Контракт на любовь - Бейли Тесса

Из окна спальни виднелся главный дом, где она выросла и где в настоящее время жила ее мать, Коринн. Ее утренний пункт назначения. Просить у матери денег было подобно укусам тысячи ос. Но разве у нее есть выбор? Если она собирается вернуться в Нью-Йорк и открыть собственную инвестиционную фирму, ей нужен капитал.

Мать не собиралась облегчать ей задачу. Нет, она, вероятно, сейчас ждет перед пылающим камином, при полном параде, почуяв, что Натали находится на грани унижения. Конечно, с тех пор как Натали вернулась домой, у них было несколько приятных моментов, но в глубине души Коринн всегда будет считать ее своим позором.

Натали отбросила маску для глаз в сторону печального пустого квартета бокалов и поплелась в ванную комнату. Лучше закончить разговор пораньше, верно? И тогда, если Коринн скажет «нет», по крайней мере в распоряжении Натали будет целый день, чтобы валять дурака. А это – Напа, так что валяние может оказаться довольно модным. Она устраивала дегустацию вин и очаровывала присутствующую публику. Публику, которая понятия не имела, что Натали попросили уйти с поста партнера финансовой фирмы из-за невероятно крупной торговой ошибки, которая обошлась о, в кругленький миллиард.

Они также не знают, что ее вышвырнул на обочину жених, который застеснялся встретить ее у алтаря.

В Нью-Йорке? Она будет изгоем. Здесь? Королевской особой.

Фыркнув, Натали сбросила ночную рубашку и встала под горячие струи душа. И если она считала, что поведение брата этим утром вызывает в ее воображении нежелательные образы, это никак не вязалось с воспоминаниями об Августе Кейтсе – каким он был вчера днем, во всей своей великолепной красе.

У меня нет бездонного банковского счета, как у некоторых.

Если бы.

Натали не на что было жаловаться. Ради бога, она жила в прекрасном гостевом доме на территории виноградника. Но она жила на свои сбережения уже больше месяца и не могла открыть даже киоск с лимонадом, не говоря уже о том, чтобы с оставшейся суммой основать фирму. У нее были привилегии, но финансовая свобода представляла собой проблему. Которую она надеялась решить этим утром. Это стоило всего лишь ее гордости.

Тот факт, что Август Кейтс в ближайшее время собирался покинуть город, не имел ничего общего с ее внезапным стремлением тоже уехать. Абсолютно ничего общего. Этот здоровенный неумеха – шут, и его решения не имели никакого отношения к ее жизни. Так почему же такая пустота в животе? Она поселилась там с тех пор, как он вчера подошел к столу, чтобы предложить для оценки свое вино. У этого человека на плече был шрам размером с Денвер, но в глазах всегда присутствовала мягкость.

Расслабленный, внимательный взгляд, говоривший: «Я видел все. Я смогу справиться с чем угодно».

Но вчера этого взгляда не было.

И это настолько сильно потрясло Натали, что застало ее врасплох. Он выглядел смирившимся. Замкнувшимся.

Теперь, суша волосы перед запотевшим зеркалом в ванной, она не могла притвориться, что пустота в ее животе не зияет все шире. Куда уедет Август? Что станет делать теперь, когда виноделие снято с повестки дня?

Кто такой этот Август Кейтс?

Часть ее – та часть, в которой она никогда бы не призналась вслух, – всегда задавалась вопросом, узнает ли она это наконец. В момент слабости. Или случайно.

Неужели она с нетерпением ждала этого?

Натали резким движением выключила фен, в последний раз провела щеткой по длинным черным волосам, вышла из ванной и направилась к шкафу. Надела черное платье-свитер без рукавов и кожаные мокасины, добавила немного помады телесного цвета и пару золотых сережек. Закончив, она увидела через окно гостевой комнаты, что в главном доме зажегся свет, и глубоко вздохнула, прогоняя дрожь.

