Контракт на любовь - Бейли Тесса

Она ожидала этого и была к этому готова. Просто продолжай двигаться вперед.

Натали сохранила невозмутимость, пытаясь скрыть, как быстро сейчас бьется ее сердце. Почему она могла совершать сделки на миллион долларов и ее пульс не учащался, но одна лишь колкость Коринн – и под платьем у нее выступает холодный пот, будто она повисла на мизинцах на стене небоскреба? Родители. Подруга, они портят своих детей.

– Да, я звонила, – спокойно ответила Натали. Она не отрицала, что пила вино, потому что да. Она определенно его пила. – Клаудия сейчас работает над поиском инвестора, но, прежде чем кто-либо в здравом уме даст нам деньги, нам нужно будет зарегистрировать новое название компании. Нам нужен офис и немного опыта в инвестиционной игре, какой бы легкой она ни была. – Она постаралась скрыть глубокий вдох. – Короче, мне нужен капитал.

Ни малейшей реакции со стороны матери. Она предвидела, что так и будет, и это ее обожгло, хотя они обе знали – этот разговор маячил на горизонте.

– Конечно, ты отложила немного денег, – мягко сказала Коринн, изящно приподняв угольно-черную бровь. – Ты была партнером в очень прибыльном инвестиционном фонде.

– Да. Была. Но, к сожалению, существует определенный образ жизни, который необходимо поддерживать, чтобы люди доверяли финансистам свои деньги.

– Причудливый способ сказать, что ты жила не по средствам.

– Возможно. Да.

О боже, сдерживать свое раздражение оказалось непросто. Выяснилось, что это еще сложнее, чем она думала. Коринн пришла на этот разговор замкнутая и натопорщившаяся.

– Но этот избыток необходим. Вечеринки и дизайнерская одежда, каникулы и дорогие раунды гольфа с клиентами. У нас с Моррисоном была квартира на Парк-авеню. Не говоря уже о том, что мы внесли невозвратный аванс за место проведения нашей свадьбы.

Эта последняя часть сгорела. Конечно, так оно и было.

Ее выгнал мужчина, который утверждал, что любит ее.

Но по какой-то причине лицо Моррисона не всплыло у нее перед глазами. Нет, вместо него она увидела Августа. Интересно, что бы он сказал о шестизначном задатке за «Трайбека Руфтоп» [3]. Он выглядел бы так неуместно среди свадебных гостей. Наверное, явился бы в джинсах, бейсболке и той выцветшей до серого оттенка когда-то темно-синей футболке. И сокрушил бы ее бывшего в поединке по армрестлингу. Почему мысль об этом заставила ее почувствовать себя достаточно хорошо, чтобы она смогла продолжить?

– Короче говоря, да, у меня действительно есть немного денег. Если бы я просто вернулась в Нью-Йорк, я могла бы позволить себе найти квартиру и безбедно прожить несколько месяцев. Но это не то, что я хочу сделать. – Выброс адреналина в кровь был таким приятным. Его не было так давно. Или, может быть, когда она зажигала, чтобы оплакать потерю всего, ради чего работала, она случайно притупила и свои амбиции. И вот сейчас, в этот момент, они вернулись. Она была женщиной, которая привыкла смотреть сверху вниз на ряды аналитиков из своего стеклянного офиса и чувствовала себя готовой надрать задницу и задать жару кому угодно. – Я хочу стать лучше, чем была. Хочу, чтобы они поняли, что совершили ошибку…

– Хочешь ткнуть им этим в лицо, – подсказала Коринн.

– Может быть, немного, – призналась Натали. – Возможно, я и совершила одну большую ошибку, но я знаю, что, если бы тот неудачный звонок сделал Моррисон Тэлбот Третий, а не я, они бы придумали ему оправдание. Вероятно, даже дали бы повышение за то, что он любит рисковать. Но они собрались тайком и проголосовали за то, чтобы меня сместить. Мои партнеры. Мой жених. – Она на мгновение закрыла глаза, чтобы отогнать воспоминание о том потрясении. Предательстве. – Если бы ты оказалась на моем месте, мама, ты бы захотела попробовать вернуться и показать себя.

Коринн несколько мгновений смотрела на нее.

– Возможно, я бы так и сделала.

