Коммуна, или Студенческий роман - Соломатина Татьяна Юрьевна

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106

Да и пора бы вернуться к героям выдуманного повествования, пока глубокоуважаемый читатель не распял автора за слишком большое нагромождение никому, кроме него самого, не интересных фамилий.

В комнату наших четырёх героинь набилось в итоге шестнадцать человек, преимущественно мужеского пола. Ольга Селиверстова была на вершине блаженства. Хихикала, кокетничала, озорничала, не забывая про запрятанные под матрасом шпроты. Ольга Вольша и Нила Кот вели себя куда более достойно. А Полина Романова – так и вовсе пролежала весь шабаш, свернувшись клубочком в углу. Сперва она обиделась на Короткова, потому как он присел не на её кровать, а на Вольшину. Затем, когда стало многолюдно, принеслась ещё и какая-то третьекурсница Ирка в окрасе боевого петуха, в турецкой юбке с анодированными цепочками, в турецкой же блузке с безвкусным воротником – последний писк среди буфетчиц артиллерийского училища, с цыганскими серьгами в ушах. Внеслась, как к себе, да и с размаху шлёпнулась Ваде на колени. Как на собственный стул.

И Вадя, что характерно, не стал её спихивать. Особой радости не проявил, но и спихивать не стал. Полина тактично отвернулась. И начала кокетничать с Примусом. Благо он-то как раз присел на её койку и даже вальяжно облокотился на её бедро. Не привалился, не заявил права, а так аккуратно, знаете ли, по-дружескинежно, демонстрируя эдакую сопричастность, облокотился. На вполне дозволенную часть бедра, ни-ни, ни сантиметром выше. Потом уже, когда гостей навалило полные палаты, он переместился поближе к животу. И снова облокотился ровно на ту же дозволенную часть бедра. Только уже не левым локотком, а правым. И очень даже разумно поступил. И по-джентльменски. И обозрение Полине оставил, и никого совсем уж постороннего ни к животу, ни к тому, что ниже, не подпустил. Ну а охота Короткову с накрашенными старухами в турецких тряпках якшаться – на здоровье! Дело молодое. Так вот про что говорила Селиверстова! Ну да, только такой заслуженный таки тормоз, как девственный несмышлёныш – во всех смыслах – Полина Романова, мог не догадаться, дубина стоеросовая! Полина аккуратненько, исподлобья, как бы скользя взглядом по всей честной компании, зыркнула в сторону Вадима. Ирки на коленях уже не было. Она сидела с ним рядом, хохотала с набитым ртом, размахивала руками, хватая Вадима за всякие места, а тот пялился на Полину. Пристально, серьёзно и в упор. Полина покраснела и отвернулась. О! А тут ещё и Примус, оказывается, поляну пасёт. Что, будем переглядываться на троих, ребятки?

Ну а потом, после половины стакана какого-то пойла, Полину понесло. Она что-то вещала в лицах из своего угла. Все неожиданно приумолкли и заслушались.

– Да ты, Анна Ярославна, не лишена актёрского мастерства, ой не лишена! – с некоторой долей вполне искреннего восхищения прокомментировал Примус.

– Лёш, что-то тут душно. Выйдем, прогуляемся? – в какой-то момент попросила Полина.

В комнате и правда стало душновато, как в любой маленькой комнатушке, где в полную силу молодых лёгких дышит добрый взвод студентов, жующих, смеющихся и даже употребляющих – не будем врать – спиртные напитки. Кто-то порывался курить, но Нила пресекала подобные попытки, потому что «вы надымите, а нам здесь спать!». Кто-то же должен сохранять разум даже посреди разудалого веселья.

– Чертовски забавно! – сказал Примус, как только они с Полиной вышли под жёлоб. – Кроткий в тебя втюрился по уши, но ведёт себя как последний мудак. Или даже как десятиклассник. Что в контексте данной формулы подобно. Он тебе тоже явно небезразличен, но с тебя взятки гладки, потому что ты дитя малое, вчера только соску выплюнула. Что ещё имеем? Ещё имеем меня. Причём в самом прямом смысле, потому что он мне – друг, а ты мне, прости, конечно, тоже очень и очень нравишься. И возникает перед нами, в связи со всем вышеизложенным, пусть не любовный и даже не бермудский, но всё-таки некий треугольник. Равна ли в данной конкретной геометрической фигуре сумма квадратов катетов квадрату ги…

– Примус, у тебя есть сигареты? – перебила его Полина.

