Моя темная сторона (СИ) - Дженова Лайза

Я хочу показать это место матери, но, прежде чем успеваю согласовать мысли со словами, мы уже проезжаем его, и теперь что-то говорить кажется бессмысленным. Я решаю промолчать — и о месте моей аварии, и о стиле вождения матери. Мы доедем. Мы едем достаточно быстро.

Мы паркуемся в гараже «Пруденшиэла» и на лифте поднимаемся на уровень торгового центра.

— Ладно, мам, отсюда я и сама доберусь. Где хочешь встретиться?

— Я не пойду с тобой?

Я пытаюсь представить себя как независимую, уверенную в себе и готовую к работе. Не совсем то, что придет всем на ум, если я в первый раз заявлюсь на работу с мамочкой.

— Нет, ты можешь пока походить по магазинам. Давай встретимся в ресторанном дворике, когда все закончится. Я тебе позвоню.

— Но я хотела посмотреть, где ты работаешь.

— В другой раз. Пожалуйста.

Я понимаю, что задела ее чувства, но на кону слишком многое. Я не хочу даже, чтобы кто-нибудь заподозрил, что мать привезла меня на работу. Пусть все считают, что я приехала сама.

— Ты уверена? — спрашивает мать.

— Да. Я большая девочка. Я тебе позвоню.

— Ладно. Пойду в «Гэп» и куплю Линусу ползунки побольше.

— Отлично.

— Удачи тебе, — к моему удивлению, она меня обнимает.

— Спасибо.

Я прохожу мимо магазинов тем же маршрутом, которым ходила тысячи раз, в вестибюль «Беркли», расположенный в укромном уголке фешенебельного торгового центра. Приемная точно такая же, как была: элегантные современные стулья, обтянутые кремовой кожей, расставленные вокруг стеклянного кофейного столика в зоне ожидания наподобие мини-гостиной, на столике — сегодняшние «Нью-Йорк таймс» и «Уолл-стрит джорнэл», дорогой букет живых цветов на впечатляюще высокой стойке, надпись «Беркли консалтинг», вытисненная золотыми буквами на стене за стойкой. Хезер, наша секретарша приемной, сидит за стойкой на платформе, довольно высоко над полом, и смотрит сверху вниз, усиливая и так внушительное впечатление, которое «Беркли» производит на посетителей.

— Доброе утро, Хезер.

— Сара, с возвращением!

— Спасибо. Приятно вернуться. Я пришла встретиться с Ричардом.

— Да, они ожидают тебя в зале совещаний.

— Отлично. Спасибо.

Я прохожу мимо стола Хезер, стараясь как можно менее заметно подтягивать левую ногу.

— Ой, Сара! Зал совещаний в той стороне, — секретарша указывает в противоположном направлении, как будто говорит с милой, но явно заблудившейся пожилой дамой. Черт бы побрал эти ходунки!

— Я знаю. Я сначала хочу кое с кем поздороваться.

— Ой, извини.

Я иду по длинному коридору медленнее, чем когда-либо, и чувствую себя так, словно вернулась домой. Знакомый порядок кабинетов, мимо которых я прохожу, фотографии крупнейших городов мира, сделанные с высоты птичьего полета, в рамочках по стенам, светильники, ковровое покрытие — все кажется таким привлекательным и уютным в своей привычности. Я думала, что по пути могу наткнуться на Джессику, но на самом деле не собиралась ни с кем здороваться в этом побочном путешествии. Я останавливаюсь перед своим кабинетом.

Открываю дверь и включаю свет. Экран компьютера выключен, на столе нет бумаг. Фотографии Боба и детей стоят так же, как я их оставила. Даже мой черный шерстяной свитер по-прежнему свисает со спинки кресла, готовый к дням, когда я буду мерзнуть и мне понадобится еще один слой одежды, особенно в закондиционеренные летние месяцы.

Я думала, что захочу войти, посидеть в кресле, включить компьютер, пару минут полюбоваться на прохожих в окно, выходящее на Бойлстон-стрит, но не ступаю внутрь даже одной обутой в балетку ногой. Приемная и коридор воспринимались мной как дом, но кабинет, где за последние восемь лет я провела, пожалуй, больше времени, чем в настоящем доме, почему-то кажется слишком чужим и странным, будто это место расследуемого преступления, и хотя здесь нет полицейской ленты, лучше мне не входить и ничего здесь не трогать. Я выключаю свет и тихо закрываю дверь.