Натали перевела дыхание.

– К сожалению, у меня нет денег, чтобы одолжить тебе, – продолжила Коринн, ее лицо слегка порозовело. – Ты же знаешь, рентабельность виноградника падает. С помощью твоего брата мы все исправим, но могут пройти годы, прежде чем мы снова окажемся в плюсе. Все, что у меня есть, Натали, – это этот дом.

– Мой трастовый фонд, – твердо сказала Натали, наконец выдавив это из себя. – Я прошу освободить мой трастовый фонд.

– Боже, времена изменились, – со смехом заметила Коринн. – Когда ты окончила Корнелл, что ты говорила на своем ужине после церемонии? Что никогда не возьмешь у нас ни цента, пока жива?

– Мне сейчас тридцать. Пожалуйста, не бросай мне в лицо то, что я сказала, когда мне было двадцать два.

Коринн вздохнула и снова сложила руки на коленях.

– Натали, ты хорошо осведомлена об условиях твоего трастового фонда. Твой отец может, как дурак, гонять на машинах по Италии и разгуливать с девчонками вдвое моложе себя, но он закрепил условия траста, и что касается банка, он все еще контролирует ситуацию.

Натали вскочила на ноги.

– Формулировки в этом контракте архаичны. Как это вообще может быть законно в наши дни? Можешь же ты хоть что-то сделать.

Мать глубоко вздохнула.

– Естественно, я с тобой согласна. Но изменения должен подписать твой отец.

– Я не собираюсь пресмыкаться перед этим человеком. Не после того, как он попросту отшил нас и притворился, что нас не существует. Не тогда, когда он бросил тебя устранять ущерб после пожара четыре года назад.

Внимание Коринн переключилось на виноградник, освещенный лучами солнца.

– Не думала, что тебя это волнует.

– Конечно, мне не все равно. Ты попросила меня уехать.

– Я определенно этого не делала, – усмехнулась ее мать.

Вот как. Она даже не помнит? Натали переварит это позже. Погружение в нюансы ее предыдущего пребывания сейчас не принесет ей никакой пользы.

– Нам придется согласиться или не согласиться по этому поводу.

Коринн, казалось, была готова возразить, но явно изменила курс.

– Натали, у меня связаны руки. Условия траста не вырубишь топором. Чтобы получить деньги, получатель должен быть хорошо трудоустроен и иметь семью. Я понимаю, что это больше походит на что-то из Англии времен Регентства, а не из современной Калифорнии, но твой отец – итальянец старой закалки. Брак его родителей был устроен. В его глазах это очаровательно. Традиция.

– Это сексизм.

– Я бы согласилась, но условия трастового фонда для Джулиана те же. Когда составлялся контракт, в голове у твоего отца было какое-то грандиозное видение. Ты и Джулиан со своими процветающими семьями управляете винодельней. Повсюду внуки. Успех. – Она сделала неопределенный жест. – Когда вы оба уехали, не имея ни малейшего намерения присоединиться к семейному бизнесу, что-то внутри него сломалось. Пожар стал последней каплей. Я не оправдываю его, а просто пытаюсь показать тебе другую точку зрения.

Натали снова опустилась на диван и умоляющим взглядом посмотрела на мать.

– Пожалуйста, должно же быть что-то, что мы можем сделать. Я не могу оставаться здесь вечно.

– О, мне так жаль, что пребывание в родном доме для тебя похоже на изгнание.

– А ты попробуй просыпаться каждое утро по соседству с Джулианом и Хэлли, которые безуспешно пытаются заглушить рвущиеся в коридор звуки секса.

– Господи боже.

– Они тоже иногда его зовут, когда думают, что меня нет дома.

Испепеляюще закатив глаза, Коринн встала и подошла к переднему окну.

– Ты могла подумать, что поспешный отъезд отца подорвет лояльность его местных друзей и соратников, но, уверяю тебя, это не так. Они до сих пор возводят его на пьедестал – включая Ингрэма Мейера.

– Кого?

– Ингрэма Мейера. Это старый друг твоего отца. Он инспектор в Кредитном союзе нашего города, но, что более важно, он является доверенным лицом ваших с Джулианом трастовых фондов. Поверь мне, он будет в точности следовать инструкциям вашего отца.