Истории замка Айюэбао - Вэй Чжан

— Вы с любой задачей справитесь одной левой.

Он посмотрел на неё:

— Ты это о чём?

— У Шаюань из Цзитаньцзяо во всём её слушается, так что, когда поедете на остров развеяться, заодно приберите её к рукам.

Он чуть не подпрыгнул:

— «Прибрать»? Я что, бандюга с большой дороги?

Замдиректора засмеялась, прикрыв рот ладонью:

— Я имею в виду, что вы можете её образумить, перетянуть на нашу сторону.

Чуньюй Баоцэ с безрадостным видом добавил:

— Чтобы она его ради нас под каблуком держала?

— Её он точно послушается. Приберёте её к рукам — считайте, полдеревни у вас в кармане.

— Ну что ж, тогда приберём.

Куколка тщательно собрала его в дорогу, не забыв ни об одной мелочи: консервы, мазь от укусов, витамины и даже томик стихов. Ей не хотелось отпускать его одного, и она предложила ему взять с собой секретаря Платину:

— Вдруг с вами что-нибудь случится… Не забывайте, что вы уже в возрасте…

— Вот как выживу из ума, буду делать по-твоему.

Куколка прикусила язык.

— Смотри, как следует веди дела здесь, в тылу! Когда кончится бой, я велю удостоить тебя высшей награды, — он похлопал её по плечу.

В утро отъезда лицо обвевал прохладный ветер. Чуньюй Баоцэ бросил сумку в багажник джипа и завёл мотор. Подморозило, и он надел серое пальто, обмотал шею махровым шарфом, а рядом с собой положил ватную шапку. В сумке лежало две куртки, одна из них — кожаная. Никаких европейских костюмов он брать не стал. Глядя вслед удаляющемуся автомобилю, Куколка сказала Платине:

— Он всё считает себя юношей. Когда ему исполнится семьдесят, я от него ни на шаг отходить не буду.

Чуньюй Баоцэ, преисполненный радости, гнал с ветерком.

— Из-за жизненных обстоятельств в моей молодости не нашлось места любви и отношениям. Таких несчастных людей, как я, ещё поискать, кроликам и то лучше, — пробурчал он, — да и птицам тоже.

Он ударил по рулю:

— Однако сколько от этого хлопот и волнений, с таким только молодое сердце справится. Небесный владыка — всё равно что жалкая старая кляча: пока не отхлестаешь кнутом, не пустится вскачь.

Он поддал газу, и джип затрясся: дорога здесь всегда была ни к чёрту. Он стал представлять себе момент встречи. Она решит, что это просто совпадение: такой большой начальник, оставив дела, наслаждается гуляниями по случаю открытия рыболовного сезона, — на такое способен только истинный поклонник фольклора! «Ах, какая честь, рад вас видеть, и вы здесь, как же я рад!» Они поприветствуют друг друга, и так начнётся их случайная, прекрасная встреча.

Автомобиль направлялся прямиком на пристань, где несколько грузовых судов с разнообразной поклажей готовились взять курс на разбросанные в море острова. Утопая в гомоне человеческих голосов, Чуньюй Баоцэ въехал на верхнюю палубу парома. Лодочник в замасленной синей форме сыпал сердитой бранью. С превеликим трудом припарковавшись и поставив машину на ручник, Баоцэ зажмурился и стал вспоминать свою прошлую поездку на остров, ту миниатюрную женщину, которой был одержим У Шаюань, и птичий питомник. Питомник был очень даже хорош, ведь в нём Чуньюй Баоцэ нашёл ответ на вопрос, кто был соперником У Шаюаня. К тому же там столько удивительных, редких птиц. «Как много у нас диковинных пернатых! — сокрушённо вздохнул он. — И когда они исчезнут все до одной, мир станет скучным».

Паром рассекал морскую гладь, напоминающую голубой атлас. Безграничные просторы. Красота. Как и в прошлый раз, Чуньюй Баоцэ смотрел в окно машины, пока они не пристали к берегу. На острове оказалось ещё теснее, чем он ожидал; в маленьких переулках, помимо встречающих и принимающих груз, тянулся длинный ряд прилавков с морепродуктами. Его внимание привлекла крупная розовая каракатица: он вытянул шею и долго её разглядывал. Хозяин прилавка громко крикнул ему:

— Она ещё живая, забирай!