Поддавшись порыву, я воображала, что только быстренько загляну в свой кабинет. Следовало подумать получше. Бостонский офис «Беркли» — мировая штаб-квартира компании, огромное корпоративное пространство, и мой кабинет находится настолько далеко от зала совещаний, насколько это вообще возможно. Я звякаю браслетом на левой руке и нахожу часы Хайди на запястье. Вот черт!

К тому времени, как я добредаю до зала совещаний, — надо сделать шаг, подтянуться, отдышаться, — все уже там: сидят, пьют кофе, ждут меня, а теперь смотрят на мой торжественный вход с ходунками. Нужно было прийти сюда раньше. О чем я только думала?

— Сара, заходи, — говорит Ричард.

Ричард и Карсон сидят на правом конце десятиместного стола для совещаний. Я перевожу взгляд влево. Джерри и Пол, двое из управляющих директоров, сидят напротив Ричарда и Карсона, а Джим Уайтинг, один из партнеров, — рядом с Полом. По уровню собравшихся я делаю два быстрых вывода. Во-первых, это решение чрезвычайно важно. И во-вторых, оно займет всего десять минут. Наверное, я освобожусь даже раньше, чем моя мать доберется до детского отдела «Гэпа».

По вежливому молчанию и нерешительным улыбкам я понимаю также, что все озадачены, если не удивлены и расстроены моей походкой и ходунками. Я делаю глубокий вдох, собираю все мужество, какое могу, и пожимаю руки каждому, прежде чем сесть во главе стола. У меня прекрасное рукопожатие — твердое, но не давящее, уверенное и ответственное, и я молюсь, чтобы оно устранило урон, нанесенный первым впечатлением обо мне.

Ричард предлагает воду или кофе, но я отказываюсь, не желая пустить струйку из левого уголка рта, однако жалею, что не могу ответить «да» на оба предложения. Я уже ног под собой не чую после долгой прогулки по «Беркли», в горле у меня пересохло, и я бы выпила что-нибудь. У меня липко под мышками и под лифчиком, так что я с удовольствием сняла бы шерстяной пиджак, но не решаюсь устроить такое шоу. Кроме того, он скрывает мои незастегнутые брюки. Я нахожу правой рукой левую и зажимаю ее между коленями. Чуть опоздавшая, потная, умирающая от жажды и молящаяся, чтобы моя левая рука не высвободилась и не сделала чего-нибудь непристойного или нездорового, я улыбаюсь Ричарду, как будто все как обычно и можно начинать.

— Итак, Сара. У нас есть ряд больших проектов, начинающихся в следующем квартале, и тут произошла несколько неожиданная утечка кадров. Карсон замечательно вел дела за тебя в последние несколько месяцев, но мы абсолютно не можем себе позволить ползти вперед так медленно.

Я улыбаюсь, польщенная. Я воображаю отдел кадров, ковыляющий на ходунках последние четыре месяца, искалеченный, неспособный функционировать без меня на сто процентов.

— Так что мы захотели встретиться с тобой и узнать, чувствуешь ли ты себя готовой снова встать в строй.

Я хочу снова нырнуть во все это. Я скучаю по своей жизни в «Беркли» — по быстрому ходу событий, их плотности, участию в чем-то важном, ощущению силы, опытности и эффективной деятельности. Я перевожу взгляд с одного участника на другого, стараясь почувствовать, насколько они верят в мою готовность вернуться, увидеть в чьем-нибудь лице или позе тот энтузиазм, который бурлит во мне, но не получаю желаемого подкрепления. Джерри и Пол сидят со скрещенными руками, и у всех «покерные» лица. Кроме Джима. Секунду назад я пожимала ему руку, но теперь его нигде не вижу. Возможно, он сбежал, или за ним послали, или у него было назначено где-то что-то поважнее. Но вероятнее всего, он чуть отодвинул стул назад, а может, это Карсон постукивает ручкой и слишком сильно привлекает мое внимание к правой стороне комнаты, в общем, кто его знает… Но только Джим по-прежнему здесь — сидит в черной дыре моего синдрома игнорирования.

Кого я дурачу? Проблема не только в моей продемонстрированной хромоте. Моей матери приходится одевать меня и привозить на работу, моя левая рука зажата между коленями, я боюсь выпить чашку кофе на людях, я вымоталась, пройдя от своего кабинета до этого зала, и понятия не имею, куда подевался управляющий партнер. На сколько бы процентов я ни была готова, этого недостаточно. Я вспоминаю объем работы, который выполняла каждый день, объем работы, ожидаемый от меня. При моем нынешнем уровне здоровья и возможностей в сутках просто не хватит часов. И как бы я ни хотела снова нырнуть во все это, я не готова жертвовать качеством работы, которого компания ожидает от моей репутации.