Истории замка Айюэбао - Вэй Чжан

— Что-то не так?

Подтяжкин встал:

— Можно и так сказать.

Чуньюй Баоцэ откинулся на спинку дивана и прищурился. Он принимал такой удручённый вид всякий раз, когда подчинённые сообщали ему о каких-то сложностях и проблемах. Подтяжкин раскрыл свои большие ладони, на тыльной стороне которых волосы смотрелись гуще, чем обычно; ему и самому казалось, что это руки какого-то негодяя, достойные лишь названия «злодейских». Поджав губы, он сказал:

— Иного выхода нет, больше медлить нельзя, пора действовать.

Он внимательно наблюдал за начальником, но никакой реакции не последовало, и он продолжил:

— У Шаюань, который управляет Цзитаньцзяо, нашёл лазейки в наших планах и прежних проектах развития деревни, выдвинул тщательно продуманные условия и сказал, что даст нам ответ только после того, как всё детально обоснует. Несколько дней назад он нас вызвал, мы с замом приехали, и что бы вы думали? Дело гиблое!

Чуньюй Баоцэ не шевелился и всё так же, прищурившись, не произносил ни слова.

— Этот очкарик без лишних объяснений просто-напросто отказал нам в сотрудничестве, — огорчённо и гневно воскликнул Подтяжкин, а затем сел.

— Не может быть, чтобы он отказал без причин, — проворчал Чуньюй Баоцэ.

— Во всяком случае объяснять он ничего не стал! Он такой заносчивый, председатель, вы не представляете! Такой самодовольный, прямо местный деспот, эти шуры-муры с учёной окончательно лишили его мозгов!

Чуньюй Баоцэ широко открыл глаза:

— Ты видел?

— Только недавно его видел!

— Нет, я говорю, эти «шуры-муры» ты видел?

Подтяжкин закряхтел:

— Как же я мог такое увидеть?

— А не видел, так не наговаривай, за свои слова надо отвечать, это и ко всяким Колодкиным относится!

От сквозившей в голосе хозяина суровости Подтяжкин онемел. Последовало неловкое молчание, и затем он тихо заговорил:

— В общем, он отказал нам, даже не объяснив причину. Это уже слишком.

Чуньюй Баоцэ вновь прищурился:

— Он не стал говорить, потому что вам этого не объяснишь, причин может быть предостаточно.

Глядя на него, Подтяжкин осклабился и втянул ноздрями прохладный воздух. Он никак не мог взять в толк, о чём говорит председатель совета директоров; смысл его слов становился всё загадочней, всё глубже, размышление над ними отнимало слишком много времени и сил, и работу это отнюдь не облегчало. Подтяжкин подавил нараставшее внутри него возмущение и заговорил напрямую:

— Сегодня я пришёл, чтобы просить вас позволить мне самолично принимать решения, поскольку в этом деле обязательно понадобится ваше слово. Хотелось бы, чтобы этот У Шаюань стал поразговорчивее, иначе, боюсь, ничего не выйдет.

— А если надавить на него с помощью денег?

— Этот номер точно не пройдёт. Он не большой любитель денег, это я давно понял. Хотелось бы мне надавить на него чем-нибудь потяжелее!

Чуньюй Баоцэ вновь широко открыл глаза и выпрямился. Подтяжкин скользнул по нему взглядом и понизил голос:

— Это идея зама, она её подала. Да я и сам думаю, что это единственный выход, некоторые по-хорошему не понимают.

— Свинья! — буркнул Чуньюй Баоцэ.

— Как-как?

— Свинья она.

— Председатель, — захныкал Подтяжкин, — да вы бы тоже вышли из себя, если бы сами занялись этим делом! Этот тип нас ни во что не ставит, он и впрямь возомнил себя князем… Сколько времени мы ухлопали на этот проект, сколько сил вложили! Откладывать уже нельзя.

— И всё-таки добейтесь от него объяснений.

— Да не будет никаких объяснений. Не скажет он.

Чуньюй Баоцэ поднялся с дивана:

— Так заставьте его говорить.

Председателю совета директоров явно хотелось покончить с этим разговором, но Подтяжкин поспешно преградил ему путь.

— Он ни о чём не говорит — ни что намерен делать, ни какие условия хочет ещё предложить. Может быть, вам он скажет, председатель, но вы всё время заняты…

— Чушь собачья, — отмахнулся Чуньюй Баоцэ, — я уже давно забросил управление, на передовой сейчас ты, внучек. А я целыми днями сижу в замке и от нечего делать всякие книжонки листаю.

— Председатель! — в отчаянии воскликнул Подтяжкин.

— Колодкин понимает больше твоего: он и его люди написали одну такую книжонку про Цзитаньцзяо, получилось любопытно. Выбери время и пригласи его в мансарду, в штаб-квартиру, я хочу с ним поболтать. — Чуньюй Баоцэ холодно усмехнулся.

Подтяжкин понял, что речь идёт о том отчёте, и поспешно ответил:

— А, я велел им как следует постараться и описать всё как можно детальнее.

— Что ж, вы неплохо справились, детальней некуда, сукины вы дети.