– Есть. Неужто Анна Ярославна курит?

– Курит. Иначе какого чёрта в Европу табак завезли? Кстати, его до Анны Ярославны или после завезли? Когда там Великие географические открытия начались? И спит ли Вадим с Иркой?

– Детка! Оставьте эти ваши дешёвые приёмчики, коих вы не знаю где набрались, для сопляков. Примуса на неожиданный ряд вопросов и все двадцать два метода активного дознания не возьмёшь! – Он прикурил сигарету и протянул её Полине. – Затягивайся осторожно. Это «Ту-134»… Ага. А эту – ни разу… Что касается Вадима и Ирки, то непосредственно акта совместного сна или, что вы, вероятнее всего, имеете в виду – совокупления, не обязательно предполагающего совместный сон, я не имел ни радости, ни печали наблюдать. И для информации, на будущее, так сказать: совместный сон вкупе с совокуплением – это уже любовь, детка! – Примус щёлкнул Полину по носу и глубоко затянулся. – Ух, «Ту-134» молдавского производства – это смерть мухам, доложу я вам! Дыму – вагон, а КПД – как у паровоза!.. Так вот, это всё, что я могу вам ответить по данному вопросу. И поскольку я, несмотря на то что пошёл в медицинский, имею аналитический склад ума, то руководствуюсь в своих выводах только наличными фактами. И чего я лично не видел – того для меня не было. А с вашей стороны, совсем не по крови вам, Анна Ярославна, задавать подобные вопросы. Но я прощаю вам желание выбить из меня ложные сведения, поскольку вы юны и чисты. Но помните на будущее – благородство, благородство и ещё раз благородство!

– Какая там кровь. Я как раз внучка чекиста. Ну, то есть в юности мой дед был чекистом. Потом завязал, – рассмеялась Полина. С Примусом было чертовски забавно!

«Ну вот, прицепилось это словосочетаньице!»

– Давай прогуляемся к этому водоёму?

– Да легко! При одном условии: мы будем болтать о чём угодно – от чёрных дыр и первичной материи до устройства мембраны клетки, от имажинистов до ацтеков, но мы ни словом не помянем моего славного друга Вадю, а равно как и его половой анамнез, а также текущее состояние. Договорились? Мне это неприятно не только как другу, но и как, простите, мужчине! Я – напоминаю – тоже имею на вас некоторые виды. – И Примус церемонно предложил даме руку. Она, приняв игру, с соответствующими ужимками прихватила его под локоть.

На берегу пожарного водоёма (а это был именно он) они слушали лягушачий хор и смотрели на звёзды.

Минут через десять послышался голос Вадима:

– Примус! Полина! Где вы, чёрт возьми?!

– Вам холодно и бесприютно, сэр? – громко отозвался Примус. – Идите на голос, я как раз успею застегнуть штаны! – он заговорщически щекотнул Полину. Та, хихикая, пару раз нарочито громко, по-киношному, охнула и ахнула.

– Идиоты! – Шутки шутками, а судя по резко сократившемуся расстоянию до звука Вадиного голоса, он не шёл, а просто-таки летел сквозь тьму.

– Вы, сэр, решили, что я увлёк юницу в чащу, дабы познать её под сенью дубрав? Вы ошиблись. Во-первых, на этом болоте не растёт сие благородное дерево. Во-вторых, я не мог отказать даме, попросившей меня сопроводить её в более насыщенную кислородом атмосферу. Согласитесь, и она была тактична – я был ближайший незанятый кавалер. Так что надо же мне было как-то развлечь девушку, пока вы были при те… при деле!

Скажите, мужчины – гады? Только что Примус нёс Полине что-то там о мужском благородстве, а как только появился Кроткий – не отказал себе в удовольствии его укусить. Только не говорите мне о честности. Если это честность, то автор – камертон.

– Примус, у тебя язык как помело.

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106