Географ глобус пропил - Иванов Алексей Викторович

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72

Борман первым вылетает к воде и мечется по берегу.

– Хватай чалку!… – ору я ему.

Борман суетливо забегает в сапогах в воду и тянется за веревкой, но беспомощно оборачивается и говорит:

– Глубже не могу зайти!… Сапоги зальет!… Последние сухие носки остались!…

– Котелком греби!… – кричит Тютину Овечкин.

Тютин торопливо и бестолково гребет котелком.

Катамаран начинает вращаться вокруг своей оси и отходит от берега еще дальше.

– Надо за ним плыть! – решается Чебыкин.

– С дор-роги!!! – слышится сзади рев Градусова.

Мы шарахаемся в разные стороны. Между нами, напяливая спасжилет, с веслом в руке пролетает Градусов и бухается в воду. Люська визжит. Градусов, взбивая фонтаны брызг, с пушечным гулом колотит сапогами и рукой. Красный спасжилет и рыжая шевелюра добираются до катамарана. Забросив весло, Градусов вываливается на каркас.

Первым делом он отвешивает Тютину пинка. Тютин воет, закрываясь котелком. Схватив весло, Градусов пятью гребками утыкает катамаран в берег. Чебыкин цапает чалку. Градусов спрыгивает на землю и злобно топает к костру. На ходу он сдирает с себя спасжилет, куртку, свитер и все это шваркает себе под ноги.

– Обсушился, блин!… – разоряется он. – За-шиб-бись!… Аж вспотел, как припекло!… Бивни!…

Люська виновато трусит за Градусовым, подбирая его шмотки.

– Ну дак че… – бормочет она.

Градусов вдруг останавливается и утыкает палец в Бормана:

– Сапоги ему промочить жаль! До Перми бы в них и чапал, если бы катамаран уплыл! В гроб себе их положи, с дарственной надписью: «Дорогому Борману с любовью от Бормана»! К-хапитан штопаный!…

И снова река, и снова тайга, синие хребты на горизонте, белые скалы над темной водой, плеск весел, поскрипывание каркаса. Я задремываю прямо на ходу. Тогда я отодвигаю весло и укладываюсь прямо на продуктовый мешок. Никто не возражает. Дрема заволакивает глаза. Сквозь ее радужное сияние я молча и безвозмездно наслаждаюсь Машей, сидящей рядом, – линиями ее рук, плеч, склоненной головы. Катамаран покачивается, словно гамак. Я засыпаю с дивным ощущением дороги, которая вечно будет бежать подо мною.

Не знаю, сколько я проспал – час? Два? Три? Я просыпаюсь, оцепенев от холода. Небо вновь затянуто серыми тучами. Ну откуда они только берутся? Я подтягиваю колени к подбородку, обхватываю их руками, но не встаю. Я слушаю, как судачат отцы.

Градусов опять за что-то наезжает на Бормана.

– Господи, Градусов, – спокойно, но с сердцем говорит Борман, – что бы я ни сделал, все тебе не нравится, все не так, всякий раз хайло разеваешь. Да командуй ты сам! Жалко мне, что ли?

– Нет уж! – мстительно отвечает Градусов. – Раз уж все такие мудрые, тебя выбрали, ты и командуй! Куда уж нам – косопузым, фанерным!…

– Чего орать-то? – хмыкает Демон. – Плывем же, все нормально.

– А ты молчи в тряпочку! – набрасывается на Демона неугомонный Градусов. – Все нормально ему!… За весь поход кола не отесал!… Ты, Демон, балласт голимый! Знали бы заранее, так не брали бы тебя!

– Поздняк метаться, – говорит Чебыкин.

Демон только кряхтит, посмеиваясь. Он, как и я, тоже лежит.

– Главное, Градусов, не суетись, – поучает он.

– Я не подсуетюсь, так никто не подсуетится! Митрофанова сдохнет, Тютина медведь какой-нибудь задерет, Борман на дерево полезет сапоги свои спасать, а ты все лежать будешь, как дерьмо на лопате! Жертва и то больше вкалывает, чем ты!

– Вообще как зверь работаю, – охотно соглашается Тютин.

– Ну так и шел бы в поход вдвоем с Тютиным, – предлагает Маша.

– В следующий раз так и сделаю! – грозится Градусов. – Как Географ соберется снова, так и позову только Жертву да Чебу, а вы, блин, сидите дома, спускайте воду в унитазах и орите на весь подъезд: «Шум порогов! Шум порогов!»

– А что, Географ уже снова собирается? – оживляется Чебыкин.

– Соберется, куда денется! – уверенно заявляет Градусов.

– Градусов, я тоже хочу в поход! – ноет Люська.

– Ты сперва из этого вернись, – останавливает ее Маша.

– Дак че, вернусь как-нибудь… Борман, а ты еще пойдешь?

– Если с Градусовым, с Демоном, с Тютиным, да еще начальником Географ – не-ет!… – отрекается Борман.

– Я-то все равно больше не пойду, – говорит Демон. – Никакого покоя. Я думал, отдохну в походе, а тут как в шахте.

– Чего вы, как дураки, спорите? – удивляется Овечкин. – Неужели еще не хватило приключений? Так вы разбудите Географа, дайте ему флакон, и дело сделано. Только успевай пригибаться.

– После экзаменов можно снова пойти… – мечтает Люська.

– До лета еще, как до Пекина раком, – вздыхает Чебыкин.

Я лежу и слушаю. Конечно, обалдели все и от меня, и от такого похода. Всем домой хочется. Половина клянется, что больше ни в жисть из города не вылезет. Но все это – пустые обещания. Все они, и даже Демон, через месяц снова придут ко мне и начнут канючить: давайте схо-одим, Виктор Сергеич… Сейчас все хотят одного: тепла, уюта, покоя. Но отрава бродяжничества уже в крови. И никакого покоя дома они не обретут. Снова начнет тревожить вечное влечение дорог – едва просохнет одежда и отмоется грязь из-под ногтей. Я это знаю точно. Я и сам сто раз зарекался – больше ни ногой. И где я сейчас?

– Домой приеду, расскажу про все, так меня мама за порог не выпустит, – говорит Тютин. – У нас в деревне тоже один мальчик отпросился за грибами, вернулся – и месяц в больнице пролежал.

– Ты доберись до дому-то, а то и рассказывать некому будет, – хмуро говорит Овечкин. – Трупы не разговаривают.

– А че не выпустят-то? – удивляется Люська. – Меня дак выпустят, и мамка, и папка. Чего в походе такого?

– Чего такого?! – охает Борман. – Да вы сами вспомните! Не на ту речку приехали, да целый день не жрали, да катамаран в пороге разломило, да наводнение, да палатку залило, да «расчески», да эти мужики местные, да вообще – все!

– И Географ каждый день пьяный, – добавляет Маша.

Гм, Маша впервые назвала меня Географом, а не Виктор-Сергеевичем. Что бы это значило?

– Классно, – почесав затылок, подводит итог Чебыкин. – Куча всего! Будет что вспомнить на пенсии. Я бы еще чего-нибудь хотел. А то скучно. Землетрясение бы какое-нибудь или лавину…

– Вон лавина спит, – мрачно указывает Овечкин.

– Чего ты на него наезжаешь? – вскидывается Градусов.

– А ты чего его защищаешь? – парирует Овечкин. – Ты же его в школе ненавидел! Обещал ему дверь поджечь, кота его повесить!…

– Ну, это я шутил, – спотыкается Градусов. – Баловался… А Географ все правильно делает, хоть и нажрался! Подумаешь, нажрался!…

– Нажрался – и правильно, – соглашается Маша.

– Ну и пусть неправильно! Была бы ты, вся такая правильная, моим начальником, так я бы удавился! А с Географом, каким есть, я куда хочешь еще пойду!

– Да иди на здоровье, скатертью дорожка. Кто тебя держит? Кому ты нужен?

– Дак че ты, Маш… – виновато встревает Люська. – Он же тоже человек… Может, он не пьяный заснул, а просто ночью устал…

– Так устал, аж перегар за три километра против ветра, – говорит Овечкин.

– Зато он не орет и не учит, как жить, – выдал сокровенное Тютин. – И относится по-человечески…

– Фиг ли спорить? – пожимает плечами Чебыкин. – Лучше его все равно не с кем в поход идти. Если бы физрук пошел, что бы мы делали? Отжимались бы весь поход… Или Сушка – воще жара! А с Географом приключения эротичные…

– На свою задницу, – добавляет Борман.

– Какая разница: Географ – не Географ, – подает голос Демон. – Какой он есть, такой и есть. Дело-то не в нем, а в том, что вообще это такое – поход…

Я дивлюсь внезапной мудрости Демона.

– Да Географ командовать совершенно не умеет, – заявляет Борман. – Не умеет, а берется в поход вести.

– А ты умеешь, бивень, да? – наскакивает Градусов.

– Так что – я… Я ведь командовать-то не собирался…

– Дак че – командовать, – пожимает плечами Люська. – Его бы все равно никто не слушал. И никого бы не слушали, не только его.

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72