Истории замка Айюэбао - Вэй Чжан

— Что ты там бормочешь? — обратился к нему Чуньюй Баоцэ.

— Я пришёл за вашими указаниями, председатель.

Чуньюй Баоцэ расставил ноги, и стул под ним заскрипел.

— Нет у меня никаких указаний. Я хотел рассказать тебе о своих впечатлениях после прочтения.

Зачарованно глядя на нижнюю часть туловища хозяина, Колодкин откликнулся:

— Я готов почтительно внимать.

— Помнится, однажды в конце года я задумал устроить конкурс и выбрать среди работников корпорации главного умельца пускать ветры.

— Угу-угу, помню, было такое. — Колодкин перевёл взгляд на лицо хозяина, едва не задев лбом сигару во рту Чуньюй Баоцэ.

— Так вот, я думаю, мне действительно стоит этим заняться, и победителем я объявляю тебя.

У Колодкина задрожали губы, он попятился. Чуньюй Баоцэ стукнул по подлокотникам:

— То, что произошло на пляже между У Шаюанем и Оу Толань, — ты это своими глазами видел? Если не видел и у тебя нет свидетелей, то это наглая клевета, и она тебе даром не пройдёт! Пора бы уже понимать, что клевета — это тяжкое преступление! — Грудь его вздымалась и опускалась, он тяжело дышал, халат на нём распахнулся, обнажив мокрое тело. От внезапной вспышки хозяйского гнева Колодкин выпрямился и едва не опрокинулся на пол.

— Дело… дело вот как было, председатель. Гендиректор велел мне описать всё как можно детальнее…

— Искажать факты тоже он вам велел?

— Нет, такого не было. Это всё Очкастый, это он писал, он сказал, что фантазия в разумных пределах только на пользу.

— Ну и наглец! Что угодно испохабит! Ступай и высеки его по голой заднице! Пошёл вон!

Колодкин заковылял к выходу, а Чуньюй Баоцэ всё ещё кипел от негодования. Он испытывал самый настоящий стыд перед Оу Толань.

— Это в корне противоречит правилам игры, — забормотал он. — Что до вас, господин У, то перед вами с вашей фальшивой интеллигентностью мне ни капельки не стыдно. Остаётся надеяться, что вы хотя бы будете следить за своим поведением. Вымахал в тощего дылду, и самомнения выше крыши, страдалец-горемыка. Бросить бы камень в крысу, да боюсь перебить посуду, но и ты не переборщи.

Подняв глаза, он увидел, как откуда-то с северо-востока выплыло разноцветное облако тумана. Оно сразу же привлекло его внимание. Он нажал на красную кнопку, и к нему поднялся пыхтящий в одышке Платина.

— Что это там такое? — Чуньюй Баоцэ указал на окно.

Секретарь приставил к глазам руку козырьком и пригляделся:

— Да вряд ли что-то интересное, наверное, какая-нибудь контора салют устроила.

Чуньюй Баоцэ больше ничего не сказал. Он вспомнил происшествие шестилетней давности на принадлежавшем корпорации химзаводе, когда многие погибли или получили отравление вследствие утечки ядовитого газа.

Он снова заговорил, но очень тихо, так как до этого уже сорвался, выплеснув гнев на Колодкина:

— Свяжись с теми двумя секретарями в городе, скажи, что мы приглашаем их на банкет.

— Когда?

— Сегодня вечером.

Платина уже отошёл на несколько шагов, когда хозяин снова его позвал:

— Не Чуньюй Фэньфан, а я приглашаю.

— Понял.

2

— Я должен был стать крупным писателем или страстным сердцеедом. Но, к сожалению, жизнь моя полна забот, и я не добился ни того, ни другого. В конечном счёте я стал только «исследователем-любителем» в области чувств, — говорил Чуньюй Баоцэ сидящей рядом Куколке, сжимая руль своего старенького джипа.

Едва выехав на дорогу, ведущую вниз по склону, машина отчаянно затряслась. Он выбрал небольшую тропу, так как это был кратчайший путь. Куколка изумлённо воскликнула:

— Да на всём свете не найдётся автора, у которого было бы больше сочинений, чем у вас! Бывает, как начну читать, так аж дышать забываю.

— Дышать — это важно, — заметил он.

