– Ээээммм… Ну, как бы… Она – не моя девушка, вроде как…
– Да?.. А чья? Коляна или Димона? Вы всегда вместе ходите, я и подумал… Просто из вас троих ты – самый секси… Неужели кто-то из братьев тебя обошел?
– В каком смысле?
– В смысле, она с кем-то из них? – Гоголь протянул свой стакан к стакану Сашки и громко чокнулся. – Или с обоими? Их же хрен отличишь друг от друга. Не удивлюсь, если и она…
– В каком смысле – “секси”?..
Гоголь резко замолчал, словно не ожидал услышать такой вопрос и вдруг задумался над ответом. Сашка затаил дыхание. На кухне стало так тихо, что стало слышно как тикают кварцевые часы на стене.
– Ну… Собственно… Что тебя смущает?..
– Это разве нормально… Что один парень другого называет “секси”?
– А… Ты об этом…Фух, – Гоголь почему-то облегченно выдохнул и одним рывком отправил внутрь себя содержимое стакана, – я уж думал, будешь мне сейчас рассказывать, что ты обычный парень, совсем даже не секси, и тому подобную херню…
– Эммм… Как бы я себя секси не очень-то и считаю, – Сашка понял, что окончательно запутался и не знает, как реагировать на слова Гоголя.
– Ой, ладно… Я же не девочка, чтобы мне сейчас косы заплетать. Скажи еще, что ты девственник и хранишь чистоту для одной единственной, судьбой тебе предназначенной… Да, бля… Сегодня что? День откровений?
То, что он не умеет контролировать мимику лица, стало для Сашки неприятным сюрпризом. Еще вдруг несвоевременно мелькнула мысль, что Гоголь видит его насквозь, и странно, что они почти перестали общаться, учитывая этот деликатный нюанс.
– Если честно, то я удивлен, – Кадыкин поднял бутылку и сделал пару вращательных движений, – я знаю, что по тебе и Светка Ковалева, и Танька Овчаренко сохнут. И даже Полинка Спивак в твою сторону посматривает… Ну, такая брюнеточка ногастая, ты помнишь, из одиннадцатого… Я-то думал, ты Юльку пялишь, поэтому на них и внимание не обращаешь. Еще бы, такая секси-кошка… А ты, оказывается, чист в помыслах, как послушник цистерцианского монастыря… Удивил…
– Н-нет, я… Откуда ты всё это знаешь?
– Что всё?
– Ну, это… Про Светку с Танькой… И про Полинку…
У Сашки закружилась голова. То, что только что поведал ему одноклассник было не про него. Ну, вот точно! Про кого угодно, но не про него. Он, конечно, не считал себя уродом – Юлька не раз говорила, что он симпатичный – но одно дело слышать это от лучшей подруги-лесбиянки, которая чего только не скажет, чтобы повысить самооценку лучшего друга, и другое дело, когда это мнение каких-то малознакомых ему девчонок, переданные через вроде бы незаинтересованного человека.
– Полинку я собственными ушами слышал… Еще в мае. Ты мимо проходил, там пацаны из её класса курили, она – за компанию. Я там был, кое-какие дела с Солдатовым обсудить надо было… Ты прошел, она и говорит, мол, мальчик смазливый, я б с таким погуляла… Солдатов еще пошутил, что если она только пожелает, то тебя ей доставят в подарочной упаковке…
– Охренеть…
– А Таньку со Светкой и слышать не надо – они только и делают, что глазами тебя пожирают. Я даже за Юльку побаиваться начал. Думал, стукнут они её каменюкой по башке, под покровом ночной темноты, чтобы от счастливой соперницы избавиться…
– Она – лесбиянка! – на автомате выпалил Сашка, даже не подумав о том, что выдал чужой секрет.
– Да ты чё!.. Вот это поворот… А вы втроем ей вроде как прикрытие? – у Гоголя игриво сверкнули глаза, он весь аж завертелся на стуле от полученной информации.