Чуньюй Баоцэ поспешно надавил на газ. Ах, снова хижины и вымощенные чёрным камнем мостовые; глаз резали новые здания, разбросанные тут и там, одноэтажные и двухэтажные, все как одно облицованные плиткой — издалека они напоминали незаживающие раны лежащей на земле птицы. Его гостиница называлась «Тяньхэ» — «Встреча, предначертанная небом». Это было одно из тех новых двухэтажных зданий, которые отнюдь не радовали глаз, и единственное, что утешало, — это его название. Он воображал, что их с Оу Толань случайная встреча, быть может, действительно воля неба. Ему не терпелось узнать, где поселилась эта женщина, приехавшая накануне. Он завёл беседу с хозяином, расспросил о завтрашнем празднике и о приезжих, которых в этот период год от года становилось больше. Хозяин сказал, что приехали отовсюду — и с севера, и с юга.

— А есть кто-то со столичным говором?

— Конечно, кого только нет, есть даже одна в шляпе с перьями.

О фольклористке разузнать не удалось, а перья на шляпах его не интересовали.

Время было ранее. Оставив вещи в номере, он решил выйти прогуляться: ему не терпелось увидеть место, где завтра состоится церемония открытия рыболовного сезона. Номер был на втором этаже — единственный двухкомнатный номер в этой гостинице. Спустившись вниз, он нарочно заглянул в столовую: внутри ни души, только несколько коричневых круглых столиков, телевизор на стене включён. Выйдя из гостиницы, он сразу же увидел женщину в шляпе с пером. Со спины её фигура выглядела высокой и изящной, у неё была тонкая талия и округлый зад, который отчаянно покачивался при ходьбе. Из парадной чёрной шляпы торчали два красных пера, которые напоминали маленькие развевающиеся знамёна. Он ускорил шаг, желая обогнать её и взглянуть спереди. Его ждало разочарование: с косметикой перебор, синие веки и накладные ресницы, на шее болталось ожерелье из крупных жёлтых жемчужин. Он отвернулся и стал смотреть в другую сторону.

В северо-западной части острова располагался иссиня-чёрный храм божества моря; к одной его стороне примыкали свежевозведённые подмостки. Эта земляная терраса вульгарно пестрела яркими красками, глаза слепили большие поперечные полотнища и цветная иллюминация. Кто-то проверял звук: то и дело до слуха доносились «A-а!», «Алло-алло», «Девушка, сядь на нос лодки…». Здесь слонялось несколько туристов, которые, как и он, решили заранее осмотреться. Войдя в маленький храм, он обнаружил, что статуя морского владыки изваяна совсем недавно, цвета внутри слишком яркие, а воздух наполнен удушливым запахом возжигаемых благовоний, так что долго находиться в храме он не смог. Выйдя на улицу, он сразу увидел вдалеке женщину с рюкзаком на чересчур длинных лямках. У него перехватило дыхание. Женщина направлялась в его сторону, но, когда она приблизилась, оказалось, что он её не знает.

Обогнув подмостки, он прошёл на север, затем повернул на восток к тихому, уединённому берегу. Вдалеке виднелись очертания других островов и несколько лодок. В нос ударила вонь тухлятины — она доносилась с фермы, располагавшейся неподалёку от берега. Ферма эта выглядела как заливное поле, и вся морская поверхность вблизи берега превратилась в укрытую водой пашню. Какая жалость. Ему не верилось, что такой прекрасный остров окружён «заливными полями». Он снова подумал о Цзитаньцзяо: там-то этого не увидишь! Этот «интеллигентишка», очевидно, очень упрям и амбициозен, потому-то он так крепко привязал к себе фольклористку. Вблизи берега вонь стала совсем невыносимой, и он повернул обратно к деревне.

Он обратил внимание, что на острове было полно закусочных. Ближе к полудню все они оживились: казалось, количество посетителей в них моментально увеличилось в десятки раз. Обойдя по меньшей мере пять или шесть заведений, он заметил, что все они в целом одинаковы: там подаются исключительно свежие морепродукты, которые жители острова готовят традиционными способами. Он искал глазами знакомый силуэт и не находил. В последней закусочной, уже направляясь к выходу, он вновь увидел ту женщину с пером на шляпе: она поедала устриц размером с кулак, но, почувствовав на себе его пристальный взгляд, сразу же подняла бокал с пивом, словно предлагая тост. Он кивнул ей и вышел.