Выражение удовольствия мигом слетело с лица Подтяжкина, он удручённо опустил руки и бессильно наблюдал, как удаляется председатель совета директоров. Он понимал: у хозяина на душе сейчас очень тяжело, и его визит пришёлся очень некстати. Однако он никак не мог взять в толк, что такого в этом У Шаюане, почему его нельзя просто грохнуть?

С портфелем под мышкой Подтяжкин удалился, чувствуя себя как побитая собака. Сладить с этим субъектом становилось всё тяжелее: никогда не знаешь, когда и кого он в следующий раз укусит. За те несколько десятилетий, что он проработал в корпорации «Лицзинь», даже в самые сложные периоды никогда ещё не было так тяжело. То была настоящая борьба за выживание, и Чуньюй Баоцэ до красных глаз сражался в первых рядах, принимая атаку на себя. В памяти проносились незабываемые эпизоды из жизни корпорации, такие волнующие и в то же время радостные. К примеру, ему никогда не забыть ту великую битву на дне золотых приисков. Во время этого приключения он чуть не умер со страху, и только тогда он понял, что никогда ему не быть полководцем. В те годы разработка золотых рудников была важнейшей отраслью производства корпорации, это был в буквальном смысле их первый горшок золота. Золотое месторождение из маленького рудника со временем превратилось в крупный прииск, который всё время тесно примыкал к другому крупному руднику. Именно там была самая богатая рудоносная жила. Между этими рудниками со временем стали появляться проходы: при неосторожных взрывах возникали тоннели. Разграбления рудников и подземные стычки были тогда обычным делом. Соответствующим ведомствам приходилось отряжать целые наряды полиции, чтобы пресекать подобные случаи, — что называется, «десять тысяч лянов^[21] золота за одну жизнь»: чтобы добыть золото, нужно было сперва уберечь голову. «В корпорации „Лицзинь“ есть группа смертников, которые прячут оружие в выработках!» — от таких легенд у начальства корпорации душа уходила в пятки, и Подтяжкину пришлось приказать рабочим отступить на пятьдесят метров. Чуньюй Баоцэ впал в ярость, на что Подтяжкин ответил:

— У нас нет выбора, наша репутация испорчена, нам не устоять!

— Да я оторву тебе твою собачью голову и обменяю на драгоценности! — вопил Чуньюй Баоцэ. Он редко спускался в недра рудника, зато трижды в день это делал прораб, а слухи возникали и того чаще, и вот разлетелась весть о том, что на границе между двумя рудниками обнаружилась невиданно богатая жила, и конкуренты уже приставили к ней охрану. Выругавшись, Чуньюй Баоцэ облачился в защитный костюм и в сопровождении нескольких дюжих парней спустился в шахтной клети на дно шахты, а затем тележка-узкоколейка увезла его в непроглядную темень, в самые недра рудника. Он провёл там много часов, прежде чем выбрался на поверхность. В шахте несколько пар глаз, заблестевших вороватым огоньком, по очереди заглядывали внутрь выработки. Полгода спустя в шахтах случилась самая серьёзная стычка, с обеих сторон были пострадавшие и погибшие. Трое из корпорации «Лицзинь» погибли, но у противника ещё больше людей пропало без вести, и даже трупов не нашли.

Тот инцидент не получил широкой огласки, но после него сразу же подоспели полицейские машины, и потом более месяца сюда наведывались следователи. Тем временем Чуньюй Баоцэ не хотел уступать ни на йоту и решительно пытался отвоевать у конкурента свои позиции. Обвязав голову траурной повязкой, он некоторое время провёл вместе с родными погибших шахтёров, которые явились за их останками. В это время Комиссар, взяв с собой толстую стопку докладов и вещественные доказательства, отправилась в дальний город к Начальнику. Среди вещдоков у неё были карта с отмеченными на ней подземными выемками, сделанными за много лет, запись устных показаний по делу о поножовщине в руднике, фотографии охранников, приставленных к найденной жиле, и их орудия убийства, аудиозапись свидетельских показаний членов семей пострадавших, окровавленная одежда и фотографии тел погибших. Точно такой же набор материалов и улик она передала местным органам власти. Подтяжкин, просчитав заранее самые страшные последствия, уже приготовился сесть на несколько лет в тюрьму, в связи с чем обратился к Баоцэ, своему двоюродному дедушке, чтобы тот его вызволил. Однако в конце концов расследование так ничем и не закончилось. Причина была в том, что инцидент произошёл на глубине в сотню метров, обе стороны предоставили вещественные доказательства и улики, которые противоречили друг другу и, по сути, ничего не доказывали. В конце концов органы лишили охрану конкурента права держать при себе оружие и заново строго пересмотрели границы между двумя шахтами, а для пущей безопасности выделили между ними ничейную территорию. Но самым невероятным было то, что две трети той богатой золотой жилы оказались на территории корпорации «Лицзинь». Конкурент, глубоко уязвлённый такой несправедливостью, с тех пор десять с лишним лет не осмеливался ни на шаг нарушить подземную границу. «Лицзинь» же напечатала для начальства рабочий проект, на котором были указаны точки инфильтрации подземных вод в местах добычи, а затем в самое сердце рудника была протянута колея для тележки.