Куколка улыбнулась. Им предстояло провести вдвоём несколько дней: они отправлялись на остров. Когда он предложил эту идею, у Куколки засияли глаза: не в силах скрыть радость, она нарочито удивлённо спросила:

— Зачем нам туда?

— Там, на острове, есть кое-что.

Она не стала уточнять, какое такое «кое-что», ей это было не нужно. Внезапный энтузиазм председателя совета директоров ничуть её не насторожил, их редкие совместные вылазки стали дорогими сердцу воспоминаниями. Усадив лишь её одну в свой потрёпанный, но послушный джип, он сел за руль; они делали остановки там, где желала душа, устраивали пикники, лакомились деликатесами, болтали о том о сём, шутили, высмеивая весь мир. Она наконец открыла для себя весёлого и непринуждённого Чуньюй Баоцэ, который изумляет и дарит удовольствие от общения с ним. Настроение этого человека, то пасмурное, то приподнятое, его неожиданные искренние излияния на многое открыли ей глаза, словно она непрерывно любовалась сменяющими друг друга живописными пейзажами. В пути она расширяла свои познания о сидящем рядом мужчине. Чтобы поездка прошла как по маслу, она заранее в короткий срок произвела сборы и сложила в дорожную сумку всё необходимое: противозудные мази и дезинфицирующие средства, лёгкие закуски, настольные игры, книги и вино, надувной матрац. Сумку погрузили в багажник, и мужчине достаточно было протянуть руку, чтобы извлечь оттуда всё что угодно.

В последний раз до этого они выезжали вместе ещё в конце лета. Куколка была удивлена, что он просто взял и уехал в самый разгар неразберихи, творившейся в корпорации. Вскоре после того, как они выехали, радостный председатель совета директоров свернул на повороте и по пути заехал в тот самый книжный магазин в западной части города. При виде своего прежнего дома Куколка разволновалась. Они не стали входить через главный вход, а вместо этого поднялись на второй этаж по ступеням на западной стороне здания; она отперла дверь своим старым ключом, который уже начал покрываться ржавчиной. Они долго пробыли на втором этаже, где всё оставалось по-прежнему. Ковёр ещё хранил их запах, на письменном столе лежали очки. Она поняла, что председатель совета директоров приезжал сюда один. Это можно было объяснить лишь глубокой ностальгией, а значит, их знакомство несколько лет назад глубоко запечатлелось в его памяти, и он постоянно вспоминает то время. Много ли найдётся мужчин, способных так бережно хранить воспоминания о свидании с женщиной? В глазах её зажглось пламя, и, словно пташка, она прильнула к нему. На нём была всё та же замасленная спецовка механика, которую он носил исключительно на выход. От спецовки исходил глубокий запах — может, он впитался в неё много лет назад, ещё на школьной фабрике или в цехе, принадлежавшем НИИ?

— Если успеем, надо будет повторить! — сказал он.

Она прикрыла глаза, и в её памяти стали одна за другой всплывать картины прошлого. С первого этажа донёсся гомон, как будто что-то декламировали.

— Небось опять какие-то поэты, только они так себя ведут, — сказала она.

— Ну что ж, без таких вот чудаков город не был бы городом.

— Но я никогда не понимала, что они мелют.

— Это нормально, их никто не понимает.

В тот раз они не уезжали далеко: поездили пару дней по северной округе среди холмов и заночевали в простенькой скромной гостинице.

— Было бы сейчас как раньше — общественная жизнь тогда была полна потрясений, но можно было спокойно заночевать в стоге сена. Сейчас не выйдет: ночуя на природе, нужно держать ухо востро.

В машине хранился стрелявший картечью пистолет Комиссара. Чуньюй Баоцэ всем сердцем верил в мощь этого оружия:

— С этой пушкой не нужно особо прицеливаться. Её главный недостаток в том, что она стреляет не очень далеко, но, к счастью, самые опасные люди — это те, кто вблизи.

Ночью у них была возможность как следует обсудить работу управляющей замком Айюэбао, и она смогла излить всю свою горечь. Наполовину в шутку он обеими ладонями измерил ей грудь, пощупал её:

— Какая широкая!

Ей стало обидно до слёз. Он же, глядя в ночь, заговорил сам с собой: