будто это сама Андерсон нашептывает ей на ухо сплетни издательского мира Америки, сидя рядышком с ней в «Шекспире и компании». Особенно забавным оказался отзыв Маргарет об одном чикагском книжном:

Владелец — типичный представитель Среднего Запада в своем пристрастии к пережаренным стейкам. Впрочем, на это можно закрыть глаза в свете того факта, что литература в его ассортименте вполне утолит любую кровожадность.