Коринн может сказать только «нет», напомнила себе Натали, поднимаясь по тропинке вдоль благоухающего виноградника. Солнце еще не взошло, но гору очерчивал едва заметный золотой ореол. Она почти чувствовала, как виноград просыпается и поворачивается навстречу обещанному сверху теплу. Какая-то ее часть действительно любила это место. Невозможно было его не любить. Запах плодородной земли, традиции, магия, сложный процесс. Тысячи лет назад какие-то трудолюбивые – и, вероятно, скучающие – люди закопали в землю бутылки с виноградным соком на зиму и изобрели вино, что подтвердило теорию Натали: где есть желание напиться, там, черт возьми, найдется и способ.

Она остановилась у ступеней крыльца главного дома. Каждый дюйм дома ее детства источал очарование. Под каждым окном по цветочным ящикам разливалась зелень, кресла-качалки приглашали присесть и расслабиться, а журчание воды в бассейне было слышно даже в передней части дома, хотя сам бассейн располагался на заднем дворе. Великолепное поместье, никогда не перестававшее повергать в обморок посетителей винодельни. Потрясающее место. Но к гостевому дому она относилась с большей любовью, чем к поместью, где прожила с рождения до колледжа. И сейчас он олицетворял лишь препятствие на ее пути.

Мгновение спустя она постучала в дверь и услышала звук приближающихся с другой стороны шагов. Глазок потемнел, замок повернулся – и она увидела Коринн.

– Серьезно? – вздохнула Натали, окидывая взглядом величественную мать, отмечая приглаженные черные с проседью волосы и идеальную осанку. Даже морщины у нее были искусными, они появлялись на ее лице только по приглашению. – Пять часов утра, а ты при параде?

– Я могла бы сказать то же самое о тебе, – не теряя ни секунды, парировала Коринн.

– Верно, – согласилась Натали, без приглашения проскальзывая в дом. – Но я здесь не живу. У тебя вообще есть халат?

– Ты пришла сюда, чтобы обсуждать пижамы?

– Нет. Просто удовлетвори мое любопытство.

Коринн плотно закрыла и заперла дверь.

– Конечно, у меня есть халат. Обычно я ношу его по крайней мере до семи утра, но сегодня утром у меня виртуальные встречи. – С нехарактерным жестом мать позволила себе улыбнуться, но быстро подавила улыбку. – Твой брат договорился о сделке, согласно которой мы будем официальными поставщиками вина для нескольких свадебных заведений на побережье Калифорнии. Он действительно помогает нам изменить ситуацию к лучшему.

– Да, он такой. – Натали не могла не почувствовать искру гордости за брата. В конце концов, он справился со своими проблемами, связанными с этим местом, и теперь пребывал в гораздо лучшем положении. И все же Натали не могла игнорировать разлившуюся в груди тоску. Боже, как бы ей хотелось, чтобы кто-нибудь хоть раз сказал о ней так, как Коринн говорила о Джулиане. Что она жизненно важна. Ценна. Желанна и необходима. – Ему трудно отказать, когда он говорит своим строгим профессорским тоном. Возвращает людей прямиком в седьмой класс.

– Что бы он ни делал, это работает. – Коринн расправила плечи и прошла дальше в прихожую, жестом пригласив Натали пройти впереди нее в помещение и направо, откуда открывался вид на раскинувшийся виноградник и горы за ним. Они уселись на противоположных концах жесткого дивана, который стоял там с самого детства Натали и которым почти никогда не пользовались. Восы никогда не собирались вместе.

Поэтому в интересах семейной традиции Натали повернулась к Коринн и сложила руки на коленях.

– Мама. – Если она чему и научилась на первом этапе работы в финансовой индустрии, так это смотреть человеку в глаза, когда просишь у него денег, и сейчас она так и сделала. – Я знаю, ты со мной согласишься: мне пора возвращаться в Нью-Йорк. Я связалась с Клаудией, одним из моих предыдущих аналитиков, и она согласилась присоединиться к моей новой компании. Мы собираемся стать небольшой, скорее бутиковой фирмой, но у нас обеих достаточно связей, чтобы обеспечить устойчивый рост. С парой умных действий…

– Вау, – Коринн подперла подбородок большим и указательным пальцами. – В перерывах между выпивкой ты делала важные телефонные звонки. А я и не знала.

Лязг. Вмятина в броне. Ладно.